– Никакая она не красивая, – проворчал Вульф.

– Да перестаньте. Красивая, и даже очень. Впрочем, нравится мне Сибилла ничуть не больше вашего. Просто я хочу обрисовать вам перспективы: что может случиться, после того как мы приедем домой.

Вульф вперил в меня изучающий взгляд. Через некоторое время он, поджав губы, кивнул, будто бы окончательно смирившись с малоприятной неизбежностью.

– Там телефон, – сказал он. – Соедини меня с Фрицем.

– Телефон я уже и сам заметил. Но у меня такое подозрение, что он внутренний.

– А ты проверь.

Я подошел к столу, снял трубку, набрал номер телефонной станции. Поскольку никаких посторонних подозрительных шумов я не услышал, то спокойно продиктовал телефонистке наш домашний номер. Мгновение спустя я услышал голос Фрица. Вульф встал, приблизился ко мне и отобрал трубку.

– Фриц? Нам придется задержаться. Нет, со мной все в порядке. Насколько задерживаемся? Не знаю. Нет, черт подери, он в тюрьме. Пока не могу сказать, но обещаю, что свяжусь с тобой до ужина. Как там орхидеи? Ясно. Нет, ничего страшного, это им не повредит. Ясно. Нет, нет, нет! Те, что стоят спереди, вообще не трогай! Даже не думай! Конечно, но…

Дальше я не стал слушать. Нет, я не бессердечный сухарь, просто мое внимание привлекло кое-что другое. Повернув голову, без всякой на то особой причины, я кинул взгляд в окно. И увидел, как ветка куста ходит из стороны в сторону. Постепенно ее колебания делались все меньше, и вот уже она окончательно замерла. Я, конечно, не специалист, но, на мой взгляд, лишенная листьев ветка вряд ли станет так раскачиваться даже от сильного ветра. Я повернулся обратно к Вульфу, послушал с минуту его беседу с Фрицем, а затем направился из гостиной на кухню. Выключив там свет, я осторожно, практически беззвучно приоткрыл дверь черного хода и выскользнул наружу.

На улице было темно, хоть глаз выколи, но я обождал с полминуты, и кое-что стало видно. Моя рука сама потянулась к наплечной кобуре, в которой я носил пистолет. Оружие я извлекать не стал, просто проверил – это у меня происходит автоматически. Теперь я мог разглядеть, что стою на невысоком крылечке, а от земли меня отделяет всего лишь одна ступенька. Аккуратно сделав шаг влево, я спустился и медленно двинулся к углу дома. Проклятый ветер так громко выл и свистел, что на слух особо полагаться не приходилось. И вот, как раз в тот момент, когда я добрался до угла, на меня вдруг кто-то налетел. Я попытался схватить незнакомца, но он, вместо того чтобы покориться, двинул меня кулаком. Удар пришелся мне прямо в шею. Рассвирепев от боли, я отскочил в сторону, развернулся и врезал противнику, целясь в почки, однако из-за темноты промазал, чуть не сломав себе костяшки о его бедро. Незнакомец с размаху нанес мне новый удар, при этом полностью раскрывшись, словно книга. Я пригнулся, отчего кулак прошел над моей головой, а противник, потеряв равновесие, по инерции пролетел мимо меня, но тут же развернулся, чтобы еще раз попытать счастья. В этот момент я его узнал: передо мной стоял Гас Требл.

Я сделал шаг назад и поднял кулаки: исключительно в целях самообороны, нападать я пока не собирался.

– Слушай, – обратился я к помощнику садовника, – если тебе так уж сильно хочется, можем продолжить. Вот только зачем тебе это? Ты уж поясни, пожалуйста. Когда знаешь, за что огребаешь, драться гораздо веселее.

– Ах ты, двуличный сукин сын, – бросил Гас. Он совсем не запыхался от потасовки.

– Интересная мысль, но пока я все равно ничего не понимаю. Я кого-то обманул? Кого же? Питкирна? Его дочь? Или есть еще варианты?

– Сначала вы оба дали понять, что хотите его спасти, а потом сами же и помогли его подставить.

– Занятно. То есть ты считаешь, что мы подставили Энди?

– Да, черт подери! Мне это яснее ясного.

– Слушай, братец! – Я опустил руки. – Знаешь, кто ты? Ты ответ на наши молитвы! Ты подарок, который я мечтал получить на Рождество! Правда, ты чудовищно заблуждаешься, но все равно молодец! Давай заходи, пообщаемся с Ниро Вульфом.

