В общем, пока мы с Трубником ужинали, Змей растянул вокруг лагеря толстую леску, привязанную к пустым консервным банкам. Самая старая, простая и эффективная сигнализация. В тишине отлично слышно, а если о ней не знаешь, то легко зацепишься и выдашь себя. Сомневаюсь, что Хмыри или другие твари разбираются в таких тонкостях. Кажется, бродяга хорошо разбирался в таких моментах.

А когда я увидел, что вернувшийся Змей достал из капсулы мелкий красный лид, быстро раскрошил его в порошок, высыпал во флягу и залил спиртом, то чуть не подавился чаем.

— Ты зачем это сделал? — прохрипел я.

— Регенерон готовлю, — спокойно ответил тот, посмотрев на меня с удивлением. — Ты что, не в курсе?

— Да я как бы, вообще первый раз вижу, что лид используют не как валюту. — пробормотал я, ощутив себя в неловком положении.

— Ничего, это нормально. А тебе Белый разве не объяснил?

— Да как-то не успел. Слишком быстро умер.

— И как лиды на себя применять ты тоже не знаешь?

Я отрицательно качнул головой.

— Ясно, это очень просто. Ну, смотри, — бродяга отложил флягу, потянулся к рюкзаку и вытащил капсулу с синим лидом. Затем, взглянул на часы, что-то посчитал.

Он вложил кристалл в ладонь, прижал к груди и негромко произнес:

— «Поглощение»!

Из-под пальцев сверкнуло синим, но оно тут же погасло. А Змей разжал ладонь, в которой были лишь ошметки, похожие на крупную соль.

— И все?

— Ага, — он выбросил остатки кристалла наружу. — Просто и понятно. Только тут свои нюансы. Часто так делать нельзя, иначе… ну, там по-разному может быть. Очки Баста сольешь, выносливость. А может и всю шкалу здоровья. Строго по времени и обязательно при наличии не менее тридцати процентов общей выносливости. Запомни это.

— Запомнил. Ну, ты поглотил лид и что?

— Это дало мне… — на мгновение его взгляд остекленел. Я сразу догадался, что Змей рылся в системных вкладках. — Плюс двенадцать единиц к выносливости. Грубо говоря, сможешь на минуту дольше убегать, больше переносить, преследовать кого-либо. Так, потихоньку, можно прокачивать самого себя. И это самое главное, использовать лиды как валюту — это уже второстепенное.

— Не-е, ни фига, — возразил Трубник. — Первое, это использование лидов для создания сборок. Ты в курсе, что есть сборки, позволяющие воскрешаться?

— Это как?

— А так. Есть у тебя такая воскрешающая сборка — поглоти ее. И когда, вдруг, тебя завалят, спустя некоторое время, вновь поднимешься. Живым и здоровым. Штука очень редкая и дорогая, мало кто такие может создать. Спецов много, но это нужно быть мастером.

— М-да. — выдохнул я, почесав затылок. — Белый говорил, что лиды можно и нужно использовать не только как валюту, но и как инструмент развития. Но лишь вскользь.

— Не благодари. Сами такими были, тоже все по фрагментам узнавали. Бастион хитер, никакой информации нам не предоставляет. Типа, либо сдохни, либо сам догадайся. Вот так и живем.

— А какой во всем этом смысл?

— В чем? В жизни?

— Нет, смысл Бастиона?

Оба уставились на меня с нескрываемым удивлением.

— Ну ты даешь, Тем! — усмехнулся Змей. — Вот если узнаешь, будь добр, сообщи и нам. Никто из оказавшихся здесь не помнит, кем был раньше. А жить-то хочется. Бастион и помогает и осложняет жизнь.

— Белый говорил, что много лет назад случилась катастрофа, это так?

— Ну, не так уж и много. Лет пятьдесят, может немного больше.

— А какой сейчас год?

— Здесь время стоит на месте. Одна и та же осень. Никто тебе не скажет, какой сейчас год. Это странно, но придется принимать реальность такой, какая она есть.

Черт, а ведь хорошо бродяга сказал. Реально хорошо.

С момента как я очнулся, я только и делал, что принимал реальность.

В общем, консервы мы доели, чай допили.

