– Мы и раньше истребляли множество этих тварей, но они никогда так не реагировали!

– Может, дело не в относительном количестве, а в абсолютном. Такой кучи «пауков» нам еще не удавалось прихлопнуть одним ударом. Наверняка все дело в том, что они погибли разом! – Прескотт набрал побольше воздуха в грудь, наподобие Чанга забыв, что разговаривает со своим начальником. – Больше мне ничего не приходит в голову, но, по-моему, этим можно объяснить то, что мы наблюдаем.

– Пожалуй, да, – осторожно сказал орионец, глядя на свой тактический дисплей, где ракеты ударной группы легко прорывались сквозь беспорядочный огонь противоракетной обороны противника. – Но лучше передать эти данные на анализ специалистам. А пока действуйте так, как считаете нужным. – Заарнак откинулся в кресле со спокойствием командира, принявшего бесповоротное решение. – Остается надеяться, что командир Шальдар и мельчайший клык Меаран наблюдают это явление и на Планете II.

– Да уж, – сказал Прескотт, внезапно почувствовав себя полным идиотом, потому что совсем забыл об остальных соединениях Шестого флота. – Кстати, как дела у них и у Дженет Парквей?

– Адмирраал Паркквеей уничтожила все сканирующие буи, способные проследить за нашим возвращением к узлу. Она считает, что ее истребители уничтожили четверть всех буев в этой системе, не встретив при этом ни одного корабля противника.

– Замечательно!

Теперь Шестой флот мог спокойно отступать, опасаясь лишь замаскированных паучьих кораблей, наблюдающих за его отходом.

– Шальдара же, – продолжал Заарнак, – у Планеты II встретили орбитальные форты с поднятыми щитами и готовой противоракетной обороной. Однако у него было намного больше истребителей.

И действительно, тактическая группа не имела тяжелых кораблей, но у нее было в три раза больше истребителей, чем у первой ударной группы.

– Мельчайший клык Меаран потерял три процента истребителей, но уничтожил все орбитальные укрепления. В последнем сообщении говорится, что командир Шальдар только что приказал Меарану перевооружить истребители и отправить их на бомбардировку планеты. Их удар должен был последовать вскоре после вашего.

Прескотт промолчал, задумавшись о тактическом подразделении второй ударной группы с его пилотами-землянами, орионцами и «змееносцами». Он надеялся, что его теория «психического шока» верна.

– Слушать! – рявкнул капитан-лейтенант Бруно Тольятти, командовавший Девяносто четвертой эскадрильей космических штурмовиков с ударного авианосца типа «Сцилла» под названием «Дракон». – Не зарывайтесь и глядите в оба! Я оторву голову любому лихачу! Пока по этой планете ползает хоть один поганый «паук», летайте так, словно противоракетная оборона противника в полном порядке! Без команды ни вправо, ни влево! Ясно?!

– Так точно, господин капитан-лейтенант! – хором ответили пилоты из кабин истребителей типа F-4. Вместе с остальными ответила и младший лейтенант Ирма Санчес, думавшая сейчас совсем о другом. Она то представляла себе планету, к которой ей предстояло лететь, с ее бескрайними пустынями, небольшими синими морями и сверкающими шапками полярных льдов, то вспоминала ужас, пережитый четыре с лишним года назад.

Они с Арманом трудились над искусственным озеленением одной из молодых земных колоний в отдаленной звездной системе Скопления Ромул. Население этой колонии насчитывало всего пять тысяч человек, а Голан-А-II был так мал, что едва заслуживал названия планеты. Впрочем, им с Арманом было на это наплевать. Они жили душа в душу, а у Ирмы под сердцем уже шевелился их будущий малыш.

Потом рядом с планетой появились боевые корабли, и стали ходить слухи о том, что над ее жителями нависла какая-то страшная опасность. Вскоре на планете объявили военное положение, а жителям приказали подготовиться к эвакуации беременных женщин и детей в возрасте до двенадцати лет. Их приняли на борт корабли маленького соединения ВКФ Земной Федерации, пытавшегося оборонять систему. На них не было ни места, ни воздуха, ни пищи, чтобы эвакуировать все население Голана.

