— Почему не попробовать, — согласился Каспиан и сильно потряс ближайшего из троих за плечо.

На мгновение показалось, что тот проснется — он глубоко вздохнул и пробормотал: «Хватит плыть на восток. Гребите в Нарнию!», но тут же уронил голову и заснул снова. Сколько его ни трясли, толку не добились. То же самое получилось и со вторым, с той лишь разницей, что, прежде чем опять погрузиться в сон, он изрек: «Мы не для того рождены на свет, чтобы жить как свиньи. Плывите на восток, к землям за восходом». Третий высказался короче всех — просто попросил передать горчицу.

— Первый вроде бы сказал: «Гребите в Нарнию!», — заметил Дриниан. — Я верно расслышал?

— Да, — ответил Каспиан, — и по всему выходит, что наши поиски увенчались успехом. У каждого из них на пальце перстень с гербовой печаткой. То гербы лордов Ревилиана, Аргоза и Мавроморна. Вот мы их и нашли.

— Найти-то нашли, а разбудить не можем, — сказала Люси. — Что же нам делать?

— Прошу меня простить, ваше величество, — вмешался Рине, — но пока вы обсуждаете этот важный вопрос, почему бы команде не подкрепиться? Этакий обед не каждый день подают.

— Ни в коем случае! — вскричал Каспиан.

— Правильно, — подхватили некоторые матросы. — Лучше пояса затянуть, но с чарами не связываться, ежели это, конечно, не чары с ромом. Чем скорей вернемся на нашу посудину, тем лучше.

— Прежде чем вернуться, — указал Рипичип, — не мешало бы выяснить, не от этих ли яств уснули благородные лорды.

— Я и крошки в рот не возьму, даже под страхом смерти, — заявил Дриниан.

— Надо что-то решать, — проговорил Рине, — Уже смеркается.

— На корабль! На корабль! — загомонили матросы.

— Я согласен, — промолвил Эдмунд, — Раз кушать мы не будем, то и оставаться тут незачем. Как поступить с лордами, можно решить и завтра: они здесь семь лет просидели, так что ночью больше или меньше — для них без разницы. А от этого места попахивает колдовством — и опасностью.

— Что касается команды, — произнес Рипичип, — я полностью согласен с королем Эдмундом. Однако сам я, разумеется, на борт не вернусь и встречу рассвет за этим столом.

— Почему? — удивился Юстейс.

— Потому, — откликнулся Рипичип, — что сколь бы ни была ужасна подстерегающая здесь опасность, для меня куда страшнее вернуться в Нарнию и до конца дней вспоминать, что я упустил, быть может, величайшее в жизни приключение из позорного страха перед волшебством.

— Раз так, я остаюсь с тобой, — заявил Эдмунд.

— И я, — сказал Каспиан.

— И я, — присоединилась к ним Люси. А за ней вызвался остаться и Юстейс, которому для этого потребовалась особая храбрость, — ведь прежде чем он попал на борт «Поспешающего к восходу», ему не приходилось ни слышать, ни читать о волшебстве, чарах и тому подобном. В познавательных книжках ни о чем таком не пишут.

— Осмелюсь заметить, ваше величество… — начал было Дриниан, но король не дал ему закончить:

— Нет, милорд. Место капитана на корабле. К тому же, можно считать, что мы остаемся здесь на вахту. Вы свою отстояли еще днем, а мы бездельничали.

Дриниан упорствовал, однако и Каспиан был тверд. Но когда матросы во главе с капитаном удалились, всем, кроме, разумеется, Рипичипа, стало несколько не по себе.

Некоторое время выбирали, куда сесть, причем мысли у всех были примерно одинаковые. С одной стороны, мало радости просидеть всю ночь бок о бок с волосатыми страшилищами, какие и на людей-то непохожи, а вдобавок, если и не мертвые, то и не совсем живые. Но с другой, если сесть подальше, то, когда стемнеет, бородачи пропадут из вида. А ну как они в полночь незаметненько оживут да подкрадутся… Брр!

Поэтому все долго расхаживали вокруг стола, приговаривая: «Нет, здесь не очень-то удобно», «С того краю, пожалуй, получше будет», «Взгляну-ка я, хорошо ли по ту сторону», но в конце концов пристроились неподалеку от середины стола, чуть ближе к спящим, чем к дальнему краю. Уже подходило к десяти вечера, на восточном небосклоне зажглись незнакомые созвездия. Люси любила звезды, но сейчас предпочла бы увидеть не эти, чужие, а Леопарда или Челн, или еще какое из милых сердцу нарнианских созвездий.

