Очень хотелось ему огрызнуться, что ничего я не девственница, но я прикусила губу и так сболтнула. Держаться столько дней и так глупо попасться. Расслабилась.

— Я сделал запрос в круги, сколько хранительниц осталось в заложницах, — тем временем герцог перестал смеяться и стал серьезным,— то, что я узнал, мне не понравилось Анэнья,— непривычно было слышать свое имя из его уст,— Вас осталось слишком мало, всего три хранительницы из них две на склоне лет не оставившие после себя наследниц и ты единственная молодая хранительница. Ты понимаешь, что это значит? — герцог убрал ноги со стола и как-то уж слишком быстро оказался рядом со мной, присел на корточки, пронзая меня взглядом.

Я покачала головой, не в силах разорвать тонкую нить, что протянулась от наших взглядов. Его пальцы прошлись по моей щеке, убрали локон за ухо, большой палец легонько погладил губы, вызывая в них сладкий зуд, я тут же облизнулась, выдохнула и попыталась взять себя в руки. Да он же меня гипнотизирует, соблазнитель фигов. Отшатнулась от него вглубь кресла, грозно нахмурилась:

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала, а скорее пропищала я.

— Ты совсем ничего не знаешь? — удивился он, а я тут же покачала головой, — Дожились! Дракон должен объяснять хранительнице, что такое лес и зачем они нужны, — дракон перестал сидеть передо мной и встал. Заходил по комнате и стал говорить словно не со мной, а сам с собой.

— Предки, конечно, наворотили делов. Лес — это божество Анэнья. Обычно боги не остаются в своих мирах, а этот остался. Он спит, его сущность, разделенная лесом, деревьями, растениями, кустами и даже букашками — все это он, бог. Мы не знаем почему, но пока он спит, наш мир живет. Стоит ему проснуться, мир погибнет. Он просто встряхнет его с себя и уйдет строить новые миры, если захочет.

— Может, так лучше, — осторожно сказала я, — он как пленник…

— Нет! — рявкнул дракон, — Так не лучше хранительница! Бог не должен проснуться, это все, что пишут в старых древних рукописях. Мы драконы пришлые в этом мире, но вы древляне те, кто поставлен тут охранять сон божества. Вы его хранители, и время будить божество еще не пришло.

— И кто нам скажет, что пришло? — мне даже самой стало интересно, что еще знает дракон.

— Я не знаю, — пожал плечами герцог, устало сел на кровать, — почти все знания хранительниц были потеряны. Но это еще не все Анэнья, когда умрет последняя хранительница, лес проснется. Ваша сила, это то, что не дает ему проснуться. Драконы изучали вас, когда-то мы были высокоразвитой цивилизацией, но все, что мы поняли, вы немного отличаетесь от остальных древлян. Нам так и не удалось понять, чем, Суар.

— Это, конечно, все интересно, — покачала я головой, — но думаю, ты преувеличиваешь.

— Я преуменьшаю, — дракон хмыкнул, — в кругах неспокойно, появилась сектанты, которые пророчат конец света, и многие им верят. Хранительниц еще сто лет назад было пятьдесят душ Суар, а теперь осталась одна ты. Думаю, то, что ты попала в лес большая удача, иначе ты была бы уже мертва, а наш мир погиб. Мы драконы, по-глупому уничтожаем не только вас, но и себя.

Я не хотела ему верить. Живешь тут себе спокойно, артефакты починяешь, мыслишь микроскопически, о своей лесопилке, домике, ребенке, отваживаешь женихов, а тут приходит дракон и говорит: «Открой глаза! Ты последняя надежда этого мира!»

— Я узнал в каком ты поселке Суар, не думаешь же ты, что я спокойно сидел все эти дни. В Первый пришла весть, что в одном из поселков появилась хранительница. Это вызвало тут большую бурю. Привыкли древляне жить без указок леса, творить тут, что захотят. Они тебя ждут, думаю, попробуют запретить проход в храм.

— Я не собиралась в храм, — я нахмурилась, — на торги только…

Дракон довольно улыбнулся, а я про себя чертыхнулась.

— Я подожду тебя здесь хранительница, — сказал этот ящер, — помогу пройти в храм, тебе туда обязательно надо, и не забудь привезти моего сына.

