Воцарилась недоуменная тишина. Внезапно Тамнус замер, потом облегченно вздохнул и отер пот со лба.

— Труднее всего будет добраться до корабля и отнести на него припасы — так, чтобы нас не заметили и не остановили, — изрек он.

— Ну да, — хмыкнул гном. — Конь ретивый, да седок пугливый.

— Погоди, — отмахнулся фавн, — Нам нужно придумать предлог, чтобы нас пропустили на наш корабль и позволили загрузить на него припасы.

— Может быть, это и удастся, — с сомнением в голосе согласился король Эдмунд.

— Может быть, — продолжал фавн, размышляя вслух, — ваши величества пригласят принца Рабадаша на пир? Мы объявим, что королева Сьюзен и король Эдмунд завтра вечером устраивают пир на борту галеона «Пенящий волны». Только надо составить послание так, чтобы не нанести урона королевской чести — и чтобы в то же время принц подумал, будто непреклонность королевы слабеет.

— Отличный совет, сир, — заметил ворон, обращаясь к королю.

— И тогда, — воодушевился фавн, — даже если мы целый день будем ходить на корабль и обратно, никто нас ни в чем не заподозрит, наоборот, все решат, что мы готовимся к пиру. Думаю, надо послать кого-нибудь на городской рынок и поручить купить фрукты, сладости и вино, будто мы и вправду устраиваем пир. А еще нужно пригласить фокусников, жонглеров, флейтистов и танцовщиц…

— Понятно, понятно, — король Эдмунд потер руки.

— А мы сами, — закончил фавн, — взойдем на борт сегодня вечером. И как только стемнеет…

— Мы поднимем паруса! — вскричал король.

— И двинемся к морю! — Тамнус подпрыгнул и пустился в пляс.

— На север! — прибавил первый гном.

— Домой! В Нарнию! — загомонили остальные. — Да здравствует Нарния!

— А принц Рабадаш может злиться сколько угодно, — вставил Перидан. — Птичка-то улетела!

— О, мастер Тамнус, милый мастер Тамнус! — воскликнула королева, присоединяясь к танцующему фавну. — Вы спасли нас!

— Принц помчится в погоню, — сказал вельможа, имени которого Шаста не знал.

— Этого я нисколько не боюсь, — отозвался Эдмунд. — В городской гавани нет ни одного корабля, способного догнать наш. А даже если и догонит, мы еще посмотрим, кто кого! С нашим галеоном их кораблям лучше не тягаться!

— Сир, — сказал ворон, — фавн дал нам отличный совет. Лучшего вы все равно не услышите. А теперь за дело. Как говорим мы, птицы, сперва гнездо, потом птенцы. Не будем терять времени.

Все устремились к дверям. Впрочем, у дверей придворные расступились, пропуская короля с королевой. Вот он, долгожданный шанс улизнуть! Шаста привстал было с кушетки, но фавн мягко удержал его.

— Лежите, ваше высочество, лежите. Вам скоро принесут покушать. Отдыхайте, мы и сами справимся.

Шаста послушно опустился на подушки. Мастер Тамнус вышел, и мальчик остался один-одинешенек.

Ужасно, подумалось Шасте, просто ужасно. Ему и в голову не приходило открыться нарнианцам и попросить у них помощи. Аршиш был суровым отцом, щедрым лишь на колотушки — Шаста вырос на окриках и побоях и потому не привык откровенничать со взрослыми; ему казалось, взрослым доставляет несказанное удовольствие шпынять детей и отвергать любые их просьбы. И потом, даже если нарнианский король будет добр к лошадям (все же они — говорящие и родом из Нарнии), то Аравис от него доброго слова не дождется: она ведь калорменка, так что ее продадут в рабство или отошлют назад к отцу, и неизвестно еще, что хуже. А уж с самим Шастой что сделают!.. «Теперь-то я точно не могу признаться, — размышлял мальчик. — Я слышал все, о чем они говорили. Стоит им узнать, что я — не принц Корин, все, поминай как звали: живым меня отсюда не выпустят. Решат, что я — калорменский лазутчик, и убьют меня. А коли явится настоящий Корин? Брр! Что так убьют, что этак…» Сами видите, он и не догадывался, к каким благородным людям по счастью попал.