Они с Арманом попрощались на краю космодрома. Это была страшная ночь: выли сирены, на толпу ничего не понимающих перепуганных людей светили прожекторы. Повсюду возвышались угрожающего вида космические десантники в боевом снаряжении. Ирма встала в очередь за семейством Борисовых – двумя симпатичными агрономами. Людмила Борисова билась в истерике – у нее только что отняли двухлетнюю дочь. Ирма поддалась сиюминутному порыву и пообещала заботиться о маленькой девочке. Кроме того, она притворилась, что верит обещаниям космических десантников вернуться и вывезти остальных жителей с планеты на транспортах, прибытия которых ждали со дня на день.

При этом она возненавидела десантников за то, что ей пришлось повторять их ложь.

Потом Ирма долго летела на переполненных боевых кораблях, почти таких же переполненных транспортах, жила в унылых лагерях для беженцев, но постоянно заботилась при этом о маленькой Лидии Сергеевне Борисовой. Ирма как раз должна была рожать в одном из лагерей, когда, несмотря на строжайшую цензуру, по нему поползли слухи о том, какой конец ждал тех, кто остался в захваченных «пауками» мирах. У нее сдали нервы, и она потеряла своего ребенка, который заменил бы ей возлюбленного, существовавшего отныне лишь в виде паучьих экскрементов.

Когда врачи привели ее нервы в порядок, она сделала три вещи. Во-первых, она официально удочерила Лидию. Во-вторых, она слетала к родителям на Орфикон и оставила на их попечение приемную дочь. А в-третьих, она отправилась на ближайший вербовочный пункт.

Она никогда не относилась с особым уважением к военным, а после страшной ночи на Голане-А-II стала думать о них еще хуже, чем раньше, но лишь военная жизнь могла отвлечь ее от непрерывных мыслей о прошлом.

Ирма с радостью перекладывала бы бумажки из одной пачки в другую, регулировала бы движение грузовиков на перекрестке или чистила бы сортиры, освободив от этих обязанностей тех, кто бил «пауков», но отдел кадров решил по-другому. Тесты показали, что она – прирожденный пилот космического штурмовика, и ее направили на прародину-Землю в знаменитую брисбенскую школу пилотов.

Растущие потери и быстрое строительство новых кораблей требовали множества пилотов. Поэтому при их подготовке стали уделять намного меньше внимания идиотской шагистике, официально именуемой «строевой подготовкой». Однако учеба все равно показалась Ирме невыносимо долгой. Лишь потом она с некоторым облегчением поняла, что именно из-за казавшейся бесконечной полной программы подготовки она не успела принять участие в окончившейся трагическим провалом операции «Дихлофос»…

– Внимание! Говорит седьмой! – Прогнавший воспоминания голос в наушниках Ирмы принадлежал «фаршаток’ханхаку» ударной группы капитану Диане Хсяо.

В отличие от некоторых твердолобых военных «старой закалки», с которыми Ирме уже приходилось сталкиваться, она сама не удивлялась тому, что ВКФ Земной Федерации вопреки всем традициям ввел у себя на авианосцах чисто орионскую должность, название которой в приблизительном переводе означало «повелитель разящей длани». На самом деле этим заковыристым титулом величали просто старшего пилота всей ударной группы. Диана Хсяо представляла интересы пилотов в штабе ударной группы, отвечала за их подготовку, за планирование их действий и следила за их дисциплиной. Кроме того, она защищала их от вышестоящего начальства и, насколько было известно Ирме, не отличалась при этом излишней робостью. Однако важнее всего сейчас для Ирмы было то, что капитан Хсяо как раз собиралась скомандовать пилотам ее эскадрильи ударить по «паукам».

– Говорит седьмой! Выполнить план «Омега»! – рявкнула Хсяо. – Повторяю! Выполнить план «Омега»!

– За мной! – эхом отозвался бас командира Девяносто четвертой эскадрильи капитан-лейтенанта Бруно Тольятти.

Машины его эскадрильи пристроились к нему в хвост, опустили носы и рванулись вперед. Их пилотам не нужно было объяснять, что от них требуется. Они знали, какую часть поверхности планеты им приказано поразить, и, как коршуны, ринулись навстречу интенсивному электромагнитному излучению в местах скопления «пауков».