Светило ласковое солнышко, щебетали пташки, цветы красовались на своих прежних местах, а Мэдлин, в ситцевом платье с большими желтыми бабочками, сидела на западной террасе. Она пошла мне навстречу, чтобы поздороваться, но, не дойдя десяти футов, резко остановилась и уставилась на мое лицо.

– Господи! – воскликнула она. – Ведь это была моя идея! Кто меня опередил?

– Спасибо тебе большое, – обиделся я. – Вообще-то было больно.

– Конечно, больно. Так и задумано. – Она наконец подошла и начала внимательно разглядывать мою щеку. – Работа хоть куда. Вид у тебя просто кошмарный. Может, поедешь домой, а вернешься через недельку-другую?

– Нет, мэм.

– Так кто это сделал?

– Ты удивишься. – Я наклонился и прошептал ей на ухо: – Твоя мать.

Она залилась чудесным тихим смехом.

– Она может разукрасить и другую щеку, если ты к ней приблизишься. Видел бы ты ее лицо, когда я сообщила ей о твоем приезде. Выпить не желаешь? Может, кофе?

– Нет, спасибо. У меня много работы.

– Ты говорил. Так что там с бумажником?

– Это не бумажник, а футляр для визиток. Знаешь, в летней одежде почти нет карманов, и это проблема. Ты сказала, что в доме его не находили, значит, он где-то на улице. Когда мы ночью искали твою сестру, он лежал в заднем кармане брюк, во всяком случае он был там, когда мы вышли из дома. А потом началась вся эта кутерьма, и я хватился его только вчера. Я без него как без рук, там мое удостоверение.

– Водительское?

Я отрицательно покачал головой:

– Удостоверение детектива.

– Верно, ведь ты же детектив, да? Все правильно, идем. – Она тронулась с места. – Мы пойдем той же дорогой. Как этот твой футляр выглядит?

В мои расчеты не входило брать ее с собой.

– Ты ангел, – ответил я. – Просто душка. В этом платье ты напоминаешь одну девчонку, с которой я был знаком в пятом классе. Я не позволю тебе его изорвать, лазая по кустам в поисках этого треклятого футляра. Можешь идти, но не забудь обо мне. Если (то есть когда) я его найду, то дам тебе знать.

– Исключено. – Она улыбалась одним уголком рта. – Я всегда мечтала помочь какому-нибудь сыщику что-нибудь отыскать, тем более если речь о тебе. Идем!

То ли Мэдлин меня раскусила, то ли нет, в любом случае стало ясно, что она твердо решила меня сопровождать. Что ж, сделаю вид, будто мне это нравится.

– Как он выглядит? – снова стала расспрашивать она, пока мы обходили вокруг дома и пересекали лужайку.

Поскольку в эту минуту футляр преспокойно лежал в моем нагрудном кармане, проще всего было бы показать его ей, но я, в силу сложившихся обстоятельств, предпочел описать: потемневшая от времени свиная кожа, размеры – четыре на шесть дюймов. На лужайке футляра не оказалось. Потом пришлось немного поспорить насчет того, в каком месте мы перелезали через кусты, и я позволил Мэдлин взять верх. В кустах его тоже не было, зато, пока я шарил под ветками, какой-то прутик хлестнул меня по оцарапанной щеке. Выйдя через ворота и очутившись на лугу, мы были вынуждены сбавить темп: искать в довольно высокой траве маленькую вещицу вроде футляра для визиток было трудновато. Естественно, болтаясь в трех-четырех кварталах от нужного мне места, я чувствовал себя дураком, но что поделать: назвался груздем – полезай в кузов.

Наконец мы разделались с лугом и хозяйственными постройками, не забыв заглянуть в конюшню. Когда мы приблизились к дому с другой стороны, с юго-запада, я стал забирать влево, а Мэдлин принялась возражать, что мы сюда не ходили. Я ответил, что был здесь в другой раз, без нее. Наконец-то я оказался там, куда собирался. В тридцати шагах от меня находилась небольшая группа деревьев, прямо за ней виднелась посыпанная гравием стоянка, где я припарковал автомобиль. Если перед тем, как Рони сбила машина, кто-то действительно хватил его по голове веткой дерева с торчащими прутьями, если потом этот кто-то бросил ветку в машину, а когда он вернулся к дому, чтобы припарковаться, орудие преступления по-прежнему лежала в кузове, если он торопился и должен был срочно избавиться от нее, зашвырнув куда подальше, то пресловутая ветка, скорее всего, приземлилась прямо под теми деревьями или где-то поблизости от них. Вот с этими-то «если» и поручил мне разобраться Вульф. Мысль прочесать парк в поисках возможного орудия казалась совершенно естественной, на деле же для этого требовалось не меньше десятка хорошо обученных мужчин, не скрывающих, чем они занимаются, а вовсе не хорошенькая девушка в ситцевом платье, ищущая футляр для визиток, и прирожденный герой, притворяющийся, что делает то же самое.

