По дороге она столкнулась с Илларом и Нортом, которых проигнорировала и убежала, а почти у самого входа в общежитие с женской стороны, ей встретился Грен.

— Эй, ты чего ревешь? — спросил он обеспокоено.

— Ничего, — огрызнулась она и хотела уйти.

— Нет, постой, — он схватил ее за руку, удерживая. — Говори, кто тебя обидел.

— Никто, — всхлипнула девушка.

— Хм, — Грен прищурился, пытливо смотря на нее. — Это он, да?

Шандра отрицательно помотала головой.

— Не обманывай, — покровительственно проговорил Грен. И добавил с укором: — Был бы кто-то другой — сказала бы. Я же предупреждал, а ты не слушала.

— Отстань, — сердито выкрикнула Шандра, вырываясь из его рук.

Возвратившиеся в скором времени в комнату Иллар и Норт застали Рэйма сидящего за столом не в самом лучшем расположении духа.

— Эй, — окликнул его встревоженный Иллар, — мы тут Шандру встретили по пути, и мне кажется, кто-то обидел ее. Она была вся в слезах, даже разговаривать с нами не захотела.

— Я, — буркнул Рэйм, не поворачиваясь к друзьям.

— Не понял, — удивленно посмотрел на наследника Иллар и перевел взгляд на Норта.

Тот только пожал плечами, показывая, что у него вариантов для пояснения такого поведения нет.

— Я подозреваю, что ее Двэйн подослал, — пояснил Рэйм, обернувшись, — чтобы забрать запись.

— С чего ты это взял? — удивленно спросил Норт.

— Я видел ее мирно беседовавшую с Двэйном, — разъяснил он причину своих подозрений, — а когда оставил ее одну и она полезла в стол… Но забудьте об этом. И о ней тоже.

Он отмахнулся, показывая, что тема закрыта, и направился к своей кровати.

— Извини, но мне мало верится, что Шандра поступила бы так, — высказал возражение Норт.

— Точно, — поддержал его Иллар, — несправедливо обвинять в чем-то без убедительных доказательств.

— Я сказал — забудьте! — прорычал Рэйм, резко обернувшись к ним. — Я ее привел, я и прогнал!

Волки отступили на шаг, не ожидая такой агрессивной реакции.

— Ладно, — тихо произнес Иллар с покорным видом, — как скажешь.

— Это моя личная проблема, я сам с ней разберусь, — более мягко проговорил Рэйм. — Так что, не забивайте себе этим голову.

— Тебе не кажется, что твои слишком личные проблемы приводят к нежелательным последствиям? — с укором спросил Норт заметно напрягшись, ожидая от наследника самой непредсказуемой реакции.

— Возможно, — отозвался Рэйм, подходя к шкафу и доставая куртку. — На то они и личные.

— Послушай, — подключился Иллар. — Что, если Шандра невиновна, а ты сдашь ее Двэйну? Ты представляешь, что он сделает с ней?

— Не собираюсь я никому сдавать ее, — проворчал Рэйм, направляясь к двери. — Пусть сама с ним разбирается, а я больше видеть ее не хочу.

С этими словами он покинул комнату, оставив ребят растерянно переглядываться между собой.

— Может, все-таки стоит сообщить господину Таннари обо всех этих неприятностях? — нарушил тишину Иллар, смотря на друга.

— Тогда надо было сообщать сразу после того, как его к ограде приковали, — раздраженно ответил Норт, махнув в сторону двери, — а теперь по башке получим только мы. Если кто и должен рассказать обо всём, то лишь он сам, но это мало вероятно.

…

Я запутался, не знаю, кому можно верить, а кому нет. При малейших неприятностях казалось, что все хотят подставить меня, сбить с ног. Так и вышло с Шандрой. Больнее всего было оттого, что я доверился ей после всех пережитых потрясений, и задевало, что друзья поддержали ее сторону.

Хотелось сбежать от всех подальше, заползти в темный угол, чтобы никто не замечал и не трогал. И я отправился на поиски уединенного места. Конечно, можно было забраться на крышу, где точно никто не бывает, но это место было напрямую связано с ранящими воспоминаниями о Шандре, и я решил отправиться в тренировочный лес, где в такую погоду никого не бывает, тем более уже стемнело.

