— Я не могу дождаться той минуты, когда увижу ее!

— С чего ты решил, что она ответит тебе взаимностью? И вообще ты лучше подумай, как будешь объясняться перед Сержем, — сказала я, — он ведь друг твой и ни в чем не виноват. А ты у него девушку решил отбить.

— Заметь, девушку, а не печень! Серж женат на музыке, он и не заметит, скорее всего. Ему даже проще будет, вот увидишь.

— Ты страшный человек! — произнесла я.

— Не то слово! — проворковал Ян.

Потом мы с ним накрыли стол, и когда пришли ребята, я вдруг почувствовала потрясающую легкую веселость. Мы все были рады друг друга видеть. За столом царила счастливая дружеская атмосфера. Все ели пироги. Девочки пили коктейли из вермута с апельсиновым соком, парни пили водку. Время от времени бегали курить на балкон.

По телевизору началась игра «Что? Где? Когда?», и Ян придумал, болеть за команду телезрителей, и пить до дна, каждый раз когда, телезрители выигрывали. Вечер явно складывался не в пользу знатоков, поэтому мы очень скоро вошли в нужную кондицию.

Когда началась очередная реклама, я решила проветриться и тоже сходить на балкон. Абсолютно неосознанно, я встала из-за стола и произнесла, потягиваясь:

— Что ж, пора размять старые протезы!

Не знаю, почему я это сказала. В обычное время я не могла даже представить, что скажу такое. Все это время, пока я знала Яна, я старалась осторожно обходить эту тему. И вот теперь, расслабившись, я сморозила эту ужасную вещь.

Катька яростно лягнула мою ногу под столом, и в ее взгляде я явственно прочитала: «Заткнись!»

Ян резко встал из-за стола, и быстро как мог, прошел на балкон.

Я, осознав, свой провал ринулась за ним. В голове пульсировала мысль: что сказать? Как извиниться? Я не знала, откуда у меня на языке появились эти слова, и почему я их произнесла.

Едва мы оказались вдвоем на балконе, я, вдохнув свежего воздуха, принялась извиняться:

— Прости меня, я не то хотела сказать. Не знаю, как это вообще пришло мне в голову. Прости, прости меня!

Я была готова разрыдаться от того, что неосознанно, но так грубо разорвала тот уютный дружественный мирок, который сложился между нами.

Он пару секунд пристально смотрел на меня.

— Ты не переживай, это просто твое подсознание так реагирует. Я сто раз это наблюдал, и научился распознавать и понимать. И объясняю я это не в первый раз, поверь мне, — сказал Ян.

Я осмелилась поднять взгляд и столкнулась с его глазами, глядящими на меня в упор. В них читалась насмешка и снисхождение. Но его взгляд не был злым. Он словно говорил: «Я знаю, что ты не хотела меня обидеть, и я не сержусь. Но я устал от извинений, поэтому прекрати извиняться и жалеть меня». Он улыбался, и, казалось, чего-то ждал.

«Ян крутой!» — вспомнились мне слова Насти. Да, Ян действительно очень крутой, странный и иногда даже шокирующий своим поведением, но такой классный! Возможно, он прав, и Настя действительно скоро падет жертвой его чар. Я вдруг ощутила прилив теплоты и нежности к этому невероятному парню.

— Все равно, Яник, прости меня, — искренне сказала я.

Я сделала шаг в его сторону и оказалась совсем близко. И вдруг, словно повинуясь какому-то внезапному порыву, Ян слегка наклонил голову и коснулся своей густой челкой моего лба. А затем, наши губы соприкоснулись, и мы с ним поцеловались! Я мысленно прокричала «Ой!» А Ян тем временем обвил руками мою талию и властно прижал меня спиной к стене. Он целовал меня уверенно, умело и настойчиво. Прямо таки мастерски! Каждое движение его губ и языка было отточено долгими годами практики и будило во мне неожиданные, но восхитительные яркие ощущения. Мне казалось, что он с этим поцелуем выпивает все мои мысли и всю мою сущность. И мне ничего не оставалось, кроме как ответить, потому, что не отвечать на такой поцелуй было бы преступлением. Потрясающий, завораживающий, вкусный до дрожи в коленях. Ощущения захватили меня, мне казалось, что мы с ним летим сквозь стены, и те с легким шелестом рассыпаются за нами.