Рядом послышалось мычание, отдаленно напоминавшее фразу «Доброе утро».

Это был Пол Эмерсон. Я как раз приближался к вышеупомянутой группе деревьев, Мэдлин находилась неподалеку. Подняв голову, я увидел лишь верхнюю часть его тела, поскольку он стоял за моей машиной, наполовину скрытый ее откидным верхом. Я сдержанно поздоровался.

– Это другая машина, – заявил он.

– Правильно, – согласился я. – В тот раз был седан. Сейчас – «родстер». Вы очень наблюдательны. А что, седан вам больше по вкусу?

– Надеюсь, – язвительно заметил он, – вы слоняетесь тут с разрешения мистера Сперлинга?

– Он с мной, Пол, – снисходительно проговорила Мэдлин. – Вы, верно, не заметили меня за деревьями. Моя фамилия Сперлинг.

– Я не слоняюсь, – ответил я. – Я кое-что ищу.

– И что же?

– Вас. Мистер Вульф поручил мне поздравить вас со вчерашней радиопередачей. С тех пор его телефон разрывается от звонков – все хотят, чтобы он на них поработал. Вы не могли бы лечь на землю, чтобы я переехал вас машиной?

Он обогнул капот и подошел ближе, я выступил из-под деревьев. Он остановился на расстоянии вытянутой руки, его нос и уголок рта нервно подергивались, глаза неотрывно буравили меня.

– Прямой эфир накладывает свои ограничения, – произнес он, – но мы сейчас не в студии. Животное, которое я имел в виду, – это гиена. Четвероногие гиены не бывают жирными, а вот двуногие иногда бывают. Ваш босс, например. Вы – нет.

– Считаю до трех, – ответил я. – Раз, два, три. – И ладонью ударил его по правой щеке, а когда он покачнулся, поддержал его и съездил по левой. Вторая оплеуха вышла более увесистой, чем первая, но в общем совсем не сильной. Затем я развернулся и не спеша зашагал мимо деревьев. Когда они остались позади, рядом очутилась Мэдлин.

– Подумаешь, подвиг, – заявила она голосом, который разве что не дрожал. – Положим, до чемпиона мира ему далеко.

Я продолжал шагать.

– Все относительно, – объяснил я. – Когда твоя сестрица назвала Вульфа ничтожным, склизким, жалким червяком, я ее и пальцем не тронул, а уж о том, чтобы пощечину дать, даже и не помышлял. Но этого типа надо было отучить глумиться, даже если бы он не сказал ни слова или был бы вдвое меньше. По крайней мере, у него не осталось следов. Погляди, что сотворила со мной твоя мамочка, а ведь я ни над кем не глумился.

Это ее не убедило.

– В следующий раз бросайся на людей в мое отсутствие. А кто тебя все-таки расцарапал?

– Пол Эмерсон. Я только поквитался. Мы никогда не отыщем этот футляр, если ты мне не поможешь.

Час спустя мы сидели рядышком на травянистом берегу ручья, чуть ниже моста, и обсуждали, где мне обедать. Мэдлин из вежливости утверждала, что нет никаких причин не пускать меня на порог, а я сопротивлялся. Мне не слишком улыбалось сидеть за одним столом с миссис Сперлинг и Джимми, которых я, строго говоря, застукал на краже со взломом, с Уэбстером Кейном, которого Вульф назвал лжецом, и с Эмерсоном, которому я только что влепил пару пощечин. Кроме того, я, кажется, провалил задание. Я уже прочесал, насколько позволяло общество моей спутницы, всю территорию от дома до моста, даже немного поискал за мостом, а остальное мог осмотреть по дороге домой.

Мэдлин покусывала травинку зубами – ровными, белыми, но не демонстративно идеальными.

– Я устала и проголодалась, – заявила она. – Ты должен отнести меня домой.