Он не перезвонил, а ответил мне сообщением на пейджер — «Привет! Есть дела на даче, помогаю отцу, потом уеду в командировку».

Больше сообщений я ему отправлять не стала. И он мне ничего не писал и не звонил.

Конечно, я ни на что особенно и не рассчитывала. Меня бы гораздо больше удивило, если бы случившееся между нами переросло в феерический роман, любовь и свадьбу на сто гостей. Я уже начинала потихоньку привыкать жить в мире, где молодые люди «просто хорошо проводят время», без особых страстей и ожиданий после. Я была благодарна Семену за то, что он сорвал с моих глаз эту отупляющую романтическую пелену и показал, как нужно жить в современном мире. Я, наконец, все поняла. Истина обрушилась на меня словно водопад. Я осознала это настолько ясно и трезво, что мне хотелось взлететь от облегчения. Я перестала верить в чудеса, знаки и прочую ересь. На смену нытью и горьким слезам пришло удивительное чувство освобождения, так что хотелось парить в небе и вопить: «Швобода! Швобода!» И я была так очарована своим новым знанием, что номер телефона Семена, который я совсем недавно тщательно заучивала, как-то сам по себе стерся из памяти.

[1] Томáс де Торквемáда — основатель испанской инквизиции, первый великий инквизитор Испании.

От чего немеют зубы,

Как дрожат от страсти губы,

Ты поймешь, когда поцелуешь грязь.

(с) Агати Кристи — «Грязь»

— А туда точно можно входить? — с сомнением спросила я, когда мы с Настей остановились у входа в подземный паркинг.

— Можно, ведь они там! Смотри, вон дорожка для пешеходов, идем! — уверенно ответила Настя, но вдруг остановилась. — Только давай договоримся, если Ян симпатичный, то он мой. Понимаешь, Серж, конечно классный, но явно не герой моего романа.

— Никто не герой твоего романа, кроме Илюши! — сочувственно сказала я, — На Яна я не претендую, будь он хоть трижды роскошный Аполлон!

— Почему? — удивилась Настя.

— Я решила больше не встречаться с музыкантами. Я решила вообще ни с кем не встречаться. Мне опротивели буквально все. Только музыка, стихи, песни! Все! — воскликнула я.

— Это называется сублимация! — сообщила Настя.

— Пусть так, но больше я никому не позволю вертеть мной, как тряпичной куклой. У меня не так много меня, чтобы раздавать всем направо и налево! — сказала я торжественным тоном. Настя посмотрел на меня с уважением.

Мы перешли проезжую часть въезда в паркинг и направились по дорожке ведущей вниз, мимо шлагбаума к будке охраны. Оказавшись возле нее, Настя постучала в окошечко согнутым указательным пальцем. Секунду спустя стекло отодвинулось, и за ним показалось хмурое лицо охранника. Разглядев Настю, он натужно изобразил подобие улыбки:

— Слушаю вас!

— Нам нужна студия «Диггер-продакшон», мы правильно идем? — спросила Настя.

На его лице изобразилось недоумение.

— Диггер-шмигер, девочки, что вы ищите? — проворчал он.

— Где тут парни волосатые репетируют? — уточнила я.

Охранник пожевал губу и лениво сообщил:

— Сейчас вниз, налево и потом еще раз налево, до конца. Красная дверь там, цветная, увидите.

— Как это: красная и цветная? — изумилась Настя.

— Он же сказал — увидите! — ответила я, и мы зашагали туда, куда указывал охранник.

Сделав два поворота налево по прохладному и гулкому помещению паркинга, мы действительно увидели металлическую дверь в стене, выкрашенную в красный цвет. На двери было множество разнообразных табличек, разноцветных надписей и наклеек. Особенно крупными и заметными из них были: знак радиации, знак «не влезай — убьет», «прием стеклотары», «комната 104», «часы работы…» и самая яркая «Диггер-продакшон-инкорпорэйтед».

Справа на стене, располагалась маленькая розовая кнопка звонка. Настя нажала на нее, и звонок залился колокольным звоном отчаянной силы.

— Это, чтобы слышать во время репетиций, — пояснила Настя с видом знатока.

