У него просто чудовищная сопротивляемость к физическим повреждениям. Нужно бить в голову, но там проклятая каска. Советский металл из самострела не пробить. Автомат может взять, должен, по крайней мере. Но законы физики здесь иные.

Мой «Калашников» валялся там же.

Перезаряжать самострел времени не было — повсюду разбросанные или сломанные ящики, но для такой образины они, ни разу не препятствие. Да и рюкзак я надеть не успел.

И когда ящики закончатся, долго бегать я не смогу. Даже сейчас, со всеми этими прыжками и скачками, у меня выносливость просела почти наполовину. Черт, нужно ее добить распределяемыми очками. Если выживу.

Рванул за автоматом, едва не поскользнулся на разбросанных обломках. Подобрал автомат, но тут же услышал какой-то свист. А когда понял, что свистело, было уже поздно.

Вращающаяся в воздухе монтировка, попала мне в ногу. Вонзилась прямо в бедро, проткнув мягкие ткани.

Я заорал от боли, но автомат не отпустил.

— С-сука! Н-на!

Открыл огонь одиночными, но не в голову, а по ногам.

Субъект взвыл. Споткнулся, упал на колено.

И тогда я прицелился и выстрелил в голову.

Выстрел!

Выстрел!

Обе пули срикошетили в стороны, а образина, криво усмехнувшись, хромая, двинулась ко мне.

Черт, да что делать?

Кое-как привстав, я снова поднял ствол автомата, дал еще один выстрел. Результат тот же — рикошет. Проклятая каска!

Все, убежать я уже не смогу, даже с раненой ногой, урод двигается куда быстрее.

И тогда меня посетила гениальная идея!

Я устремил взгляд прямо на каску, сконцентрировался.

— «Ржавчина»! — заорал я.

В голове приятно потеплело, по телу прошла знакомая дрожь. А мертвяк неожиданно остановился и тревожно завертел головой. Что-то удивленно прорычал.

Вскинув автомат повторно, я прицелился в голову еще раз и трижды выстрелил.

Я прекрасно видел, как в проржавевшей насквозь каске образовалась рваная дыра, из которой в морду стекала бурая жижа.

Снова поднял автомат и выжав на спуск, и с замиранием сердца услышал, что вместо выстрела раздался звонкий щелчок. Закончились патроны.

— Ах ты дрянь! — я опустил бесполезный автомат. Запасные магазины остались в рюкзаке, а он лежал где-то за спиной мертвого «Валеры».

— Убивать! Убивать! — зарычал он и неуверенно шагнул ко мне, огромной ручищей поправляя покосившуюся каску.

За моей спиной все еще болталась на ремне двустволка Белого. Два патрона. Третий валялся в кармане.

Снял, вскинул и быстро прицелившись, выстрелил. Секунда промедления, второй выстрел. Обе пули в яблочко.

Осталось всего тридцать очков.

А у меня один патрон.

Трясущимися руками перезарядил, вставил его в гнездо. Пустые гильзы цокнули об пол.

Субъект остановился, бестолково затряс головой — кажется, повреждение мозга и черепной коробки, серьезно осложняет жизнь не только мелким мертвякам, но даже такому переростку.

Выстрел!

— Что-о? — от шокирующей досады заорал я, понимая, что не хватило удачи. Ведь могло хватить, но не хватило. Одно очко здоровья. Всего одно.

Мертвяк шатаясь, стоял на месте, вертел окровавленное башкой, что-то рычал, но никаких активных действий не предпринимал.

У меня оставался только нож Змея, да разряженный самострел. Под ногами валялся бесполезный «Калашников», в руках двустволка.

Куча бесполезного оружия.

Не знаю, умел ли я метать ножи, но почему бы не узнать это сейчас?

Вытащил, перехватил поудобнее и что было силы, швырнул его в цель.

Швырнул неправильно, неумело. Попал!

Но видимо, системе понравилось надо мной издеваться.

