— Знаю, — согласился Питер. — Потому и сам себе не слишком верю. Ну да ладно, давайте прикинем. Во-первых, эта зала — той же формы и величины, что и зала Кэйр-Паравела. Добавить крышу, выложить пол плитами, повесить на стены шпалеры — и вот вам наша зала.

Все внимательно слушали.

— Во-вторых, — продолжал Питер, — колодец расположен там, где находился наш колодец, — чуть к югу от залы. Помните?

Ответом было молчание.

— В-третьих, Сьюзен нашла одну из наших шахматных фигурок — во всяком случае, эта фигурка похожа на наши как две капли воды.

Никто не возразил.

— В-четвертых, вы разве не помните? В тот самый день, накануне прибытия калорменских послов, мы сажали деревья за северными воротами Кэйр-Паравела. И владычица лесного народа Помона дала нам свое благословение. Копали-то, конечно, не мы, а эти забавные кроты. Неужто вы не помните старого Лилейника, главного из кротов? Не помните, как он оперся на лопату и сказал: «Помяните мое словцо, ваши величества, вам еще доведется посидеть в теньке под этими деревами»? Клянусь Юпитером, он был прав!

— Вспомнила! Я вспомнила! — обрадовалась Люси и захлопала в ладоши.

— Чушь! — буркнул Эдмунд, — Питер, ты несешь околесицу. С чего нам было сажать деревья у самых ворот? По-твоему, мы спятили?

— Вовсе нет, — отозвался Питер с улыбкой. — У ворот мы деревья не сажали — они сами выросли.

— Ладно. Тогда скажи, с каких это пор Кэйр-Паравел стоит на острове?

— Вообще-то он стоял на полуострове. А где полуостров, там и остров, верно? За столько лет могло произойти что угодно. Кто-нибудь взял да прокопал канал.

— Эй, погоди! — Эдмунд прищурился. — Что значит «за столько лет»? Мы покинули Нарнию всего год назад. По-твоему выходит, что за какой-то год замок разрушился, кругом поднялся лес, а наши саженцы разрослись в громадный сад? Чушь собачья, братец!

— Можно проверить, — предложила Люси. — В Кэйр-Паравеле за помостом была маленькая дверца в стене. Та, что вела в сокровищницу. Если я правильно помню, она должна быть у нас за спиной…

— Думаю, мы ее не найдем, — проговорил Питер, вставая.

Стена, у которой они сидели, столь густо заросла плющом, что не было видно не то что дверцы — ни единого камешка.

— Скоро узнаем, — Эдмунд схватил сухую ветку и принялся колотить по стене. С глухим стуком палка ударялась о камень. И вдруг послышалось гулкое «бум!».

Эдмунд от изумления чуть не выронил ветку.

— Надо убрать плющ, — сказал Питер.

— Может, не сейчас? — робко справилась Сьюзен, — Давайте подождем до утра. Что-то мне не хочется ночевать у открытой двери, из которой того и гляди вылезет какое-нибудь чудище. Да и сыростью наверняка потянет, и холодом… Темно-то как, посмотрите!

— Нельзя быть такой трусишкой, Сьюзен, — укорила Люси.

Мальчики, впрочем, не обратили на слова Сьюзен ни малейшего внимания. Им так не терпелось добраться до двери, что они принялись было отдирать плющ руками. Потом спохватились, Питер достал свой нож, и дело пошло быстрее. Крак! — нож Питера сломался. Недолго думая, Эдмунд вынул свой. Отрезанные побеги плюща складывали возле костра.

Наконец дверь расчистили.

— Заперта, — пробормотал Питер, дернув за ручку.

— Дерево сгнило, — заметил Эдмунд, — Разломаем в два счета. Заодно дровишек прибавится. Ну, взяли!

Однако древесина оказалась не слишком податливой, и когда мальчики закончили, в зале сгустился мрак, а на небе уже появились первые звезды. Люси окинула взглядом братьев, которые, стоя перед дырой в стене, стирали с рук грязь, — и виновато посмотрела на Сьюзен: мол, извини, что-то мне тоже страшновато стало.

— Нужен факел, — сказал Питер.

— Ну, послушайте же! — воскликнула Сьюзен. — Эдмунд, ты сам говорил…

— Мало ли что я говорю, — буркнул Эдмунд, — Язык-то без костей. Ну что, Пит, вниз?

— Угу. Сьюзен, — позвал Питер, — мы в Нарнии, в стране, которой когда-то правили. Хватит вести себя, как дети. И потом, ну кто заснет, когда кругом столько загадок?

