Османский командующий Кара-Мухаммед-паша отправил вдогонку легко конных татар, те, сами мастера подобных засад, не помчались безоглядно за нашими зачинщиками, держались поодаль, так вместе проскочили мимо редутов. Бойцы в бастионах не стали открывать огонь, пропустили передовой татарский отряд, встретил его только общий строй основного войска. Вражеская конница не стала идти в лоб на нее, попыталась обойти с флангов, но напоролась на огонь наших драгунов, а затем встречную атаку казацкой конницы. Мало кто из татар смог уйти обратно, бойцы в редутах не пропустили остатки потрепанной неприятельской конницы. Спустя некоторое время после первой неудачной атаки османский паша бросил конницу и своих янычар на редуты, пытаясь стремительным и массированным ударом выбить их, стоящих как волноломы на пути основного войска. Атаки следовали одна за другой, враг упорно шел на штурм укреплений, несмотря на громадные потери от огня полевой артиллерии и стрелков.
В критических ситуациях, когда янычары вплотную добирались к валу редутов, на помощь отправлялись мои драгуны, огнем почти в упор отвлекая на себя часть наступающих сил. Поняв безуспешность прямых атак на редуты, потеряв в них добрую треть своих сил, враг пошел на обход наших бастионов, но опять попал под огонь стрелков резервной группы, занявших позиции в окопах. Несколько атак как татарской конницы, так и янычарской пехоты опять завершились провалом, враг встал, не понимая, как справиться с нами. Уйти назад ни с чем командующий не мог, падишах не простит ему поражения, но и губить все войско тоже не выход. Он взял время на передышку, отвел войско обратно к лагерю. Я же не собираюсь оставлять осман в покое, дать им возможность прийти в себя, даю команду драгунам преследовать отступающего врага, атаковать огнем, но в прямые схватки не вступать, отступать к основному нашему войску. Полкам же велел выдвинуться вперед, встать перед редутами, встречать здесь атаки изрядно измотанного врага.
Драгуны следовали по пятам уходящего противника, своим огнем провоцировали его на ответные атаки, тут же отступали, подводя под залпы основного строя и артиллерии, так повторялось несколько раз, пока все войско неприятеля не скучилось под стенами крепости. Отдал приказ полкам выдвинуться к противнику, перевести всю полевую артиллерию на дистанцию прямого поражения толпы, какую сейчас представляло османское воинство. После подавления слабого и по сути бесполезного огня крепостной артиллерии, пытавшейся помочь обороняющемуся войску, наши пушкари принялись в упор расстреливать скопившуюся массу. Отчаянные попытки неприятеля отбросить наше войско разбивались огнем линейной пехоты и драгунов, стеной вставшими по периметру вражеских позиций.
Через час такого избиения остатки османо-татарского войска попытались уйти в крепость, в открывшихся воротах образовалась давка, под нашим огнем янычары и татары лезли по телам и головам в спасительный проем, падали, пораженные пулями и ядрами. Добив оставшееся вне стен неприятельское воинство, наши полки ворвались в крепость, в коротких и ожесточенных стычках уничтожили татарский гарнизон и прорвавшиеся османские части. Бои продолжались и после заката солнца, но с нашей стороны только воинами штурмовых отрядов. Остальным полкам, непривычным к уличным схваткам в темноте, приказал покинуть крепость, встать вокруг. До полуночи мои бойцы покончили с последними очагами вражеского сопротивления, неприятельское воинство пало, с ними и командующий, другие османские и татарские командиры.
На следующий день похоронили своих воинов, около пяти тысяч, тела осман и татар побросали в Днепр, после собрал казаков на круг решать с дальнейшими планами. Стрельцов Ромодановского и полки Самойловича не пригласили, им возвращаться в распоряжение своих командующих. Предложил бойцам захватить стоящие напротив татарские крепости Тавань и Газы-Кермен, после пойти в Причерноморье, громить османские крепости и поселения от Буга до Днестра, брать Очаков, Тягинь и Аккерман. Как и предполагал, казаки без колебаний приняли предложение, наказать осман, да и взять при том немалую добычу отрадно каждому из них. Еще через день тепло простились с пришедшими на помощь полками, щедро передали им большую часть трофеев, сами же приступили к осаде татарской твердыни на острове. Дальности боя полевых пушек хватило для подавления вражеской артиллерии и разрушения казематов с нашего берега, этой же ночью бойцы пошли на штурм, переправившись на остров на захваченных османских судах.
