Это слишком. Этого недостаточно. Я выгибаю бедра, страстно желая, чтобы она погладила меня так же, как я столько раз гладил себя, думая о ее руках на мне. Ее сладкое тело рядом с моим. Подо мной.

Пламенная ярость Отца, когда она начинает двигаться, я думаю, что умру. Обжигающее удовольствие почти мгновенно подводит меня к грани освобождения. Я задыхаюсь. Я проклинаю. Я распухаю и страдаю в ее ладони.

— Вот и все. Это то, что тебе нужно, не так ли, детка?

— Ты — то, что мне нужно.

— Дорогой, я давно этого хотела. Я хочу, чтобы ты кончил для меня. Ты собираешься дать мне то, что я хочу?

— Всегда, — я рычу это слово. Это клятва и признание. Я хочу сказать ей, что с этого момента я позабочусь о том, чтобы у нее было все, что она хочет, но у меня перехватывает дыхание. Я слишком пленен чарами, которые она наложила на меня.

Ее мягкие руки скользят вверх и вниз по моему члену, все быстрее и быстрее, пока я не теряю контроль.

Мне нужно сказать ей, чтобы она была осторожна.

Уже горячие капельки влаги на кончике, угрожающие обжечь ее прелестную кожу.

Она наклоняется и сплевывает прохладную каплю слюны, которая покрывает мою кожу, обжигает и успокаивает, когда она растирает ее по головке. Я вот-вот взорвусь.

— Омейка, будь осторожна!

— О, дорогой, ты можешь кончить и испортить мое платье. Мне все равно.

— Нет. Будь осторожна! — я ругаюсь, когда ее рука продолжает вытягивать из меня саму суть. Она крепко сжимает меня, ускоряя темп. Я едва успеваю.

Мои яйца сжимаются, и я задыхаюсь. Я грубо хватаю ее, оттаскивая в сторону и стаскивая со своих колен.

Расплавленное семя извергается из моего тела, забрызгивая сиденье напротив и опаляя кожу обивки длинными жгутами.

— О!

Омейка смотрит на беспорядок, который я устроил. Ее глаза расширяются, когда она переводит взгляд с него на меня. В любой момент я ожидаю, что на ее лице отразится ужас, но она просто усмехается.

— Я понятия не имела. Тогда как человек может заниматься сексом с троллем? Возможно ли это вообще? Держу пари, кто-то изобрел специальный презерватив, верно?

Я собираю свои рассеянные мысли настолько, чтобы покачать головой.

— Нет. В этом нет необходимости. Есть ритуал. Чтобы подготовиться, — стянув рубашку, я делаю все возможное, чтобы убрать беспорядок. Затем я с удивлением оглядываюсь на нее. — Ты подумала об этом. После того, как ты стала свидетелем этого? Ты… ты хочешь этого?

Она придвигается ближе, обнимает мой мощный бицепс и кладет голову мне на плечо.

— Детка, это было горячо. Конечно, именно об этом я и думаю. Ты меня завел.

Я пялюсь. Конечно, я тоже этого хочу, но она человек. Я никогда не слышал о паре тролля и человека. Я не представляю, как это могло бы сработать. Другие виды достаточно велики, чтобы справиться с нами. Не люди. И все же она остановила меня на грани ярости.

Остановить тролля, когда он приходит в ярость, практически невозможно. Не может быть никаких сомнений, она моя. Моя куна. Я качаю головой, пытаясь прогнать соблазнительный образ Омейки, носящей на своей коже землю моей родины, готовящей свое тело принять мое.

— Я позабочусь о твоих потребностях, — я должен был предложить ей это первым. Я не должен был позволять ей делать это для меня, пока она не будет полностью удовлетворена. — Но я не буду трахать тебя. И я не буду выполнять ритуал.

Ритуал сделает ее моей. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь отпустить ее снова, после того как она возьмет мою почву и мой член.



11

Омейка

Я думаю о словах Дайна всю оставшуюся часть дороги к нему домой. Я умираю от желания спросить его, почему он так уверен, что причинил бы мне боль. Очевидно, что вопрос о его обжигающем оргазме должен быть решен. Но он сказал, что для этого есть специальный ритуал. Так почему он не сделает этого со мной?

Тем не менее, сегодня не время давить на него. Хотя он кажется намного спокойнее, чем когда мы только покинули ресторан, ясно, что у него все еще много всего на уме.