— Я, я, —я не знала, что сказать, слишком много информации дракон на меня вылил, если честно я была в небольшом офигении и была рада, что пришло время исчезнуть из этого сна яви.

Отступление

Свет тусклым туманом проникал в окна, делая комнату еще более мрачной. Прекрасные черные узоры гобеленовых обоев, казалось, нарисованы прямо в воздухе, так сливался с пространством их серый фон. Душный воздух застывшим стеклом и не хотел проникать в легкие, от чего любовники дышали глубоко в желании урвать себе глоток побольше. Еще недавно тут кипели страсти любовные, теперь же, страсти тоже кипели, но уже по другому поводу.

—Нет! Я не пущу тебя! Ты не можешь так поступить со мной, Надим! Оставить, бросить, именно сейчас!

— Ева, если я не найду жену и не консумирую наш брак, у меня отберут леса, что из слов посланника императорского дома ты не поняла?

— В бездну леса Надим! Я богата, ты можешь жениться на мне, и все деньги семьи будут твоими.

— Ты предлагаешь мне быть твоей содержанкой, как это, по-твоему, Ева, думать только о себе. А что будут говорить обо мне другие, как низко я паду в глазах друзей и знакомых. Надим Савр живет за счет денег Евы Ашар.

— А то, что ты живешь за счет лесов какой-то замарашки, ты не считаешь зазорным?

— Это другое, — на секунду замялся Надим, у него даже мелькнула мысль, может Ева и не так уж и не права. Стоило забыть зеленоглазую девчонку, жениться на Еве и жить в свое удовольствие… Но червячок сомнений его грыз. Это как непрекращающийся зуд, который заставляет двигаться. Как же он жалел, что не сделал девчонку своей женой сразу. Слишком был самонадеян, слишком уверен, что ей никуда не деться.

— Надим, — Ева поднялась с колен, все это время она сидела на полу, обхватив его ноги, и с мольбой смотрела в его глаза, — Надим, нам же хорошо вместе, зачем тебе искать эту преступницу, зачем тебе возвращать ее. Если император решил отобрать у тебя леса, он это сделает, возврати ты мерзкую бродяжку хоть сто раз. Он найдет к чему придраться уж поверь мне я знаю Мерта Миода. Если он что-то решил, ни перед чем не остановится. А его мечта забрать себе весь лес, сделать так, чтобы были не маленькие «круги», а один большой круг, где он будет правителем.

— Глупости, — хмыкнул Надим нахмурившись, — лес не так просто уничтожить, круги защищают от влияния леса и его проклятия, но все равно это его земля. Ты говоришь страшные вещи, Ева, наш мир не перенесет еще одну войну.

— Кому это когда-то мешало, — фыркнула драконица и выдохнула, Надима переубедить у нее не получилось. Девушка обвела взором свою комнату, разворошённую постель, полуголого Савра с недоумевающим видом. Как же он мелок, не в смысле физического тела, тут Ева могла сказать он гигант, из всех любовников Ева всегда его выделяла. Нет, он мелок в своих желаниях.

Для нее этот мужчина всегда был просто ступенькой в лучшую жизнь, трамплином, который давал ей ощущения того, что она сильно взлетит и всего добьется. Но побывав в высших кругах власти, поняла, что жизнь там — сплошная охота. И хищники там матерые, для которых она не соперник, а дичь. Казалось бы, всего лишь пару лет назад она была невестой герцога Лоу, вхожа во дворец его брата императора, но потом все пошло не так.

Мерзкий, противный мальчишка все испортил. Ева даже сейчас передернулась, вспомнив, как он издевался над ней. То засунет в ее вещи жуков, то разрежет прекрасное платье, которое она собиралась надеть для представления императору. Герцог все спускал с рук этому гаденышу, только улыбался и говорил, что сын ревнует. Ах, как Ева мечтала ухватить за вихры этого нагленыша и хорошенько потаскать, чтобы неповадно было сыпать соль в ее еду, или приклеивать ее тапочки к полу. Последний раз он перешел все границы, подсыпал краску в ее ванну, которую она сразу не заметила, итог вся кожа стала сиреневой. Герцог лишь рассмеялся и сказал, что ей идет, она похожа на драгоценную ящерку. И тогда она… Еве стало холодно, и она обняла себя за плечи. Села на кровать, уставившись в одну точку.