Но разум отчаянно приказывал мне прекратить, я понимала, что такие игры до добра не доведут. В лучшем случае я могу потерять друга, а в худшем… Нет, нет, не надо думать об этом. Я собрала в кулак всю свою волю и, вырвавшись из его объятий, выдохнула:

— Ян, хватит, что это вообще такое?

— Боевое крещение! — весело ответил он, снова приближаясь ко мне.

Я посмотрела в его смеющиеся глаза, он откровенно потешался надо мной.

— Ах, ты! Да ты просто… — я задохнулась, не находя, что сказать.

— Да, я просто, — утешительно сказал он.

Я повернулась, чтобы уйти, внутри меня бушевала буря. Он схватил меня за руку, и я сердито выкрикнула:

— А ты ничего не перепутал? Напился что ли? Твоя звезда, там, в комнате. Вот иди и присасывайся к ней!

Он заговорил быстро, глядя мне в глаза.

— Подожди, я объясню. Это часто плана, чтобы Настя начала ревновать. Она увидит, что я уединился с тобой, ей тоже захочется, и она сразу в меня влюбится!

— Ты ненормальный, — вдруг рассмеялась я, — а что если я теперь в тебя влюблюсь?

— Ты способна влюбиться с одного поцелуя?

— Я способна влюбиться с одного взгляда, — призналась я, — Так обычно и бывает.

— Отсюда все твои беды, — сказал Ян и погладил меня по голове. — Надо же, чтобы тебе кто-то объяснил. Это не любовь, это обычная похоть. Мы все ищем, где удовлетворить свои потребности. А человек так устроен, что если где-то когда-то он смог удовлетворить свою потребность, то в следующий раз, когда она возникнет, он снова попытается пойти тем путем, где был успех. А вы — наивные романтичные дурехи влюбляетесь в разных проходимцев.

— Человек так устроен, что у него есть не только потребности, но и чувства, — вдруг выпалила я.

Он пристально посмотрел на меня и произнес:

— А где ты видела чувства?

— Ну как же, а эти страдания, бессонные ночи, боль в груди, ревность…

— Набор физико-химических реакций, гормоны, не более, — спокойно ответил он.

— И как тогда жить?

— Так и жить, не верить в любовь, пока тебе прямо не скажут о ней, и вести себя соответственно. Проверять ее на прочность. Не придумывать себе любовь там, где ее нет, не поддаваться на провокации, не лелеять напрасных надежд. Будь честна с собой и с людьми, не приукрашивай их поступки, не жди больше, чем они дают. И не давай им больше, чем они заслуживают.

Я слушала Яна, и перед глазами у меня рушился мой радужный и лучистый светлый мир, со всеми его мечтами, грезами и фундаментальными, как я полагала знаниями. Те уроки, которые мне преподал Семен, были лишь азбукой, теперь Ян учил меня правилам речи.

— Сейчас Настя уже сидит там вся на иголках, ей не терпится узнать, чем мы тут занимаемся, о чем говорим, — сказал он, широко улыбнулся, и в его глазах блеснули озорные искорки.

Я посмотрела на его умильную рожу и поняла, что даже не могу рассердиться. Он был чертовски прав во всем.

Я рассмеялась.

— А если кто-то с тобой провернет такое?

— Я буду только рад, это же весело, — усмехнулся Ян.

— Вообще, можно было обойтись без поцелуев, а просто поговорить, она же все равно ничего не видела, — сказала я, направляясь к балконной двери.

— В этом и есть интрига! Вот увидишь, сейчас она точно клюнет! У тебя теперь такое лицо, интересное! Злое, но довольное!

— Да, это было не так уж плохо, — тихо сказала я, как бы даже и не ему, и улыбнулась краешками губ. Это как-то само получилось не нарочно. Но Ян вдруг снова схватил меня за руку:

— А так не делай. Я ведь могу и повторить, — горячо проговорил он.

— Ян, иди к черту! — отмахнулась я, и, толкнув дверь балкона, вышла.

В комнате было по-прежнему весело. Вова жонглировал виноградинами и ловил их ртом. Остальные смеялись и аплодировали.

Катька восторженно смотрела на каждое его движение. «Парочка чокнутых!» — решила я, глядя на них. Все это ложь и провокация. Любви нет. Нет никаких чувств. Если можно целоваться без любви, заниматься сексом без любви, то зачем она тогда вообще нужна эта любовь?