Через два дня, разграбив и разрушив все, что можно за малый срок, отправились обратно. Дувана взяли не так много как рассчитывали казаки, крепость все же военная, купцов и других зажиточных жителей почти нет, но и не с пустыми руками, на складах и в домах все же набрали немало добра и ценностей. Османские пушки утопили в реке, кроме самых нужных, пороха и других боеприпасов взяли полностью, загрузили ими ладьи до предела. Обратный путь прошел быстрее и намного легче, сильное течение само несло нас, только подправляли судно на многочисленных поворотах. Через три дня уже вышли в лиман, еще день ушел на плавание до Аккермана. Здесь вместе с оставшимися в нем казаками и вернувшимися после шторма на двух чайках командами разобрали по судам все награбленное добро, сожгли и порушили крепостные сооружения, а потом пустились море возвращаться домой. Продолжать поход не стали, слишком много потерь, из начального войска в двенадцать тысяч осталась в строю вместе с выздоровевшими только половина.
Дорога обратно прошла без ненужных нам встреч с османским флотом как в море, так и в Днепровском лимане, пока сюда еще не пришла замена уничтоженным нами османским судам. Со всеми судами, с ними и захваченные нами в порту, отпустили только греческие и венецианские, вошли в устье Днепра. У многих вырвался вздох облегчения, главные опасности позади, мы почти дома. С таким настроем поднялись до порушенных нами крепостей, Ислам-Кермен все еще в руинах, прошли рядом с ним. Крепость на острове посередине Днепра, Джан-Кермен, стоит одиноко, пока не тронутая нами, но атаман ясно выразился, что скоро придет черед до нее, возможно, даже в этом году. Неуемный атаман уже планирует новый поход, через месяц-другой, брать очередные татарские и османские твердыни. А пока возвращаемся домой, надо отойти от прошедших баталий и трудов, набраться новых сил и духа.
Месяц отпуска, данный нам после похода, пролетел стремительно, кажется только вчера вернулся домой, а сегодня вновь надо собираться в путь с обожаемыми всеми, но не дающим нам покоя атаманом. Не натешился еще с любимой женой, не наигрался с малыми детками, радующими сердце своим лепетом и милыми ужимками, едва успел пристроить к дому светелку для пациентов и начать там прием, как с Сечи пришел зов атамана идти в поход на запад, к османским крепостям. Скоро завершил начатое, отложил неспешное, поцеловал напоследок своих любимых домочадцев и направился на двух конях с нужным снаряжением и чрезмерными припасами, Катя постаралась, сначала в Сечь к кошевому, а оттуда в сборный лагерь на правом берегу. На этот раз идем конным ходом по южной стороне Правобережья, Молдавского княжества, мимо разрушенного нами Тягиня до самого Дуная, к османской твердыне Измаилу, а оттуда в Остру на Буковине.
Войско атаман собрал больше прежнего, почти 15000 бойцов, на его клич отозвались не только левобережные казаки Запорожского воинства, но и с другого берега, пошли против своего гетмана Дорошенко, сторонника союза с османами. Немало и охочих до воинской удачи и наживы со Слобожанщины, Дона, даже Поволжья, рассчитывают с удачливым атаманом пограбить османских, да и не только их, крепости и поселения. Поход опасный, по занятым османами в минувшем году землям Правобережья, северного Причерноморья и Молдавского княжества. Основное войско осман вернулось в свои провинции и Порту, но в захваченных крепостях, городах и поселениях остались гарнизоны и оккупационные части, тоже немалая сила. Надеюсь, Сирко хорошо просчитал риски подобного рейда по вражеским тылам, где нас могут просто отсечь в глубине чужой территории, окружить и уничтожить даже имеющимися сейчас у противника силами.
