Они прошли в другую комнату, сплошь уставленную какими-то сверкающими полированными инструментами неизвестного назначения, что-то вроде астролябий, небесных глобусов, хроноскопов, поэзиметров, хориямбусов и теодолиндов. Маг подвел ее к широкому окну.

— Здесь они. Поглядите на своих Тупиц.

— Я никого не вижу. А что это такое на лужайке? Очень похоже на грибы.

Предметы, на которые показывала Люси, усеивали всю лужайку. Они и на самом деле очень походили на грибы, только огромные — ножки высотой в три фута и шляпки примерно того же диаметра. Присмотревшись повнимательнее, она увидела, что ножки поддерживают шляпки не точно посерединке, а поближе к краю, поэтому вся конструкция казалась какой-то неуравновешенной. А у основания каждой ножки на траве лежали не то узлы, не то клубочки. Но чем больше Люси в них всматривалась, тем меньше они походили на грибы. Шляпки были не круглыми, как ей показалось вначале, а продолговатыми, вдобавок с одной стороны пошире, с другой — поуже. И было их, этих “грибов”, штук шестьдесят, а то и больше.

Пробило три часа.

И сразу же начали твориться удивительные вещи. Каждый “гриб” неожиданно перевернулся вверх тормашками. Маленькие узелки, лежащие у основания ножек, оказались головами и туловищами. Ножка оказалась ногой — единственной ногой у каждого туловища. Она росла прямо под туловищем (а не сбоку, как у двуногих существ) и была такой же толстой, как и туловище, если не толще. Заканчивалась нога огромной толстой ступней, расширявшейся к носку, немного загнутому вверх, отчего вся ступня получалась очень похожей на маленькое каноэ. И теперь Люси поняла, почему раньше они выглядели, как грибы. Просто все они лежали на спине, подняв над собой под прямым углом свою единственную ногу, а огромная ступня прикрывала их сверху, как зонтик. Впоследствии девочка узнала, что это их привычная манера отдыхать, так как ступня служила отличной защитой и от дождя, и от солнца. Для Однонога (так называл их маг) лежать под своей ступней было все равно, что прохлаждаться под навесом на веранде.

— Ах, как забавно! До чего же забавно! — воскликнула Люси и, не удержавшись, рассмеялась. — Это вы сделали их такими?

— Да, — сказал маг. — Я превратил Тупиц в Одноногов, — он тоже расхохотался, да так, что на глазах у него выступили слезы. — Но смотрите дальше...

Действительно, зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть. Конечно, одноногие существа не могли ни ходить, ни бегать так, как это делаем мы. Им приходилось передвигаться прыжками, наподобие блох или лягушек. Зато какие это были прыжки: и высокие, и быстрые! За секунду ступня успевала подскочить вверх и опуститься несколько раз, и после каждого подскока Тупицы тяжело плюхались на землю, отчего и получался тот стук, который так озадачил и напугал вчера Люси. Теперь они скакали по лужайке во всех направлениях и громко кричали друг другу:

— Смотрите, ребята! Нас снова видно!

А один Одноног в красной шапке с кисточкой — это, наверно, и был Старшой — сказал:

— Видите, все, как я вам говорил: если мы станем видимыми, то снова будем видеть друг друга.

— Так оно и есть, Старшой, — подхватил какой-то Одноног.

— Ты прав, Старшой, — подхватил другой.

— Ты, как всегда, попал в самую точку, — присоединился еще один.

— Никто не объяснил бы нам этого так понятно.

— Ни у кого, кроме тебя, нет такой ясной головы.

Когда хор похвал стих, Старшой продолжал:

— Наверно, эта малышка застала старика спящим. Значит, на этот раз мы его обставили.

Хор снова зашумел:

— Я хотел сказать то же самое!

— Да, начальник, мы оказались умнее его!

— Так держать, не останавливаться!

— Да как они смеют говорить про вас такие вещи? — возмутилась Люси. — Вчера они вас так боялись! Неужели они забыли, что вы можете слышать их?

— В этом-то и состоит, пожалуй, самая забавная черта моих Тупиц, — сказал маг. — Только что они говорят о том, что я могу быть где угодно и подслушивать весь вздор, какой они несут, и что я очень опасен — и тут же договариваются обмануть меня с помощью трюка, который не обманет и грудного младенца. Нет, с ними не соскучишься!

