Знойная улыбка Омейки никак не охлаждает мою душу, но, по крайней мере, теперь она кипит по приятной причине. Глядя на выпуклость ее грудей и изгиб задницы, я сжимаю член, который, я знаю, должен держать в вялом состоянии. За такую задницу тролль мог бы ухватиться. Может поглотить, прежде чем использовать его в качестве якоря, погружая себя в сосуд, достаточно прочный, чтобы выдержать этот огонь.

Это то, что мне нужно.

Разве она не говорила, что ищет клиента-монстра? Почему не меня?

Внезапно решившись, я набираю номер, прежде чем мое нутро остынет и затвердеет из-за неуверенности в себе.

Женщина с теплой интонацией в голосе отвечает после трех гудков.

— Здравствуйте, и добро пожаловать в Чудовищные Сделки. Как мы можем воплотить ваши мечты в реальность?

Идеально. Я точно знаю как.

— Я хочу Омейку.

— Омейка — очень популярный выбор. Позвольте мне проверить, есть ли она в наличии в следующий раз.

— Я хочу Омейку сегодня вечером! — слишком поздно сдерживать рык, и я, затаив дыхание, жду, когда женщина повесит трубку и оставит меня кипеть.

К моему удивлению, она не вешает трубку.

— И я ничего так не желала бы, как дать вам то, что вы хотите, сэр. Поверьте мне. Именно этим мы и занимаемся в Чудовищных Сделках. Но я уверена, вы понимаете, почему мы также хорошо заботимся о наших сотрудниках.

Это заставляет меня остановиться. Я делаю глубокий вдох. Последнее, чего я хочу, — это напугать ее. Заставить ее почувствовать, что со мной она не в безопасности. Я рад, что эта компания, похоже, проверяет клиентов. Это заставляет меня чувствовать себя намного лучше из-за того факта, что я высадил ее и даже не стал ждать, пока она уйдет той ночью.

— Конечно. Я приношу свои извинения.

Женщина на другом конце провода издает негромкий кудахтающий звук.

— Вы текущий клиент?

— Нет.

— Вы когда-нибудь раньше делали бронирования в Чудовищных Сделках?

— Нет, — я выдавливаю это сквозь стиснутые зубы, чтобы не зарычать на нее снова.

— Я знаю, что Омейка искала нового клиента, поэтому я уверена, что она постарается найти для вас время.

Я немедленно начинаю ревновать ко всем другим ублюдкам, которые тянут к ней руки. Но я загоняю свою ярость в кипящую сердцевину и жду.

— Похоже, завтра вечером она может быть свободна. Как вам такое везение? Теперь, если вы сообщите мне свои данные, я быстро отправлю их на проверку службы безопасности, и, при условии, что все будет хорошо, и Омейка подтвердит ваше бронирование, мы сможем договориться о том, чтобы она пришла к вам завтра. Вас это устраивает?

Видимо, придется ждать чертовски долго, но я этого не говорю.

— Да. Спасибо. Вы были очень полезны.

— Идеально. Если вы останетесь на линии, я запишу ваши данные, и мы посмотрим, что можно сделать.

Когда я предоставляю ей три формы удостоверения личности, свой адрес и время, на которое я хочу забронировать Омейку, я вешаю трубку и иду к себе в спальню. Включаю душ и меняю температуру на настолько холодную, насколько осмеливаюсь, я залезаю под воду. Моя кожа стонет и поскрипывает от напряжения, вызванного внутренним огнем и холодной водой на поверхности, и я на мгновение концентрируюсь на том, чтобы остудить свой пыл. Мне нужно успокоиться, чтобы убедиться, что я безопасен для Омейки.

Последнее, что я хочу сделать, — это причинить боль или напугать женщину.

Черт. Это может быть очень плохой идеей, если я не могу сохранять хладнокровие. Мне просто нужно сосредоточиться. Я не буду с ней. Мне просто нужно попробовать. Мне просто нужно убедиться, что она не достанется какому-нибудь другому придурку.

Возможно, мне это показалось, но когда я выхожу и тянусь за полотенцем, моя рука немного дрожит. Я снова задаюсь вопросом, не совершил ли я большую ошибку.



Я уверен, что совершил ошибку, когда открываю дверь, а она стоит у меня на пороге, одетая в длинное серое платье, которое облегает каждый милый изгиб и подчеркивает каждое движение ее задницы. Я провожу ее внутрь, в гостиную.