Впереди наши лучшие бойцы штурмовых отрядов, я помогаю им занять ворота и башни, за ними остальные казаки, в большей части из прибывшие на помощь с правобережья, даю им возможность набраться опыта ночных штурмов. Впрочем, татарский гарнизон серьезного сопротивления не оказал, его боевой дух сник от сцены разгрома основного османо-татарского войска. Защитники крепости стояли на стенах, видели своими глазами, как гибнет их воинство, бессильные чем-то помочь ему, теперь дошел черед до них разделить ту же судьбу. К утру полностью зачистили от неприятеля крепость, перевели на остров часть полевой артиллерии, остальную с основным нашим войском переправили на тех же судах на правый берег выше следующей крепости, Газы-Кермена. После гармаши приступили выбивать ее артиллерию и укрепления с двух сторон, с острова и с суши. Через три дня, когда артиллерия справилась с подавлением огневой мощи неприятеля, наши бойцы приступом взяли Газы-Кермен, самую укрепленную крепость из выстроенных татарами на Днепре.
После захвата всех трех вражеских твердынь оставил два полка на охране наших рубежей и новых поселений, разделил свое войско на две группы, одну в составе пяти тысяч бойцов под командованием Ивана Стягайла отправил на юг, очистить от осман низовья Днепра и Буга, взять Очаков, сам же с семью тысячами казаками, в основном из правобережных, двинулся на запад, к Днестру. Силы у нас сравнительно небольшие, но посчитал достаточным, основную часть неприятеля мы выбили в минувшем сражении. К тому же по пути от Днепра к Бугу и дальше к Днестру к нам пристали еще три тысячи правобережных казаков. Шли широким фронтом, от Ингула на десяток верст по обе ее стороны, уничтожали все встреченные татарские отряды, османские гарнизоны в селах и городках на побережье моря, к которому мы вышли после переправы через Буг.
Через две недели марша подошли к Тягиню на Днестре, переправились вплавь, а орудия и снаряжение на плотах, на высокий правый берег и приступили к осаде османской твердыни. Захват этой крепости для меня уже пятый, второй под моим командованием. Свое вмешательство ограничиваю по минимуму, только чтобы не допустить излишних потерь, даю возможность казакам получить достаточную практику штурма укреплений собственными силами. После подавления вражеской артиллерии и казематов на рассвете пятого дня пошли на приступ укреплений - рва, земляного вала, бастионов, - прорвались в ворота, поднялись на стены по лестницам, взяли первую линию обороны, затем внутреннюю цитадель, взяли османскую твердыню под свой контроль, к утру зачистили полностью от остатков гарнизона и отступивших в крепость неприятельских отрядов.
Два дня казаки грабили город в крепости и ее предместьях, но без ненужных жертв среди мирного населения. Такой закон в моей армии усвоили все, считая и новоприбывших из Правобережья, после показательного наказания нарушителей лишением немалой части их доли в добыче. С большим обозом всякого добра направились к устью реки брать следующую крепость - Аккерман, с портовым городом, гораздо богаче Тягиня. Три дня спустя неспешно подошли к его окрестностям, дали возможность отступающим османским отрядам уйти в крепость, а затем стали методично выбивать вражеские бастионы и артиллерию. Сам я с отрядом из трех сотен лучших бойцов на перехваченных судах накануне ночью проник в речную гавань, а затем к порту, взял под свой контроль стражу порта и экипажи стоящих у причала судов.
Мои бойцы ловко и быстро заняли порт и корабли, а потом, когда основное войско приступило к артиллерийской подготовке, отбили попытки осман пробиться к судам и увести их в море. К первому отряду в порт переправили еще два полка с орудиями, которые принялись выбивать вражеские укрепления и с этой стороны. Еще день затратили на полное подавление вражеской артиллерии и стрелковых укреплений, а потом приступили к штурму с двух сторон одновременно. Захватили крепость гораздо скорее, чем в Тягине, до вечера он перешел в наши руки, а потом казаки неделю грабили крепость, город и предместья, да и в захваченных судах всякого добра оказалось премного, снарядили обоз в три сотни доверху груженных повозок. Также как и в Тягине, разрушили крепостные сооружения, орудийные башни, уходя из города, сожгли порт и суда, отпустили только часть, греческие и венецианские.