— А нужно ли возвращать им прежнее обличье?.. Думаю, не будет слишком жестоко, если вы оставите их такими, какие они есть? Мне кажется, что на самом деле они теперь не очень-то страдают из-за этого и на вид очень даже счастливы. Вы только посмотрите, как они прыгают! Кстати, а как они выглядели прежде?

— Это были самые обыкновенные гномы, только маленькие, — ответил маг. — Но они не имели никакого отношения к тому милому народцу, который живет у вас в Нарнии.

— Тогда будет жаль, если они станут прежними, — сказала Люси. — Сейчас они такие потешные и милые! Как вы думаете, удастся мне их в этом убедить?

— Попробуйте, только я не представляю, как вы сумеете вдолбить это в их головы.

— Вы пойдете со мной, чтобы помочь уговорить их?

— Нет, нет. Без меня это у вас получится намного лучше.

— Спасибо за ленч, — поблагодарила Люси. — Все было очень вкусно.

И быстро выбежала из комнаты.

Сбежав вниз по лестнице, по которой со страхом поднималась еще сегодня утром, Люси, как пушечное ядро, врезалась в Эдмунда. Вместе с ним стояли и остальные ее спутники. Видно, они так и дожидались ее с тех пор, как она ушла. Люси почувствовала себя очень виноватой, увидев их встревоженные лица и осознав, что до сих пор ни разу не вспомнила о них и не подумала, что переживают ее друзья.

— Все в порядке. Ничего страшного. Этот маг такой славный... И я видела его... Аслана.

Выпалив это, она пулей проскочила мимо и вылетела в сад. Там земля дрожала от прыжков, воздух звенел от криков Одноногое. И то и другое взорвалось с удвоенной силой, когда они увидели Люси.

— Вот она! — закричали Одноноги.

— Вот она идет!

— Трижды ура в честь нашей малышки!

— Ах, как здорово она провела нашего старого хозяина!

— Как она отлично все сделала!

Когда крики смолкли, заговорил Старшой.

— Все мы крайне сожалеем, что не можем доставить вам удовольствия, показавшись такими, какими были, пока маг не изуродовал нас. Вы даже не поверите, насколько прежний наш вид был лучше нынешнего. Ибо бесполезно отрицать, что сейчас мы омерзительно безобразны, и потому, сколько бы мы ни утверждали обратное, вы нам не поверите...

— Да, такие уж мы теперь, — затянул хор.

— Ты прав, Старшой, на нас жутко смотреть...

— Лучше, чем ты сказал, об этом и не скажешь...

Поддакивая и грустно восхищаясь, они все время подскакивали,

как воздушные шарики.

— Но я не нахожу, что вы так уж уродливы, — выкрикнула Люси, чтобы заставить их замолчать и выслушать ее. — Я считаю, что вы выглядите очень мило.

— Послушайте, что она говорит!

— Вы правы, маленькая госпожа!

— Мы очень мило выглядим!

— Вы не найдете народа приятнее на вид!

И восклицали они все это без всякого удивления, похоже, совсем не замечая, что еще минуту назад говорили абсолютно противоположное. Лишь Старшой проявил некоторую самостоятельность.

— Она хотела сказать, — начал объяснять он, — что вы были очень милыми. До того, как вас изуродовали.

— Ты прав, Старшой, ты прав, — запели остальные.

— Именно это она и сказала...

— Мы так и поняли, что она говорит про то, какие мы были...

— Да нет же! — закричала Люси. — Не говорила я вам этого! Я сказала, что вы очень милые сейчас!

— Ну вот, это самое она и сказала, — поспешно вмешался Старшой. — Что мы были очень милые тогда!

— Послушайте, что он говорит! — заголосил хор.

— Нет, вы только послушайте, что она говорит!

— Они оба говорят правду!

— Они друг другу под стать!

— Лучше этого вам уже не сказать!

— Но мы же говорим совершенно противоположные вещи! — рассердилась Люси и даже притопнула ножкой.

— Так и есть, так и есть, — услужливо подхватили Одноноги.

— Никаких противоречий!