— Докладывает четвертый: носитель к старту готов, шахта открыта.

— Запускай.

— Прошу задать параметры орбит огневых точек.

— Что за параметры?

— Параметры орбит огневых точек.

— Да развесь их просто вокруг гравископа, и пусть висят.

— Ошибка данных. Прошу назвать параметры орбит огневых точек.

На глазах Влада из-за горизонта Земли выскочила стремительная искорка перехватчика, прошла рядом с гравископом, сверкнула чуть заметнее, после чего вблизи середины креста вспыхнуло, быстро погасло, оставив несколько тускло светящихся пятен.

Космос под обстрелом, а ему, вместо того, чтобы немедленно броситься на помощь, придется ломать ничего уже не соображающую голову в поисках ответа: что такое параметры орбит и как их задать?

Архив, опять копаться в до тошноты надоевшем архиве…

Но делать это не пришлось. Равнодушный голос вынес, с небольшими изменениями, свой стандартный приговор:

«— С последнего коннекта со значимым элементом Красной сети прошло больше ста часов. Локальные элементы Красной сети — статус: коннект поддерживается. Режим автоматического поиска коннекта не деактивирован. Повторяю поиск коннекта. Статус: доступных сетей высокого ранга не обнаружено. Коннект невозможен. Начинаю повторный сброс аварийных маячковых пакетов — приготовиться к передаче. Статус передачи: старт».

Тянуть с исполнением приговора голос не стал.

Невыносимая боль. Паралич. Небытие.

Искусственное создание, некогда называвшееся «Центральный технолог горнодобывающего узла, порядковый номер четыре, шестьдесят два, пятнадцать», вновь засекло мощный ширококанальный сигнал невыясненной природы. Период молчания продолжался несколько дней. Казалось, он пропал навсегда, но нет же — вновь проявился.

К сожалению, точка выхода на связь неизвестного корреспондента оказалась слишком далеко к югу от района поисков. Сеть ориентированных пеленгаторов сработала неэффективно, сказалось то, что они ожидали передачу из внутренней области контролируемой территории, не будучи готовы к активности снаружи. Данные перехвата не позволяли установить точку, давая лишь направление на источник излучения. Попытки определить расстояние, анализируя мощность передачи, к успеху не привели — никаких аналогов, способных излучать подобный сигнал, в архивах не обнаружилось. Как было и во всех предыдущих случаях. Так же бесполезен оказался анализ карты: никаких подозрительных объектов в указанном направлении не оказалось.

Но они, без сомнения, там имелись. В этом пришлось убедиться очень скоро, когда наземная станция слежения зафиксировала запуск космического аппарата. Дальномерные установки определили расстояние до двигателя, и оказалось, что корабль стартовал из точки, расположенной в луче, данном пеленгаторами.

Попытка скорректировать боевой курс перехватчика для сближения с целью и последующего ее уничтожения завершилась неудачно. В результате ошибки в исчислении маневра, допущенной технологом из-за спешки с расчетами и отсутствия данных от станций мониторинга орбит, он испытал динамическое воздействие верхних слоев атмосферы и вышел из строя. Других средств помешать неизвестному противнику не оказалось.

За кораблем проследили до его выхода на высокую орбиту, после чего было отмечено отделение восьми спутников.

А затем начались проблемы.

— Влад! Влад! Вла-а-ад! Не умирай здесь так! Открой рот свой давай! Ну-у-у-у!

Боль, неохотно отступая, цеплялась за осколки сознания, но не слишком в этом преуспевала — далеко не первый приступ, бороться с последствиями Влад научился. А вот что за голос непонятный… Первый раз такой. Приятный, совсем не похож на опостылевшее бурчание Давида. И по щекам его обладатель не хлопает, как любил это делать товарищ.

Давид…

Влад вспомнил: нет Давида. Нет охотничьего лагеря. И вообще, если ему это не приснилось — очень многое изменилось.

Открыл глаза, сделал не слишком удачную попытку улыбнуться.