– Я не собираюсь разговаривать с этим мошенником.

– Но при этом ты смотрел на него в окно. Зачем?

– Я хотел узнать, что вы замышляете.

– Это же проще простого. Тебе достаточно было просто спросить. Ничего мы не замышляли. Мы крепко сели на мель. Завязли по уши. Нам позарез был нужен Энди. Он нужен нам и сейчас. Мы бы забрали его с собой, он бы у нас как сыр в масле катался! Но копы не позволили этого сделать.

– Наглая ложь. Я не верю ни единому вашему слову.

– Прекрасно. В таком случае тебе следует зайти в дом и прямо в лицо Вульфу сказать, что он мошенник, плут и лжец. Такой шанс редко подворачивается. Хотя, может, ты боишься? Чего ты испугался?

– Ничего я не боюсь! – С этими словами Гас развернулся, с решительным видом двинулся к черному ходу, открыл дверь и зашел в коттедж. Я не отставал ни на шаг.

– Арчи! Где, черт подери, тебя… – прогудел из гостиной Вульф.

Мгновение спустя он увидел нас обоих. К тому времени Вульф уже закончил разговаривать по телефону. Посмотрев на Гаса, он перевел взгляд на меня и поинтересовался:

– Где ты его откопал?

– Там, – я неопределенно махнул рукой, – вот решил потихоньку подтягивать к вам свидетелей.

У нас ушло добрых десять минут на то, чтобы убедить Гаса Требла в искренности наших намерений. Вульф заливался соловьем, превзойдя самого себя, однако решающую роль в данном случае сыграло не красноречие, а логика. Главный аргумент был простым: Вульф хотел, чтобы Энди как можно скорее приступил к работе в оранжерее. Дополнительный аргумент был еще проще: Энди не мог возиться с орхидеями в Нью-Йорке и одновременно с этим сидеть в тюрьме в Уайт-плейнс (или же ожидать своей участи в камере смертников Синг-Синга). Мы подвели Гаса к выводу, но сделал он его сам, – возможно, именно поэтому у нас ушло на все десять минут. Последние две минуты я дословно пересказывал беседу, состоявшуюся с Джозефом и Сибиллой, перед тем как мы ушли из оранжереи.

Гас расположился за письменным столом лицом к Вульфу, а я сидел на стуле с прямой спинкой.

– В июле прошлого года этот Нунан избил моего друга. Ни за что. Просто так.

– Вот видите, – кивнул Вульф, – типичный мерзавец в форме. Насколько я понимаю, мистер Требл, вы разделяете мое мнение и также считаете, что мистер Красицкий никого не убивал. Я слышал, что вы тоже заявили о своей непричастности к преступлению, поэтому не будем останавливаться на вашей особе. Однако, несмотря на то что вы подробно и без всякой утайки ответили на все вопросы, касающиеся вас лично, вы, со всей очевидностью, не спешили откровенничать, когда речь заходила о других. Подобное поведение вполне понятно. Вы здесь работаете, а ваши показания записывали в протокол. Впрочем, в случае со мной подобный номер не пройдет. Я хочу вытащить мистера Красицкого из тюрьмы, а сделать это удастся лишь в одном случае: если я найду настоящего убийцу. Если вы хотите мне помочь в этом деле – милости прошу. Только сразу предупреждаю: вам придется для этого забыть о своей работе, махнуть рукой на благоразумие и осторожность и выложить все, что вы знаете об обитателях поместья. Итак, сэр, каков будет ваш выбор?

Гас нахмурился, отчего сильно повзрослел, – теперь его, пожалуй, бы даже пустили на избирательный участок голосовать. При электрическом свете он выглядел значительно бледнее, чем утром, при естественном освещении, а радужная рубашка его казалась ярче.

– Я очень доволен своим местом. И работа садовника мне нравится, – пробормотал он.

– Понимаю, – сочувственно покивал Вульф. – Мистер Красицкий весьма лестно о вас отзывался. Он сказал, что вы умны, чрезвычайно талантливы и прекрасно разбираетесь в садоводстве.

– Он правда такое говорил?

– Да, сэр. Правда.

– Вот черт! – Гас нахмурился еще больше. – Что вы хотите знать?

– Как я сказал, мне бы хотелось расспросить вас об обитателях поместья. Начнем с мисс Лауэр. Насколько я понимаю, вы не питали к ней нежных чувств?