Чавкнуло. Нож воткнулся точно в брюхо, но это попадание ножа никак не сказалось на состоянии здоровья Валерия Николаевича — как было одно очко, так и осталось.

И пока тварь меня не видела, я развернулся и заковылял к дальнему помещению, где лежал оставленный мной «Макаров».

Мертвяк тоже пришел в движение — сильно хромая, двинулся за мной, уверенно сокращая дистанцию.

Осталось немного. Пятнадцать метров до комнаты. Там «ПМ» Там спасение!

Десять метров.

Рычание за спиной приближалось. Нога болела так, что встать на нее было просто невозможно. Но я ковылял, шатался. Шипел от боли и шел дальше.

Свернул за угол.

Пять метров.

Обернулся — противник тоже показался из-за угла. Жуткая морда смотрела прямо на меня, смакуя мою плоть.

Три метра. Два.

Ввалился внутрь и рухнул на пол. Увидел стол, на нем разглядел черную рукоять пистолета. Пополз на животе. Черт, кажется, я не дотянусь.

Тварь сунулась за мной, пролезла через дверной проем, с треском сорвав деревянную раму.

Еще немного и…

А в следующую секунду, мою покалеченную ногу, словно в тиски зажали! Чудовищные пальцы сомкнулись на голени. Острая боль прострелила мозг настолько сильно, что я заорал не своим голосом. От отчаяния, от боли и бессилия.

Тварь дернула меня к себе, нависла надо мной, готовясь разорвать на части…

С ужасом глядя, как мертвяк «Валерий Николаевич» тянет меня к себе, я начал отбиваться. В том, что меня сейчас разорвут на части, не было никаких сомнений.

Я торопливо двинул его ногой в морду, но не попал — нога с чавканьем вошла в плечо.

И внезапно, начальник бункера передумал.

Что-то проревел, перехватил меня в другую руку, хорошенько встряхнул и поднес к своей морде, чтобы рассмотреть поближе.

— Я убивать… Ы-ы-ы!

Висеть вниз головой было крайне неприятно, но оказалось, что это были еще цветочки… Меня окатило волной такого зловония, что от омерзения, я аж содрогнулся. Казалось, самые глубины мозга продрало тухлятиной так, что у самого мозги начали скукоживаться.

Желудок оказался слабее… Он отозвался тут же, причем соответствующе. Все съеденное и не переваренное вывалилось наружу, заляпав и самого мертвяка и все вокруг.

Ему такое халатное отношение к еде, конечно же, не понравилось.

«Валера» возмущенно взревел, грубо отшвырнул меня в направлении шкафа, отчего я с грохотом ломая мебель, рухнул в непонятной позе.

Мне и так было хреново, а жесткое падение добавило острых болевых ощущений.

Практически ничего не видя перед собой и не соображая, я начал выбираться из-под обломков, когда меня ухватили второй раз, но уже за руку.

Приподняли над полом.

Я почти не соображал что происходит, то ли головой хорошо приложился, то ли общее состояние было настолько дерьмовым.

— Убивать! Убивать! Ы-ы-ы!

Снова тряхнул, да хорошо так, от души. У меня даже в плече захрустело, повторно сковала острая боль. Швырнул на пол, от чего у меня едва душа из тела не сбежала.

Я сдавленно застонал, потому что ничего другого сделать уже не мог.

И тут он ухватил меня прямо за голову, резко дернул и поставил на пол. Ботинки коснулись пола, но стоять самостоятельно я уже не мог. Неестественно вывернутая рука, сильно болела, все тело было в ссадинах и ранах. Да еще и бедро пробитое монтировкой… Но в мозгу неожиданно протрезвело — экстренное действие какого-то гормона, нет? Инстинкт?

Не важно!

Я неосознанно протянул здоровую руку, рывком вытащил из брюха мертвяка нож и из последних сил воткнул его прямо в глаз «Валерия Николаевича».

Чавкнуло.