— А что я могу решить? С сестрой Оксаны поговорю, чего она там боится. А с Каримом и его матерью, всё, что необходимо для здоровья, надо делать. Ты мне объясни, что там предстоит, а я поговорю. Надо исправлять, пока есть возможность. За деньги не переживай, сколько надо, столько и оплачу. — Предлагает решение Тайгир.

Что они ещё там обсуждали, я уже не запомнила, потому что уснула. А проснулась от ощущения влаги на теле и прохлады. Кто-то обтирал моё тело. Осторожно, аккуратно.

Так вот почему я не чувствую неприятных запахов, которые в принципе должны были быть. Особенно учитывая, где и как я провела последние часы. Да и вспотеть за четыре дня я должна была. Потом мне, не менее аккуратно, но, тем не менее, ощутимо, начали разминать ноги, руки, плечи и шею. А потом кто-то наглый и заботливый куснул меня за кончик уха.

— Открывай глазки, тебя дыхание выдаёт. — Тихий шёпот, от которого у меня дрожь по телу. — Давай, попьёшь немного.

Глаза с трудом привыкали даже к мягкому вечернему освещению. Тайгир помог мне напиться. Чуть кисловатая вода показалась необыкновенно вкусной. Я хотела спросить, что-то нейтральное, но смогла только позвать его по имени.

— Тайгир… — я ведь ушла от него, разозлилась и ушла.

А он спас. Мне не было смысла врать самой себе, только его имя прекратило мою порку. Иначе бы этот выродок запорол бы меня у того столба. Это Тайгир выцарапал меня из того подвала, он же умудрился доставить меня сюда, где мне оказали помощь. Включая даже пересадку кожи, насколько я поняла из услышанного.

— Ты чего? Почему глаза на мокром месте? — он ещё и улыбается. — Всё прошло, всё будет хорошо.

— Я ушла…

— Потому что ты решила, что это по моему приказу, бойцы отговаривают больных у тебя оперироваться. — Перебил меня он, а я только кивнула, когда лежишь на животе, это оказывается очень неудобно. — Ксан, я похож на человека, который считает, что женщина должна заниматься исключительно домом и мужем?

У меня словно что-то щёлкнуло в мозгу после этих его слов.

— Амиран! Я его прибью! — в запале высказалась я, и тут же меня накрыло незнакомым раньше страхом и пониманием, что ничего я не смогу сделать сильному и здоровому мужику.

Даже с оружием в руках я не смогла вырваться и сбежать. Со всей своей уверенностью, что смогу за себя постоять, я ничего не смогла сделать, попав в лапы к поехавшему крышей торчку. Я вспомнила обещания Кадера. От понимания, какой участи я избежала только чудом, сердце забилось с такой силой, что его бой отдавался пульсацией крови в висках. Монитор тут же отразил изменение ритма.

Начавший было довольно улыбаться, сверкая идеальным оскалом, Тайгир мгновенно помрачнел.

— Ксана, — его ладонь прижимается к моей щеке. — Посмотри на меня, пожалуйста. Ты в безопасности. Никто и никогда больше не тронет, не отважится причинить тебе боль. Я этого не допущу, даже если придётся сдохнуть. Веришь?

А я не могу ему соврать. Я больше не чувствую себя в безопасности. Совсем. Я только поворачиваю лицо и прячу его, уткнувшись в мужскую ладонь. Слёзы сами находят путь наружу.

— Девочка моя, Злючка! — гладит он меня по лицу, вытирая слёзы, целует, не разбирая щёки, глаза, волосы. Куда только может дотянуться. — Они за всё ответили. И охранники, и Кадер. Сам спросил, за всё. Никто от расплаты не ушёл. Тише, тебе поправляться нужно, а не плакать.

И тут меня наконец-то озаряет, в каком я состоянии и виде. Никто после операции и наркоза красотой не блещет, а прибавить сюда капельницы, катетеры, мочеотвод… Предстать в таком виде перед кем-то, то ещё испытание. А уж перед мужчиной, занимающим столько места в твоей жизни! Как в этот момент подо мной кровать не вспыхнула, я не знаю.

— Зачем ты всё это сам? — точнее сформулировать я не смогла, но Тайгир понял всё и так.

— Ооо! А кого я мог к тебе подпустить? Кому бы доверил? — удивляется он. — Ты чего это решила варёным раком прикинуться?