— Ребят, а кто-нибудь слышал про Шмеля? — осторожно спросил я.

— А как же! — хохотнул Трубник. — Редкий упырь. А зачем он тебе?

— Да меня его ребята едва не похоронили. И забрали у меня кое-что очень важное.

— Да? Забудь! Шмель тот еще утырок, совсем с правилами не дружит.

— Ясно. А про ребят в желтых костюмах знаете?

Змей посмотрел на меня с удивлением.

— Да. Но их здесь давно не видели. Что-то ты вопросы странные задаешь!

— Что непонятно, то и спрашиваю, — невозмутимо ответил я.

— Темнеет, — заметил Трубник и обратился к Змею. — Ну что, как обычно?

Тот кивнул, затем повернулся ко мне.

— Когда собираемся группами на ночлег, все спят, кроме одного. Дежурим по три часа и меняемся.

— Толково, поддерживаю.

— Твари могут прийти, а могут и не прийти, тут как повезет. Но сюда им влезть будет проблематично. Если их много и предпринимают попытки атаковать, то отстреливаемся все вместе. Как-то так.

Я вспомнил свою первую ночь на чердаке здания администрации. Засыпать без слуха было просто, а вот просыпаться страшно. Тогда мне повезло, что я надежно забаррикадировался. И мне тогда еще повезло, что вовремя явился Омутник…

— Приготовь все оружие, — посоветовал Трубник, доставая пистолет неизвестной модели. — Ночью на это времени не будет.

Я достал сверток с патронами для двустволки и только сейчас заметил, что ствол-то не простой.

— Неплохой огнестрел, — похвалил Змей. — От Белого остался?

Я кивнул, вспомнив, про погибшего напарника. Многое от него досталось мне, пусть лежиться ему спокойно. Самострел показывать не стал, но втихую зарядил его новыми патронами. Пистолет «Макарова» выложил, но причину осечки не выяснил.

— Что, утыкание патрона?

— Не знаю.

— Забей, я посмотрю, — успокоил Змей, указав на ствол.

Бродяга расстелил спальник, но ложиться не стал.

— Моя вахта первая, потом стоит Трубник. Тем, ты до утра. Норм?

— Нормально.

— Отлично.

Спальника у меня не было, пришлось ложиться прямо так, на доски, а под голову класть рюкзак. Не очень удобно, но лучше чем ничего. Кажется, только закрыл глаза, как тут же вырубился…

…То, что я увидел, было странным… Какие-то фрагменты, разрозненные картинки.

Лил дождь, сверкали молнии и гремел гром. Погода — просто ужасная.

Грязно-желтый фургон неторопливо двигался по асфальтированной, но безнадежно разбитой дороге. Его трясло, бросало.

Впереди, всего в ста метрах, располагался какой-то контрольно-пропускной пункт, на котором находилось множество вооруженных солдат. Все бегали, что-то носили. Растягивали красные ленты.

Стояли бронетраспортеры, «Патриоты» и «Тигры».

Дальше, за КПП был какой-то туман, совершенно непроницаемый для глаз.

Внутри салона фургона было пятеро, еще один сидел рядом с водителем. Кажется, девушка. Все в желтых костюмах, а на полу рюкзаки.

— Это плохая идея, — произнес кто-то слева. — Мы не с того начали.

— Посмотрим, уже поздно что-то менять…

— Артем, Артем! Да проснись, ты мля! — я резко открыл глаза и увидел перед собой бледное лицо змея.

— Что? Что такое? — я мгновенно вскочил на ноги, еще толком не проснувшись.

— Мы в жопе. Вот что! — прохрипел он, глядя куда-то вправо и вверх…

Костер еще горел, но света от него было заметно меньше, чем тогда, когда мы только засыпали. Трубник уже занял позицию в правом углу навеса.

Я подхватил двустволку. Выглянул в щель.

Загремели консервные банки, установленные бродягой. Что-то завыло, зарычало. Тут и там послышался топот, хруст веток.

— Ну?

— Стая Хмырей вернулась, а с ними еще какое-то дерьмо! — бросил Змей, напряженно вглядываясь во тьму.

И тут, через щель между досками, я увидел угрожающе-красный идентификатор.