Забравшись на один из валунов, засыпанный снегом, улегся на спину и уставился в небо, где сквозь морозный воздух мерцали далекие звезды. Черный небосвод искрился россыпью ярких огоньков в ожидании восхода луны. Близилось полнолуние, и при появлении ночного светила, звезды будут плохо видны, так что можно было порадоваться выдавшейся возможности полюбоваться красотой звезд. Последнее время мы с Шандрой часто так делали… Ну вот, снова вспомнил про нее.

Закрыл глаза, чтобы не видеть их. Хотелось забыться, не думать, да и, наверное, не чувствовать. Было обидно до боли. Я никому никогда ничего плохого не делал, но всем было плевать на мои личные заслуги. Меня гонят и презирают просто из-за моих родителей. Выходило, что во всех моих неприятностях виноваты они? Вернулось то чувство злобы на них, что испытывал в лесу, когда устроил пьянку. Не покидало ощущение, что все меня бросают, даже моя звероформа предала. Уже почти месяц прошел с того дня, как я не смог обращаться, и ничего не менялось.

Сколько я так пролежал не знаю, холод мне был нестрашен, поэтому в реальность меня вернул телефонный звонок. Друзья снова беспокоились, куда я пропал, что третий час не появляюсь. Наверное, только они единственные готовы были следовать за мной всюду. Не потому, что я их наследник, и это был их долг, а именно как настоящие друзья. Они столько вытерпели из-за меня, но не бросили.

Поднявшись, отряхнулся от снега. Долго же я провалялся, что одежда промокла из-за растаявшего снега от тепла моего тела. Так погрузился в свои переживания, что не замечал ничего вокруг. Возвращаясь в общагу, посмотрел на светящиеся окна жилых комнат. Среди них была и комната Шандры, тоже располагавшаяся на втором этаже. Назойливый червячок совести впился в сознание. Я обвинил девушку без веских на то доказательств, исходя только из своих выводов, и хотелось доказать самому себе, что не ошибся.

Убедившись, что нет никого поблизости, свернул с дорожки, чтобы подобраться до ближайшего к окну дерева, росшего возле здания. Забравшись на ветки, откуда хорошо просматривалась комната Шандры, принялся разглядывать ее. Бывать у Шандры в гостях мне не случалось из-за большой опасности быть застигнутыми. Помещение по размерам было меньше нашей комнаты, так как жили волчицы по двое. Шандра оказалась дома — лежала на кровати, может, спала; больше никого в комнате не наблюдалось.

Проведя несколько минут в неподвижности, следя за ней, я хотел уже спускаться, но в этот момент Шандра поднялась с кровати, и мне стало интересно, что она будет делать.

Стало немного стыдно за такую вольность, но она же за мной следила тоже. Так что, думаю, здесь мы будем квиты. Сев, она стала тереть руками глаза, утирала рукавами, закрывала лицо ладонями и снова утиралась рукавами. Прислушавшись, я уловил своим чутким слухом ее всхлипывания. Она плакала… нет… громко рыдала, хоть и пыталась сдержаться.

Неужели с момента нашей ссоры она все это время плакала? Я присмотрелся, стараясь разглядеть ее лицо: раскрасневшиеся щеки, по которым бежали слезы, припухшие глаза. Шандра поднялась с кровати и побрела куда-то, видимо в ванную, на ходу обтирая слезы.

От увиденного вырвался тяжелый вздох. Кусачий червячок совести снова ощутимо дал знать о себе. Что заставило ее так эмоционально реагировать? Потому что не удалось осуществить задуманное? Или что мои обвинения были несправедливы?

Пока я сидел в задумчивости, Шандра вернулась в комнату и стала раздеваться. Как и любого оборотня, природа не обделила ее тело красотой форм, ну разве что немного худощавая. Она обладала длинными, до поясницы, волосами, почти всегда собранными в небрежный хвост. Несмотря на то, что мы тайно встречались чуть более двух недель, раздетой мне видеть ее не доводилось, и опускаться до подглядывания было не только подло, но и позорно.

Попытка спешно убраться с дерева окончилась падением в сугроб под ним. Опять сказалась ограниченность моих способностей: поскользнувшись на обледенелой тонкой ветке, свалился. Быстро выбрался из снега на дорожку, пока никто не появился, и пошел в комнату.