Завернувшись в плащи, сидели и ждали, сами не зная чего. Просто сидели — разговор как-то не задался. Часы тянулись томительно, мерный рокот прибоя убаюкивал, и друзья не заметили, как их сморил сон.

Проснулись одновременно, как от толчка. Судя по тому, как изменилось положение звезд, прошло немало времени. Небо стало совершенно черным, едва уловимый сероватый свет брезжил лишь на самом востоке. Все замерзли, всем до крайности хотелось пить, но никто не проронил ни слова. Было не до слов: что-то происходило.

Прямо перед ними, за линией колонн, виднелся склон невысокого холма. Неожиданно в этом склоне возникла и отворилась дверь, в ярко освещенном проеме на миг обрисовалась чья-то фигура, и дверь закрылась. Вышедший из холма держал в руке светильник. Собственно, ничего, кроме этого светильника, друзья различить не могли. Огонек медленно приближался, пока не замер у самого стола, и тогда все увидели высокую девушку в длинном голубом платье, оставлявшем обнаженными руки. Золотые волосы ниспадали ей на плечи. В руках девушка держала серебряный подсвечник со свечой. И у всех, кто глядел на незнакомку, возникла одна и та же мысль: доселе они не представляли себе, что такое истинная красота.

Девушка поставила подсвечник на стол. Дувший с моря ветер мгновенно утих, и столбик пламени сделался таким ровным и неподвижным, словно свеча горела в комнате с закрытыми окнами. Золотая и серебряная посуда заискрилась на свету, и Люси увидела предмет, которого до сих пор не замечала. То был каменный, но острый как сталь нож, древний и зловещий с виду.

Никто не нарушил молчания, однако все — первым Рипичип, потом Каспиан, а там и остальные — поднялись из-за стола, почувствовав, что перед ними важная особа.

— Путники, явившиеся издалека к столу Эслана, — обратилась к ним девушка. — Почему вы не едите и не пьете?

— Госпожа, — отвечал Каспиан, — мы не отважились отведать этой снеди, ибо, по нашему разумению, именно она причиной тому, что наши друзья заснули беспробудным колдовским сном.

— Они не отведали ни крошки, — промолвила девушка.

— Ой, пожалуйста, — взмолилась Люси, — расскажите нам, что с ними случилось.

— Это было семь лет назад, — повела рассказ таинственная красавица. — К нашему острову прибило ветхий, потрепанный штормами корабль под рваными парусами. Эти трое, а с ними еще несколько матросов, сошли на берег, а когда пришли сюда и увидели этот стол, один из них сказал: «Вот славное местечко. Хватит нам грести, ставить паруса да брать рифы. Давайте останемся здесь и проведем остаток дней в покое и довольстве».

«Нет, — возразил другой, — Нам надо пополнить припасы, благо снеди здесь в изобилии, и поворачивать к дому, к Нарнии. Кто знает, быть может, Мираз умер». Но тут третий, выглядевший человеком властным и решительным, вскричал: «Ни за что! Мы люди из славного тельмаринского племени, а не Жалкие скоты! Людям пристало иметь высокую цель, а может ли быть цель выше, чем поиски новых приключений? Дни наши все равно сочтены, так проведем же остаток жизни достойно! Поплывем дальше на восток и разведаем, что лежит за краем света, из-за которого встает солнце!»

Разгорелся спор. Каждый упорствовал и был готов отстаивать свою правоту любыми средствами. Так и вышло, что в запале третий схватил со стола Каменный Нож, к которому не должен был прикасаться. Едва его пальцы сомкнулись на рукояти, все трое погрузились в глубокий сон. И они не проснутся, пока чары не будут сняты.

— А что за Каменный Нож? — полюбопытствовал Юстейс.

— Неужели никто из вас не знает? — удивилась красавица.

— Думаю… — неуверенно проговорила Люси. — Да, пожалуй, я видела похожую штуку прежде. По-моему, точно таким же ножом Бледная Ведьмарка много лет назад убила Эслана.

— Этот нож один-единственный, — сказала девушка. — Его доставили сюда, и он пребудет здесь, покуда стоит мир.