— Что мне делать? Что же мне делать? — твердил мальчик. — Ой! Идет этот смешной козлик…

В комнату, пританцовывая, вошел фавн. В руках у него был огромный поднос. Он поставил поднос на инкрустированный столик рядом с кушеткой, а сам сел на ковер и скрестил ноги.

— Давайте, принц, кушайте, — пригласил он, — Не теряйтесь. Как-никак, это ваш последний обед в Ташбаане.

Шаста не заставил себя упрашивать. По калорменским меркам, еда была на диво обильной и вкусной (хотя не уверен, что она пришлась бы по вкусу всем). Устрицы, салат, бекас, фаршированный миндалем, трюфели, составное блюдо из куриной печени, риса, изюма и орехов, и холодные дыни, и крыжовенный кисель со взбитыми сливками, и кисель из ягод тутовника, и много-много вкусностей со льдом. Также была фляжка с тем сортом вина, которое почему-то называется белым, хотя по правде оно желтоватое.

Пока Шаста кушал, добрый фавн, полагавший, что принц никак не оправится от солнечного удара, рассказывал о развлечениях, которые, по его словам, ожидают принца дома; об отце, старом короле Луне Арченландском, о родовом замке на южном склоне гор.

— Вспомните, принц, — уговаривал мастер Тамнус, — на ваш следующий день рождения вам обещаны первый доспех и первый боевой конь. А после дня рождения ваше высочество начнет учиться верховой езде и ратному делу. И, коли минуют нас беды и напасти, верховный король Питер непременно сдержит слово, которое он дал вашему отцу, и посвятит вас в рыцари в замке Кэйр-Паравел. И дорога из Арченланда в Нарнию, через перевал, никогда не зарастет и никуда не пропадет. Вспомнили? Нет? Неужели вы даже не помните, что обещали составить мне компанию на Празднике Лета? Там будут костры, танцы фавнов и дриад всю ночь напролет… Кто знает, вдруг нам даже повезет увидеть Эслана…

Когда мальчик поел, фавн велел ему лежать и дальше.

— Поспите, принц. Думаю, сон вас освежит и вернет вам память. Конечно, без вас все равно не уплывут, но не беспокойтесь, я разбужу вас загодя. Домой, в Нарнию!

Еда была такой вкусной, а Тамнус нарассказывал столько всего интересного, что размышления Шасты, вновь оставшегося в одиночестве, приняли совсем другой оборот. Ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы настоящий принц Корин не появился, пока не станет слишком поздно, и чтобы его, именно его, взяли на корабль и увезли в Нарнию. Боюсь, Шаста нисколько не тревожился за настоящего Корина, которому пришлось бы остаться в Ташбаане. Беспокоился он разве что за Аравис и за Бри, да и то — совсем чуть-чуть. «Ничего тут не поделаешь, — сказал он себе. — И потом, этой злючке Аравис все равно не терпелось от меня избавиться, так что она только обрадуется». И, если уж говорить откровенно, куда приятнее плыть в Нарнию морем, чем тащиться через пустыню.

Подумав обо всем этом, Шаста поступил так, как наверняка поступили бы на его месте вы сами, доведись вам встать рано поутру, долго идти пешком, изрядно поволноваться, как следует покушать, и лежи вы на мягкой кушетке в прохладной комнате, тишину в которой нарушало лишь гудение пчелы за окном. Иными словами, он заснул.

Разбудил его громкий треск. Он спрыгнул с кушетки и испуганно огляделся. Комната выглядела иначе, тени на стенах и на полу лежали по-другому — должно быть, он проспал несколько часов. Что же это был за звук? Ага! Фарфоровая ваза, стоявшая на подоконнике, сейчас валялась на полу — точнее, валялась не сама ваза, а осколки, на которые она разлетелась, разбившись вдребезги. Сердце Шасты ушло в пятки — но вовсе не из-за вазы. Он увидел две руки, вцепившиеся в подоконник с такой силой, что костяшки на них побелели. За руками показались голова и плечи. В окно влез мальчик не старше Шасты. Он уселся на подоконник и свесил одну ногу в комнату.

Шаста никогда не видел своего отражения в зеркале. Впрочем, даже если бы и видел, все равно бы не догадался, что второй мальчик похож на него как две капли воды. Правда, сейчас этот мальчик походил скорее на пугало: одежда висит лохмотьями, лицо перепачкано кровью и грязью, во рту недостает зуба, под глазом синяк.

— Ты кто? — прошептал мальчишка.

— Ты принц Корин? — спросил в ответ Шаста.