Я закрываю глаза и принимаю неизбежную смерть. Мои ладони погашены. Я не хочу видеть того, что случится. Позади себя я слышу движение. Я открываю глаза. Кто-то из могадорцев подходит, чтобы взглянуть поближе, думаю я сначала, но сразу понимаю, что не прав. Что-то знакомое в этих подпрыгивающих шагах, в звуке дыхания. И тут он выходит на поляну.

Берни Косар.

Я улыбаюсь, но улыбка быстро исчезает. Если я обречен, то зачем ему тоже умирать? «Нет, Берни Косар. Тебе здесь не место. Ты должен уйти и бежать как ветер как можно дальше отсюда. Представь, что мы закончили нашу утреннюю пробежку в школу и тебе пора возвращаться домой».

Он идет ко мне и смотрит на меня. Кажется, он говорит: «Я здесь. Я здесь и буду бороться вместе с тобой».

— Нет, — говорю я вслух.

Он останавливается, чтобы ободряюще лизнуть мне руку. Он поднимает на меня свои большие коричневые глаза. «Выбирайся отсюда, Джон, — слышу я у себя в голове. — Хоть ползком, но выбирайся отсюда». От потери крови у меня начинаются галлюцинации. Кажется, что Берни разговаривает со мной. Да и здесь ли Берни Косар, или это мне тоже только чудится?

Он стоит передо мной, словно защищая. Он начинает рычать, сначала низко, но потом этот рык становится таким же свирепым, как рев чудовища. Чудовище фиксирует взгляд на Берни Косаре. Противостояние. У Берни Косара шерсть на спине поднимается дыбом, коричневые уши прижаты к голове. Его верность, его храбрость почти доводят меня до слез. Он в сто раз меньше чудовища, но смело стоит и готов сражаться. Один быстрый удар чудовища, и все будет кончено.

Я протягиваю руку к Берни Косару. Мне бы хотелось встать, схватить его и бежать. Он рычит так свирепо, что все его тело сотрясается, и по нему пробегает дрожь.

А потом происходит что-то еще.

Берни Косар начинает расти.

И только сейчас я понимаю. Утренние пробежки, когда я бежал слишком быстро и он не поспевал за мной. Он исчезал в лесу и секунды спустя появлялся передо мной. Шестая пыталась мне сказать. Она только раз взглянула на него и сразу поняла. Во время тех пробежек Берни Косар убегал в лес, чтобы скрыться и превратиться в птицу. И как он по утрам выскакивал во двор и, припав носом к земле, обшаривал весь двор. Защищая меня и Генри. Разыскивая следы могадорцев. Геккон во Флориде. Геккон, который наблюдал со стены, как я завтракаю. Как долго он уже с нами? Химеры, которых, как я видел, грузили в ракету, все же добрались до Земли?

Берни Косар продолжает расти. Он велит мне бежать. Я могу с ним общаться. Нет, это не все. Я могу общаться со всеми животными. Это началось с оленя во Флориде в тот день, когда мы уезжали. Дрожь, которая пробежала у меня по спине, когда он что-то пытался сказать мне, какое-то чувство. Я решил, что я просто был опечален из-за отъезда, но я ошибался. Собаки Марка Джеймса.

Коровы, мимо которых я пробегал по утрам. То же самое. Я чувствую себя таким дураком, что понял это только сейчас. Так явно, так очевидно, прямо перед моими глазами. Еще одно из любимых изречений Генри: самые очевидные вещи — это те, которых мы, как правило, не видим. Но Генри знал. И поэтому он остановил Шестую, когда та пыталась мне рассказать.

Берни Косар закончил расти. Его шерсть опала, уступив место продолговатой чешуе. Теперь он выглядит как дракон, но без крыльев. У него толстое мускулистое тело. Зазубренные зубы и когти, рога, закрученные, как у барана. Он толще, чем чудовище, но гораздо ниже. Выглядит так же устрашающе. Два гиганта по сторонам поляны, ревущие друг на друга.

«Беги», — просит он меня. Я пытаюсь сказать ему, что не могу. Не знаю, понимает ли он меня. «Ты можешь, — говорит он. — Ты должен».

Чудовище замахивается. Это как замах молота, который начинается в тучах и летит вниз со всей жестокостью. Берни Косар блокирует удар своими рогами и потом сам нападает, не давая чудовищу замахнуться снова. Колоссальное столкновение в самом центре поляны. Берни Косар бросается вперед и вонзает зубы в бок чудовища. Чудовище наносит ответный удар.

