Дал сутки королю на обдумывание моего ультиматума, казаки отвели его в покои, стали у дверей на карауле. Тем временем весь город перешел под наш контроль, мы принялись за строительство полевых укреплений вокруг его стен в ожидании подхода вражеских полков. День шел за днем, Карл XI упорствовал, тогда я приказал приступить к тотальному грабежу столицы и предместий, мои полки разошлись на десятки верст. Захватили главный источник дохода королевства - серебрянные рудники в Сале, изъяли весь имевшийся в них запас серебра и взорвали, завалив штольни, штреки и шурфы. Ко времени подхода шведских войск мы собрали в королевском дворце практически все ценности страны, ее казну, разграбили склады и арсеналы. Когда же король сломался и попросил встречи со мной, за душой у него почти ничего не осталось, можно образно сказать, король-то голый. И все же обставили подписание договора официально, в Тронном зале, с присутствием государственных мужей обеих сторон.
В мирном соглашении закреплялись уже сложившееся положение, обязательства каждой стороны не нападать на другую, возможности торговли, судоходства на Балтике, другие взаимоотношения. Король обязался с открытием навигации передать нам половину военного и торгового флота, мы возвращаем ему казну, по сути платим шведам за суда их же деньгами. После подписания договора Карл XI отдал приказ подошедшим войскам не начинать военные действия, оставаться на занятых позициях. Мы безотлагательно принялись готовиться к обратному походу по тому же пути, через залив. Уже наступил март, лед стал подтаивать, времени нам терять нельзя. Походным строем, но держа оружие на изготовку прошли сквозь расступившееся вражеское войско, с заметным у всех воинов облегчением вышли на открытое место, скорым маршем, с краткими привалами отправились к Грисслехамну и дальше по льду, еще достаточно крепким для тяжело груженного обоза. Без особых проблем перешли залив, оставили на большом Аландском острове гарнизон и вышли к финской столице, встали здесь на недельный отдых.
Общему ликованию войска не было предела, наша опасная затея удалась в полной мере, даже с избытком, враг обезврежен на долгий срок. Петр от переполнявших его чувств крепко обнял меня, мои кости затрещали, но я сдержался, не подал вида. Задушевным тоном высказался в братской любви и преданности, а после проговорился:
- Иван, сознаюсь, таил я на тебя немалую обиду, встал ты на моем пути. Об этом мне с детства твердила родня по матери, на ушивая против тебя. Но что бы не было, забота об отчизне для меня главная, ты же радеешь для нее не щадя живота своего. Теперь ради тебя я готов пойти на многое, что мне Нарышкины, когда от тебя не в пример больший прок России. Что от меня потребно, все отдам, клянусь своим покровителем, апостолом Петром!
Любезно принял дружбу царевича, запили чаркой доброго вина, а потом вместе отправились поздравлять полки с большой победой. На торжественных построениях чествовал своих доблестных воинов и их командиров, благодарил за великий ратный труд. Наши интенданты расстарались, устроили богатый стол во всех ротах, по моему приказу выдали каждому чашку водки. Все ходили хмельные и без нее, радость победы и минувших волнений опьяняла не хуже. Через неделю, хорошо отдохнувшие, отправились в родную сторону, в Финляндии оставили только гарнизоны в городах и крепостях, часть казацких полков на оборонительной линии. Через три недели вышли к Орешку, дальше полки разошлись к местам постоянной дислокации, я же с Петром и Яковом направился в Москву дать отчет государю. По пути следования наш отряд встречали ликованием, хлебом-солью, колокольным перезвоном, весть о победе шла впереди нас. Люди стояли вдоль размокшей от тающего снега дороги, кто-то кричал нам здравицы, другие кланялись в пояс, мы отвечали словами благодарности за оказанную честь.