— А сам-то как думаешь? — бурчу я, больше от неловкости, чем от недовольства. — Всё это не слишком красивое зрелище. И неприятное. Все эти…

Я просто махнула рукой, не в состоянии всё перечислять. А он засмеялся! Я тут со стыда сгораю, а он ржёт, как призовой жеребец!

— Ксана! А чуть больше месяца назад я не в том же самом положении был? — ухмыляется мой личный Тигр. — И ведь кто-то следил за тем, чтобы я оставался чистым. И точно также этот кто-то от меня не отходил. И да, я точно знаю, кто это был. Насколько я помню, я тоже отнюдь не причесанный, побритый и в смокинге был.

— Ты и сейчас не особо побритый. Борода уже почти от бровей начинается. Ещё чуть-чуть и твою фотографию можно будет рядом с вазой с конфетами ставить, чтоб дети за сладким без спросу не лазали. — Бурчу я под его смех. — Тайгир, я слышала твой разговор с врачом. Он прав, тебе самому надо отдыхать. Тем более, что ты сам прекрасно помнишь, что у тебя была операция месяц назад. И не самая простая.

— Не могу. — Тихо и очень серьёзно говорит он. — Боюсь. Боюсь, что закрою глаза, и пока я буду спать, ты опять что-нибудь услышишь, сделаешь выводы и усвистишь опять. Всё, как ты любишь.

Решение я принимаю быстро. Аккуратно, стараясь ничего дёрнуть и не задеть, отодвинулась на край.

— Тайгир, — тяну его за руку.

— Ксан… — не решается он.

— Тахмиров, я только после наркоза, мне нельзя волноваться, это плохо отражается на восстановлении. — Пытаюсь приподняться на руках я, чем пугаю Тайгира. — А переживая, что ты, сам только после операции, нормально не отдыхаешь, я очень сильно волнуюсь!

— Шантажистка. — Улыбается он, вытягиваясь рядом.

— Кто бы мне сказал, что я мужика с собой в одну постель загонять буду, шантажируя здоровьем! — улыбаюсь ему в ответ.

Лежу, рассматриваю, словно впервые вижу. Глажу по шее и предплечью, пока он не перехватывает мою руку и не начинает медленно целовать каждый пальчик.

— Что такое? — спрашивает он шепотом.

— Ты красивый. — Он насмешливо приподнимает бровь в ответ.

— Надо же, заметила. — Гладит в ответ меня по лицу. — Главное, чтоб тебе нравился. Даже если небрит и в реанимации.

— Вот давай без этого как-нибудь обойдёмся? — запоздалый страх потери скатывается холодом по позвоночнику.

— Договорились. — Шепчет он и тянется к моим губам. — Я тебя сожру когда-нибудь! Искусаю всю!

— Ты уже начал! С ушей! — рядом с ним страх и боль отступают, и я начинаю смеяться. — Хищник!

— Ну так тигр же, а не Барсик! — отвечает мне Тайгир.

Мы долго лежим, перешучиваемся, целуемся. Ни он, ни я не касаемся темы моего отца, моего пребывания в его доме и что случилось после того, как меня нашёл Тайгир. И каким образом он оказался старшим в семье моего отца, а ещё, почему именно он должен решать что-то, касающееся жизни девушек из дома Шаркизовых. Не уверена, что мне понравятся ответы на эти вопросы.

Но сейчас я позволяла себе насладиться теплом и близостью Тайгира, тем, что он рядом и защищает от всего мира. В сон я соскользнула легко и незаметно для себя.

В моём сне я убегала. Бежала со всех сил от неясных мне теней, буквально преследующих меня по пятам. Страх был такой силы, что мешал дышать. Я упала без сил, не в состоянии даже шевельнуться…

И с удивлением наблюдала, как с моего тела стекают линии татуировки, набирают объём и массу. И вот уже между мной и моими преследователями стоит оскалившись огромный и опасный зверь. Тени, которые нагоняли на меня ужас, буквально таяли от одного присутствия хищника.

А потом он просто подошёл и лёг рядом, свернувшись клубком вокруг моего сжавшегося тела. И мне вдруг стало не страшно.

— Мой тигр! — прижалась я во сне к морде зверя.

— Твой. Спи. — Ответил мне голос, доносящийся сразу отовсюду.

Мне всегда казалось, что во время выздоровления дни тянутся и кажутся до безобразия похожими друг на друга. Но только не в моём случае. Как только я пришла в себя, и было решено меня поднимать, мне стало просто катастрофически не хватать времени.