Мать Земля, то, как она двигается, завораживает. Я мог бы весь день смотреть на покачивание ее задницы, когда она ходит, и не думать ни о чем, кроме того, как сильно я хочу схватить ее. Прикоснуться к ней. Коснуться руками и ртом всего этого тела, которое выглядит так, словно сама Мать обрела плоть.

Она цвета суглинистой почвы. Богатой плодородной почвы, которую можно найти в вулканических горах, где оживают мифы. Я никогда не чувствовал себя более религиозным, чем сейчас, глядя на совершенство ее красоты.

Черт! Она разговаривает, а я не слышал ни слова из того, что она сказала.

— Я спросила, чего ты ожидаешь? И как бы ты хотел, чтобы я тебя называла? Хисондайн подойдет?

— Просто Дайн. Остальное слишком сложное.

Ее взгляд медленно опускается с моего лица вниз по телу и снова возвращается обратно. Ее улыбка дрожит.

— Что ж, ты и сам выглядишь слишком напряженным, милый, так что, возможно, это поможет. Итак, Дайн, чего ты ожидаешь?

Она так отличается от того, какой была той ночью. Кокетлива. Шутит. Конечно, так и должно быть. Сейчас она работает. Мысль обрушивается на меня лавиной, и желчь подступает к горлу. Я не хочу, чтобы она воспринимала это как работу. Воспринимала меня как работу. Думаю, мне следовало подумать об этом до того, как я забронировал ее.

Я останавливаюсь у темной гранитной столешницы на кухне — той, что была сделана для людей до того, как я купил это место. Внезапно я чувствую себя неловко. Я не знаю, как это работает, и даже когда это совершенно естественно, когда двое людей следуют своим инстинктам. Не говоря уже о работнице секс-бизнеса. Почему я решил, что смогу это сделать?

— В конце концов, я не уверен, что это такая уж хорошая идея, — мой голос срывается.

Омейка хмурится.

— Послушай, милый, я в твоем распоряжении на следующие два часа, так что никуда не спеши, хорошо? Почему бы нам не выпить чего-нибудь, присесть и расслабиться. Узнаем друг друга получше.

Она плавно подается вперед, наклоняясь, чтобы поставить локти на стойку передо мной, и открывает мне соблазнительный вид на ее декольте — без сомнения, намеренно.

Я прочищаю горло и отвожу взгляд.

— Что бы ты хотела выпить? Боюсь, у меня не так много подходящих для человека вариантов, но у меня есть вино. Ты любишь вино?

— Звучит идеально.

Я киваю и машинально иду к винному холодильнику. Когда я приношу бутылку, она, кажется, впечатлена. Я шарю по кухне, пока не нахожу бокалы для вина и ставлю два на стойку. Обычно я не пью. Но сегодня я приму все, что может помочь успокоить то, что заставляет мои вены бурлить лавой, а мой панцирь твердеть сам по себе.

Я наливаю два бокала и протягиваю ей один.

— Спасибо, — она поднимает бокал, и я, следуя обычаю, прикасаюсь к ее бокалу так нежно, как только могу. Затем я осушаю весь бокал одним глотком, не обращая внимания на жжение, и наливаю себе еще. Когда я покончил и с этим, мое тело все еще чувствует себя разгоряченным, но, по крайней мере, из позвоночника исчезло напряжение.

Омейка слегка прищуривает глаза, но ее улыбка остается на месте.

— Все в порядке, милый? Ты нервничаешь?

— Нет, — почему пропало все вино? Я достаю из винного холодильника еще одну бутылку, но когда оборачиваюсь, она все еще смотрит на меня.

— Сегодня ты другой.

Я хмурюсь.

— Другой? — я чертовски хорошо понимаю, о чем она говорит. Я неловок, как чертов дождевой червь, на открытом воздухе, когда она здесь, в моем доме, но я никогда в этом не признаюсь.

Она делает глоток вина.

— В ту ночь, когда мы встретились, ты был таким властным, таким уверенным в себе. Ты не хочешь указывать мне, что делать?

Я очень хочу этого, но слова застревают у меня в горле.

— Ты тоже другая.

Она приподнимает бровь.

— О, да?

— Более… игривая.