Ждать пришлось недолго, почти сразу мы услышали скрежет замка, а потом дверь распахнулась, и на пороге появился субтильный паренек, на вид лет шестнадцати-семнадцати. Невысокий, с тонкими руками, торчащими из рукавов модной ярко-красно футболки, в черных джинсах и красно-белых кедах. Вся его одежда выглядела, словно только что из магазина — аккуратно, нарядно и вызывающе стильно. Волнистые, темно-русые волосы парня выглядели ухоженными и блестящими. Длинная густая челка падала ему на один глаз. Парень сделал шаг навстречу и сложил руки у себя на груди, как бы демонстрируя выпуклые, словно маленькие шарики, загорелые бицепсы.

— Я не заказывал девочек! — воскликнул он вместо приветствия, приятным баритончиком с легким металлическим отзвуком, словно в его горле вибрировали маленькие пружинки.

— Успокойся, мальчик, мы не к тебе, — быстро нашлась Настя, подхватив его нахальный тон.

— То-то я думаю, слишком красивые для меня, я обычно страшненьких вызываю, — продолжил парень.

— А ты умеешь делать комплименты! — усмехнулась Настя.

— Мы, вообще-то, к Яну, — смущенно обронила я.

— И снова — здравствуйте! Повторяю, я вас не звал.

— Так ты Ян? — спросила Настя с недоверием.

— А что, как-то иначе себе представляла? — паясничал он.

— Как минимум, старше лет на пять. Так мы зайдем? Нас Серж пригласил. Сказал, вам нужна бэк — вокалистка. Мы договаривались на три часа, — деловым тоном объяснила Настя.

— Ну, коли пришли, — сдался Ян, — проходите, раздевайтесь. Мельком он оглядел Настин короткий сарафанчик и мой топик на тонких бретелях. — Впрочем, можем обойтись и без раздеваний, так сойдет, обувь можно не снимать.

Он отступил вглубь помещения, пропуская нас внутрь. Мы вошли и огляделись по сторонам. Внутри гаража было просторно и светло, благодаря, большому количеству разнообразных прожекторов на потолке. Стены завешаны темно-серой тканью, в углу большой потрепанный диван с кучей подушек и этажерка, заваленная всяким хламом. В углу напротив письменный стол с компьютером, пара стульев. А еще по всей комнате были расставлены музыкальные инструменты! От восторга, я даже на секунду забыла, как дышать. Там было несколько разных гитар, синтезатор, барабанная установка и даже саксофон на изящной подставке. Кроме того, пара микрофонов на стойках, разнообразные колонки, мониторы и куча всяких примочек. Пол, конечно же, был увит проводами. В общем, настоящая репетиционная база, как в фильмах про рок-звезд.

— Кто будет петь? А кто танцевать? — осведомился Ян, с деловым видом усаживаясь за синтезатор на круглый стульчик без спинки.

Я обратила внимание, что он как-то принужденно распрямил правую ногу. Ян моментально проследив за моим взглядом, пояснил официальным тоном:

— Десять лет назад, автомобильная авария, множественные переломы, воспаление, гангрена, очень качественный протез. Жить и любить не мешает! — и он вдруг весело подмигнул, — Петь-то будем, не?

Я ошарашено молчала.

— А сейчас тебе сколько лет? — вовремя нашлась Настя.

— Двадцать семь, а что? — переспросил Ян.

— Больше семнадцати не дашь!

— Еще одно последствие аварии, я перестал стареть, — ухмыльнулся он, — скоро вам будет тридцать, а мне пятнадцать! Так что, давайте успевать общаться, а то я со старушками как-то не очень.

Я продолжала молчать, а Настя спасать ситуацию:

— Ника хорошо поет, ты не думай, она просто немного стесняется.

Она тихонько подтолкнула меня в сторону Яна, и мне пришлось сделать шаг вперед.

— Возьми-ка несколько нот, — сказал Ян и пробежал пальцами по клавишам синтезатора.

Я повторила музыкальную фразу. Он снова сыграл. Я снова спела.

— Неплохо, черт! Совсем неплохо! — прокомментировал Ян, — Где пела?

— В колледже на КВНах, в дворовом кружке, — смущенно ответила, мне польстила его похвала.

— Короче, нигде! Но ничего, мы тебя прославим! Я как раз ставлю новые опыты по звукоизвлечению. Будешь ходить ко мне по средам и пятницам, — он запустил пальцы в свою челку и задумчиво почесал голову, — скажем, в три!