— Тейя… Живая…

Бледная больше прежнего, девушка тут же зарыдала, как маленький ребенок, и, давясь словами, запричитала:

— Что с тобой?! Ты несколько часов такой был! Тебя не принимает регенератор! Пишет, что нет критических повреждений!

— Ну раз сам регенератор пишет, значит, так оно и есть. Не плачь. Это просто приступ. Я тебе о них рассказывал.

— Приступ?! Они опять начались?!

— Это первый. Не плачь, я в порядке.

— Ты совсем не в порядке, — утирая слезы, вынесла вердикт Тейя.

— Угу. Для контролера я слишком хилый. Плохая получается история.

— Лучше, чем те, что я смотрела. — Девушка тоже попыталась улыбнуться, и вышло у нее так же плохо. — Влад, тебя надо лечить. Я очень испытать страх. Здесь никого не было. Нашла тебя возле экранов на полу.

— Как же ты меня смогла дотащить сюда?

— Спорт. Я кажусь очень слабой, но это не истинность. Легкое тело позволяет делать разнообразную сложность элементов выступления. Хотя ты, конечно, очень тяжелый сильно. Сама не знать, как это у меня получаться. Лучше было вызвать дрона. Я была тогда в паника, не могла догадаться.

— Тейя… — Влад напрягся. — Перед тем как вырубиться, я собирался послать на орбиту огневые точки. Не успел. Надо сроч…

— Лежи, я уже все исполнить. Все по порядку было готово, только делать запуск. Хорошо, что ты предоставил допуск для моей собственности.

— И как там дела?

— Я не иметь информация. Я пребывала в мед-центре, оказывать тебе помощь. На, съешь это, ты должен.

Влад уставился на горсть разноцветных шариков:

— Что это?

— Тише боль или нет ее совсем, нормализует обращение крови, вывести токсины от саморазрушения. Там много полезного нужного.

— Из твоих рук и яд не страшно принять. Спасибо. Дай минуту посижу, потом пойдем в пункт управления.

Только тут, заметив, что остался голым, как, впрочем, и полагается пациентам регенератора, смущенно попросил:

— Ты не могла бы отвернуться.

— Да, извинение. Твоя одежда вон там.

Одеваясь, Влад усмехнулся:

— Как сильны в человеке условности. В вашем обществе тоже стыдились наготы?

— Сложное отношение. Не принято демонстрация. В некоторых религиозных течениях или общинах до полного запрета показывать даже что-то и смотреть. В других больше можно. В искусстве можно все.

— Как было и у нас. Странно, что общество у вас такое развитое, а все еще оставались религиозные течения.

— Нет странного. Бог есть — это доказано научно математика.

— Математика доказала наличие Бога?!

— Да. Так. То есть не только математика. Научные дисциплины разные.

— Раз существование Бога доказано у вас, наверное, все в него верили?

— Кроме отрицателей, но они есть являться глупыми человеками.

— А ты веришь?

— Конечно, разумеется.

— Никогда бы не подумал, что ты верующая…

— Если Бога нет, то почему я тогда живая существую?

— Повезло.

— Разве это можно называть везение?

— Извини. Я понимаю, что ты многое и многих потеряла.

— Не так много. Всего одно. Мир свой. А ты потерял свой. Разные миры потеряли, но здесь вместе вдвоем. Не может быть такое совпадение. Ты стать контролером. Контролер выбирается долгими тестами, мало человек могут принять такую система. Даже после тестов риск гибель разума или тела велик очень. Ты без тестов, просто — это фантастически. Я выжить в капсуле, хотя много было против, и очень мало людей уметь ей управлять руками — это совпадение тоже невероятно. Мы встретиться здесь, в месте, где много целого полезного нам, — это невероятно. Ты упал приступ, но я закончить регенерация и быстро сделать запуск точек огня, потому что знала, как это делать, благодаря отцу, — это невероятно. И другое многое. Это Бог. Зачем? Не знаю. Так надо ему. Нам нельзя понять его замысел. Мы простые люди.

— Я не вижу в этих совпадениях ничего странного.

— Ты веришь в совпадения?