В прошлом времени атаман совершил этот поход с немалыми трудностями и боями, воевал успешно, захватил Тягинь, Измаил и Очаков, остался с войском перезимовать в Остре на Буковине. Но сейчас из-за известных перемен история уже другая, Очаков и Тягинь взяты ранее, османы подтянули в Причерноморье дополнительные силы, татары тоже, к Очакову и Ингулу, усиленно восстанавливают порушенные нами крепости, такие сведения доставили наши разведчики и казаки с Правобережья. Изменения в раскладе сил существенные, так что прошлые мои знания в этом походе помогут слабо. Накануне, при его планировании, Сирко вызвал меня из отпуска, я по-возможности детально рассказывал о ходе того рейда, после атаман дал новый расклад османских и татарских войск, показал на карте предполагаемый маршрут.
У меня возникли свои мысли о боевых действиях из опыта будущего, обходных маневрах конницей в тылу противника, диверсионных группах, сборе информации, дезинформации неприятеля, рейдах гусар Денисова и казаков Платова, неожиданно для себя высказал их кошевому. В своей прошлой жизни особо не увлекался военными играми и вообще подобной тематикой, хотя и отец и дед по отцовской линии строевые офицеры, а тут вдруг прорезался интерес к боевым операциям, наверное, наследственный. Сирко внимательно выслушал мои предложения, уточнял некоторые особо важные ему детали операций, даже поспорил со мной, я привел ему свои доводы, исторические факты. После долгого обсуждения новых для нынешнего времени военных маневров и хитростей атаман покачал головой и обронил:
- Да, Иван, поразил ты меня воинским талантом. А я тебя уже списал лекарем, к ратному делу несклонному. Будешь теперь при мне советчиком, при оказии сам поведешь казаков, как ты сказал, в рейды. Хотя лишней опасности будем избегать, ты мне нужен для будущих дел, много нам еще воевать. Не беспокойся, против Московии я не пойду, убедил меня держаться ее.
После кошевой еще не раз вызывал меня к себе, обсуждал вопросы как по всему походу, его маршруту, объектам наших атак, скрытности продвижения, так и по отдельным этапам, от начала марша до взятия крепостей, возвращения обратно. Я не переоцениваю важность своих предложений, кошевой сам прекрасно понимает тактические тонкости подобных действий, но даже если хоть на йоту помог ему в планировании непростого похода, то и этого пока достаточно. Со временем, когда в реальных боевых условиях новые приемы и маневры покажут себя, только лишь затем можно говорить об их ценности и полезности, о моей роли в будущем. Внимание атамана считаю авансом в признании моей значимости в ратном деле, пока я заслужил уважение среди казаков своим лекарством и некоторыми способностями характерника.
Не пробыл я в лагере и полдня, как из Сечи за мной прибыл нарочный от атамана, передал приказ срочно приехать к нему. Тут же оседлал Крепыша, последовал с гонцом к кошевому, недоумевая, что за спешное дело образовалось у Сирко. Я сегодня с утра уже виделся с ним, получил указание убыть к месту сбора и дожидаться его там, а теперь зовет обратно. Через час добрался до канцелярии, зашел в кабинет атамана, на мой вопросительный взгляд он велел присесть к столу, а потом поведал о случившемся сегодня. Произошло событие, о котором я рассказывал Сирко из истории будущего, к нему казаки доставили человека, назвавшимся Симеоном, якобы сыном московского государя Алексея Михайловича. В прошлой истории атаман приветил самозванца, строя свои планы и интриги, чем вызвал немалый гнев царя, под его давлением в следующем, 1674 году, выдал лжецаревича московским воеводам.
Я вновь пересказал прошлый ход событий после появления Симеона в Сечи, дополнил некоторыми подробностями, известными мне. Самозванец Симеон на самом деле казак из Лохвиц по имени Семен (по другим данным - кашевар Матвей с Дона). Разбойничал на Волге вместе со Степаном Разиным, после разгрома мятежников подался в Запорожье. Кошевой атаман всячески поддерживал самозванца и по свидетельству лжецаревича, данному им позже царским дознавателям, будто бы был намерен идти с ним войной на Москву бить бояр. Появление очередного самозванца на Сечи вызвало переполох в столице Московии. Там хорошо помнили Лжедимитрия ╤, который вышел именно из запорожских земель, и о том, что ядро его войска составляли 20 000 казаков и выходцев из Малороссии. Помнили и о других самозванцах Смутной поры, о походах Сагайдачного на Москву, Калугу.