Попытались сделать факелы из длинных веток, но из этой затеи ничего не вышло. Стоило поднять ветку зажженным концом вверх, как она тут же гасла, а если держать ее наоборот — обжигала пальцы и дымила в глаза. Поэтому решили воспользоваться фонариком, подаренным Эдмунду на день рождения: он таскал его с собой повсюду, но батарейка еще не села, — ведь день рождения отмечали всего неделю назад. Эдмунд включил фонарик и шагнул в темноту. За ним последовали Люси и Сьюзен. Питер шел последним.

— Ступеньки! — крикнул Эдмунд из темноты.

— Пересчитай, — откликнулся Питер.

— Одна, две, три… — начал считать Эдмунд. — Шестнадцать! — донесся его возглас чуть погодя.

— Значит, мы и впрямь в Кэйр-Паравеле, — проговорила Люси. — Там было как раз шестнадцать ступенек.

Сьюзен не проронила ни слова. Когда все собрались у подножия лестницы, Эдмунд медленно повел фонарем вокруг.

— О! — вырвалось у всех четверых.

Им хватило одного взгляда, чтобы понять: они и вправду находятся в сокровищнице Кэйр-Паравела — своего королевского замка. Прямо перед ними лежала дорожка или тропинка (вроде тех, какие бывают в оранжереях), а по обе стороны этой дорожки возвышались рыцарские доспехи — в полный рост, точно часовые, охранявшие полки с несметными сокровищами: там были ожерелья, браслеты, кольца, чаши и кубки, слоновьи бивни, броши, диадемы, золотые цепи и драгоценные камни, громоздившиеся кучами, будто картофель, — алмазы, рубины, карбункулы, изумруды, топазы, аметисты. Под полками стояли громадные дубовые сундуки, обитые железом и закрытые на огромные замки. В сокровищнице было жутко холодно и так тихо, что собственное дыхание отдавалось громом в ушах. Все покрывал толстый слой пыли; когда бы ребята не вспомнили, что здесь хранилось, они ни за что не догадались бы, что попали в королевскую сокровищницу. Внезапно им стало грустно и немножко страшно — подземелье выглядело таким потерянным, что ли, таким заброшенным… Вот почему некоторое время никто не отваживался заговорить.

Наконец стряхнули с себя оцепенение и принялись расхаживать по подземелью, подбирая то одну вещицу, то другую. И каждый испытывал радость узнавания, словно встретил добрых друзей после долгой разлуки. «Посмотрите! Эти кольца мы надевали на коронацию». — «Помнишь, когда я впервые это надела?» — «Ба, а мы думали, что эта брошка потерялась!» — «Смотри, вон доспех, в котором ты сражался на турнире на Одиноких островах!» — «Это для меня выковали гномы!» — «Из этого рога мы вместе пили!» — «А помнишь?..» — «А помнишь?..»

— Эй! — окликнул брата и сестер Эдмунд. — Хватит батарейку сажать! Она нам наверняка еще пригодится. Берем что нам нужно и уходим отсюда.

— А что нам нужно? — спросил сам себя Питер, — Наши подарки, конечно, — он разумел те дары, которые они с Люси и Сьюзен получили на Рождество и которые ценили превыше самого королевства. (Эдмунд остался обделенным — потому что в ту пору он был не с ними, а против них. Как это случилось, вы можете узнать из другой книги.)

Все согласились с Питером и направились по дорожке в глубь сокровищницы. Там на полке у дальней стены и лежали подарки. Люси схватила свой — крошечный флакончик, вырезанный из цельного алмаза и заполненный до половины магическим снадобьем, способным исцелить любую рану и прогнать любую хворь. Не говоря ни слова, она повесила флакончик себе на шею и с радостью ощутила знакомую тяжесть. Сьюзен взяла свой подарок — тугой лук и колчан из слоновой кости со множеством оперенных стрел. Прежде чем она успела что-либо сказать, Люси воскликнула:

— Сьюзен! А где же рог? — Кроме лука и стрел Сьюзен подарили еще большой рог.

— Не знаю, — призналась Сьюзен. — Вот беда… Помню, я взяла его на охоту в наш последний день в Нарнии, когда мы все охотились на Белого Оленя. Наверное, он потерялся, когда мы перенеслись обратно — ну, в Англию.

Эдмунд присвистнул. Потеря и в самом деле была невосполнима: в этот рог трубили, призывая подмогу, и не было случая, чтобы подмога не подоспела вовремя.