В середине весны прибыли в Первопрестольную, нам еще от Красных ворот оказали почести, продолжившиеся в Кремле, Федор встретил нас как великих победителей. В Грановитой палате устроил большой прием, перешедший в пир, наградил орденами и ценными подарками. Особым указом он утвердил мне звание Великого гетмана югоросского войска, подобным в истории казачества нарекался Богдан Хмельницкий, государь поставил меня в один ряд с прославленным атаманом. После всех празднеств мы собрались в кабинете Федора, отчитались по прошедшей операции, достигнутым успехам и понесенным потерям, поделились своим мнением и наблюдениями. Царь готовит указ о присоединении Финляндии к России, особое уложение о введении Великого княжества, его статусе, законах и правлении. Финскому княжеству предоставляются особые права и нормы, отличные от всех остальных губерний, практически полная автономия. За Москвой остается только общий контроль и содержание войска на его территории, без какого-либо вмешательства в хозяйственные дела и исполнительную власть на местах.
Такая политика государства здесь уместна, мы не навязываем самобытному народу свой образ жизни, в тоже время он остается к нам лояльным, даже союзником, что в противостоянии со шведами нам только на пользу. Поддержал Федора в его начинании, внес небольшие поправки к положению воинских частей, регулированию их отношений с местными органами и службами. Государь и далее намерен сохранять в Финляндии и Корелах мои казачьи полки, они показали себя в северных кампаниях наиболее полезными своей мобильностью и боевыми качествами. Обсудили проводимые на прибалтийских землях преобразования, строительство новых портов и верфей, я рассказал о шведских судах, передаваемых нам по договору, скоро они придут в Ревель. Среди них пять линкоров, три десятка фрегатов, другие парусные корабли. Есть и парусно-гребные туремы, удемы, а также торговые флейты и шхуны, всего более 100 судов, можно говорить уже о своем флоте на Балтике.
На выстроенных в Ревеле и Риге верфях спущены со стапелей и вышли в море первые корабли, экипажи, переведенные с Черного моря, осваивают их. Заодно с ними проходят обучение новые команды, сформированные из поморских рыбаков и охочих к морскому делу людей, с приходом шведских кораблей нужда в них вырастет многократно. Петр, на ком основная работа по созданию флота, рассказал нам, что еще в прошлом году нанял моряков из Европы для строящихся судов. Теперь надо еще добирать как заморских, так и доморощенных матросов, навигаторов, артиллеристов, по-видимому, придется брать в экипажи не только охочих людей, но и по призыву, рекрутов. Нужно еще отправить в Голландию, Англию, Францию на учебу будущих офицеров, перенимать морскую науку в лучших флотах, сейчас наши послы ведут переговоры с морскими ведомствами этих стран. Петр предложил государю обязать всех боярских и дворянских отпрысков, достигших 18 лет, проходить двухгодовое заморское учение, пусть послужат в будущем русскому флоту. Государь согласился, дело нужное, но предположил трудности, чадолюбивые государственные мужи будут искать увертки для своих детей.
Разговоры и обсуждения прошли в душевном расположении между нами, несмотря на разницу в возрасте, я самый старший, другие намного моложе, в характере, интересах, складу мышления. Нас объединяла общая забота об отчизне, своем народе, необходимости дальнейших преобразований по многим государственным проектам, освоения лучшего европейского опыта. Сделано нами много, страна прирастает и крепнет, но еще во многом отстаем от ведущих держав, в промышленности, науке и образовании, уровне жизни. Планы на будущее у нас большие, но надо быть реалистом, скоро их не достичь, в этом у меня с Федором схожее мнение, в отличие от порывистого Петра, норовящего провести коренные реформы в ближайшее время, причем крутыми мерами. Главное, что препятствует новым проектам, рутинность подавляющего большинства населения, привыкшего жить так, как их отцы и деды, а также сковывающие узы государственной системы, с боярскими и дворянскими привилегиями, местничеством, крепостным правом. Нужен немалый срок для их перемены, придется работать терпеливо и последовательно, без перегибов и необдуманных штурмов, в этом мы в какой-то мере сумели убедить юного Петра.