Оба они так быстры, что это противоречит всякой логике. На боках у обоих уже кровоточащие раны. Я смотрю, прижавшись спиной к дереву. Я пытаюсь помочь. Но мой телекинез по-прежнему не срабатывает. По спине у меня все еще течет кровь.

Мое тело так отяжелело, как будто кровь превратилась в свинец. Я чувствую, что теряю сознание.

Чудовище все еще стоит на двух ногах, тогда как Берни Косар вынужден сражаться на четырех. Чудовище нападает. Берни Косар опускает голову, и они врезаются друг в друга, круша деревья справа от меня. В конце схватки чудовище оказывается сверху и глубоко вонзает зубы в горло Берни Косара. Оно мотает головой, пытаясь вырвать горло. Берни Косар выкручивается под захватом, но не может освободиться. Он лапами рвет чудовищу шкуру, но оно не отпускает.

Потом чья-то рука хватает меня за плечо. Я пытаюсь ее сбросить, но не могу сделать даже этого. Глаза Берни Косара плотно закрыты. Он напрягается под челюстями чудовища, его горло пережато, и он не может дышать.

— Нет! — кричу я.

— Идем! — слышу я голос позади себя. — Нам надо выбраться отсюда.

— Собака, — говорю я, не понимая, чей это голос, — собака!

Берни Косара рвут зубами и душат, а я бессилен помочь. Я не уйду от него. Я бы пожертвовал жизнью ради него. Я кричу. Берни Косар поворачивает голову и смотрит на меня. Его морда перекошена от боли, агонии и от приближающейся смерти, которую он чувствует.

— Мы должны уходить! — кричит позади меня голос, и рука тянет меня с лесной подстилки.

Глаза Берни Косара все еще смотрят на меня. «Уходи, — говорит он мне. — Выбирайся отсюда, пока ты можешь. У тебя мало времени».

Я умудряюсь встать на ноги. У меня кружится голова, все вокруг плывет. Я ясно вижу только глаза Берни Косара. Глаза, которые кричат «Помоги!», хотя мысленно он говорит совсем другое.

— Мы должны уходить! — снова кричит голос. Я не оборачиваюсь, но узнаю, кто это. Марк Джеймс, который больше не скрывается в школе и пытается вытащить меня из этого столкновения. Если он здесь, значит, с Сарой все в порядке, и на долю секунды я позволяю себе почувствовать облегчение, но оно исчезает так же быстро, как и появилось. В этот момент значение имеет только одно. Берни Косар, он лежит на боку и смотрит на меня стекленеющими глазами. Он спас меня. Теперь моя очередь спасти его.

Марк упирается рукой в мою грудь и начинает толкать меня назад, с поляны, в сторону от схватки. Я выкручиваюсь и освобождаюсь. Глаза Берни Косара начинают медленно закрываться. «Он угасает, — думаю я. — Я не стану смотреть, как ты умираешь, — говорю я ему. — Я многое хочу увидеть в этом мире, но будь я проклят, если я буду смотреть, как ты умираешь». Никакого ответа. Чудовище еще сильнее сжимает челюсти. Оно чувствует, что смерть близка.

Шатаясь, я делаю шаг и достаю из-за пояса кинжал. Я крепко сжимаю рукоятку пальцами, и он оживает и начинает светиться. Я никак не смогу поразить чудовище, если просто брошу кинжал, и от моих способностей почти ничего не осталось. Так что решение легкое. Нет другого выбора, кроме как идти в атаку.

Один глубокий прерывистый вдох. Я откидываюсь назад, все во мне напрягается сквозь изнеможение, нет ни кусочка тела, который бы не испытывал какой-то боли.

— Нет! — кричит Марк позади меня.

Я срываюсь с места и бегу к чудовищу. Его глаза закрыты, челюсти крепко стиснуты на горле Берни Косара, вокруг лужи крови, в которых отражается луна. Осталось десять метров. Шесть метров. Глаза чудовища открываются в тот самый момент, когда я прыгаю. Желтые глаза, в них закипает ярость в ту же секунду, когда они видят меня, летящего по воздуху с кинжалом, высоко поднятым над головой обеими руками, словно в каком-то героическом сне, от которого я бы никогда не хотел очнуться. Чудовище отпускает горло Берни Косара и нацеливается челюстями на меня, но понимает, что учуяло меня слишком поздно. Лезвие кинжала светится в предвкушении, и я глубоко вонзаю его в глаз чудовища. Туг же выплескивается какая-то жидкая грязь. Чудовище испускает крик, от которого в жилах стынет кровь и который разбудил бы и мертвого.