Его дом такой же огромный, каким я его помню. Каменные поверхности смягчены роскошной мебелью и теплым освещением. Один только пушистый ковер на его полу вызывает у меня желание свернуться на нем калачиком и никогда не уходить. Вместо этого я снимаю туфли и со вздохом зарываюсь пальцами ног в пушистый ворс.

Дайн смотрит на меня долгим взглядом с кухни, куда он пошел за напитком для меня. Он приносит мне водку с лаймом и настаивает, чтобы я села на его огромный кожаный диван и положила ноги ему на колени. Я почти таю на сиденье, когда теплые, твердые пальцы разминают мои ноющие мышцы. Боже, его руки восхитительно ощущаются на моих ноющих ногах. Как один из тех массажей горячими камнями, но если бы камень был мягким и мог бы еще и растирать тебя. Должна ли я спросить его, что он имел в виду, когда сказал о том, что позаботится и обо мне?

Прямо перед тем, как я превращаюсь в бескостную кашу, он замедляет ритм и смотрит на меня, его пылающие красные глаза изучают мои.

— Мне не нравится, что ты встречаешься с другими клиентами.

Я испытываю спорные чувства по этому поводу. На самом деле я хотела, чтобы он сказал: «Мне не нравится, что ты встречаешься с другими парнями». Означает ли это, что он все еще думает о себе как о клиенте, и это соглашение временное? Я знаю, что именно так мне следует думать об этом, но, кажется, я не могу заставить свое сердце согласиться с этим.

Почему это его должно волновать, если для него я всего лишь эскорт? Но, если это значит больше, почему он так сформулировал свои слова?

Меня должны больше волновать сварливые, собственнические нотки в его тоне. Но этого не происходит.

— Означает ли это, что ты хочешь, чтобы я принадлежала только тебе? — я стараюсь говорить беззаботно, слишком напуганная, чтобы спросить о том, что на самом деле у меня на уме.

— Да! — его рука крепче сжимает мою ногу. — Именно поэтому я звонил в Чудовищные Сделки сегодня. Сколько мне нужно заплатить? Скажи мне, и все будет твое.

Уголки моего рта опускаются лишь на мгновение. Итак, я все еще эскорт. Конечно, это так. Не могу поверить, что была настолько глупа, чтобы позволить себе на мгновение подумать…

— Думаю, это зависит от того, как часто ты хочешь меня видеть. Я не могу видеть тебя каждый день.

— Но ты не будешь встречаться с другими клиентами?

Я качаю головой.

— Нет, детка. Нет, если ты хочешь меня только для себя, — глупо, Омейка. Я все еще не могу отказать ему в том, что он хочет. — Впрочем, у меня есть другая работа.

Кажется, при этом он немного расслабляется. Его большая теплая рука скользит вверх по моей ноге и обратно вниз, лаская и поглаживая.

— В чем заключается твоя другая работа?

— Я библиотекарь.

Он смеется. Это такой теплый, насыщенный звук, что я сажусь, чтобы лучше видеть его лицо. Мне нравится, как морщинки появляются у его глаз, словно крошечные трещинки в выветрившемся камне.

— Это был не тот ответ, которого я ожидал.

Я улыбаюсь.

— Это реакция большинства людей. Думаю, библиотекарь и эскорт не часто встречаются в одном человеке. В действительности, я всегда хотела быть писательницей. Я так люблю книги и чтение.

— Так что же тебя остановило?

Я откидываюсь на спинку дивана, позволяя ему убаюкивать меня поглаживаниями своих рук вверх и вниз по моей ноге.

— Я не уверена, что создана для этого. Во всяком случае, не художественная литература. У меня никогда не было истории, которую я бы хотела рассказать. Но я пишу книгу. Научно-популярную книгу. Обычаи, брачные ритуалы и сексуальное воспитание различных сверхъестественных существ.

Я ожидаю, что он снова рассмеется. Это глупая идея.

Когда я поднимаю глаза, он изучает меня своим серьезным взглядом.

— Это превосходно.

— Что? Никто бы этого не прочитал.

— Я не согласен. Я думаю, что многие люди прочитали бы это. Они должны прочитать это. Очень многие виды не записывают подобные вещи. Молодым приходится полагаться на метод проб, ошибок и инстинкт, а это может быть рискованно.