– Так как тебя зовут? – взявшись за кашу, вяло спросил Андрей.

После недолгого молчания она, наконец, ответила, бросив короткую фразу. Вот только это ничего им не дало, поскольку фраза была на французском, а Романовы почему‑то приняли его за английский. Посыпались ещё вопросы, но ответы все так же мало о чем им говорили. Оба оторопело уставились на неё, а она с легкой досадой пожала плечами и уставилась в пол.

– Мда… – задумчиво протянул Игорь. – Стою на асфальте в лыжи обутый… Как тут оказалась мадам, ничерта не смыслящая по‑русски?

– Хотел бы и я знать, – устало ответил Андрей. – Ладно, сейчас это неважно. За ней всё равно надо следить – я ей не доверяю, а тут полно оружия. Так что придётся одному спать, а второму присматривать за ней.

– Хочешь сказать, что никто из нас не будет караулить подходы на улице? – скептически воспринял это Игорь.

– Там такое творится, что я бы и пса не выгнал, а тут ещё и она…

Андрей взглянул на женщину, которая сидела на сидении и задумчиво смотрела вниз, вытирая тряпкой лицо. Она делала это медленно и изящно, четко рассчитывая каждое движение. Где‑то Андрей уже видел такую манеру, такие же четкие, размеренные движения… Ну, конечно же! Так делал Леша Корнеев, и это часто привлекало внимание Романова. Для него это выглядело как огонь или водопад, на которые можно смотреть вечно. Стоило провести между ними параллели. Быть может, Корнеев делал это, потому что был профессиональным убийцей с отточенными рефлексами. Что если и она такая же?

– Если караулить на улице, то и её придется выгонять, иначе из нас троих спать будет только она, – продолжил Андрей, глядя на женщину.

– Убедил.

Игорь посмотрел на брата, подумал немного и задал вопрос.

– Ты как?

Андрей ничего не ответил, но в слабом свете фонаря вопросительно уставился на брата.

– Мне показалось, что ты какой‑то подавленный.

– Всё нормально. Просто устал, – быстро ответил Андрей.

– Ладно. Тогда ложись первым.

Андрей не стал просить себя дважды и улегся на правых сидениях. Игорь долго ещё наблюдал за своей визави, которая, немного умывшись, преобразилась, конечно, не в жабу, но и не в принцессу, а в малосимпатичную женщину лет тридцати пяти, с остреньким подбородком и шрамом на верхней губе.

Она, заметив его взгляд, тоже некоторое время смотрела на него, и даже выдала ещё несколько фраз на своём непонятном языке, которые, судя по тону, были то ли упреками, то ли ругательствами, а затем улеглась на сидения в углу, давая понять, что собирается спать. Игорь прыснул и, не подымаясь со своего места, негромко проговорил:

– Барышня совсем озверела. Мы её спасли, а она, как мне кажется, нас только что матюгами обложила.

– Да уж, – хмыкнул в ответ Андрей, который постоянно ворочался на узких сидениях и всё ещё не уснул. – Дивный новый мир.

До Волгограда оставалось несколько десятков километров. Белая, с частыми черными пятнами степь расстилалась вокруг. Куда ни кинь взглядом – всюду, аж до самого горизонта была лишь она – бескрайняя и безжизненная. И казалось, что конца ей не будет никогда.

Спать в машине было очень неудобно, так что когда посреди ночи Игорь разбудил брата для смены, Андрей проснулся физически не отдохнувшим, но хотя бы голова его освободилась от странных, несвойственных ему размышлений, мучивших его накануне.

До самого рассвета Андрей находился в полудрёме, лёжа в углу. Чтобы чем‑то занять себя, он сосредоточил свои мысли на том, как быть дальше с их обузой – спящей на дальних сидениях женщиной. Она казалась слабой и безобидной, но Андрея не покидало ощущение, что с ней что‑то не так. Он не смог бы объяснить в чём именно дело, но интуитивно чувствовал, что женщина может таить в себе угрозу. Некоторое время Андрей неотрывно наблюдал за ней сквозь полуопущенные веки, но женщина спала спокойно, лишь изредка ворочаясь во сне, так что со временем он позволил себе немного расслабиться и снизить бдительность.

Несмотря на недосып, наутро Андрей снова был собран и сосредоточен на деле. Он продолжал вести машину, а Игорь уделял большую часть времени спасённой женщине. Напрягая память, он силился достать из закромов любые английские словечки, когда‑то очень давно старательно вкладываемые в его голову матерью, и сформировать из них предложения. Иногда, уверенный в том, что сейчас скажет что‑то разумное, он повторял попытки заговорить с женщиной, но каждый раз неминуемо упирался в острый настороженный взгляд её синих глаз и колючее молчание.

– С ней надо что‑то делать, – громко заявил Андрей, уделивший этой теме почти полночи.

В переборке между кабиной и десантным отсеком было окошечко, благодаря которому они могли переговариваться.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил Игорь.

Первым делом он почему‑то подумал, что Андрей хочет устроить ей жесткий допрос, и это ему не понравилось.

– Мы не можем взять её с собой в Волгоград, – объяснил Андрей, слегка развеяв подозрения брата.

– Допустим. И?

– Я понятия не имею, кто она такая, откуда взялась и что собиралась делать, и, как видишь, мы не можем это узнать. Бог его знает, что нас ждёт в Волгограде, а я не хочу нести ответственность ещё и за её жизнь. Да и не хочется мне оставлять её у себя за спиной.

Это были разумные доводы. Игорь ценил любые проявления окружающих, так или иначе направленные на сохранение его шкуры в целости и сохранности. Во время разговора он смотрел на женщину, но она, казалось, не проявляла ни к чему ни малейшего интереса, смиренно отдавшись в руки судьбе.

– И что предлагаешь делать?

– Не знаю. Просто отпустить её – некуда. К тому же, всё равно пропадёт, не зная языка. Нужно доставить её в «Убежище». Я слышал, что Дьяков хорошо разговаривает по‑английски. Может, он сможет выяснить, кто она такая и откуда взялась?

– Так, я что‑то не понял – ты что, предлагаешь вернуться?

– Конечно, нет. Нужно оставить её где‑то, а на обратном пути – забрать.

Игорь скептически вскинул брови, но никто, кроме женщины этого не увидел, а она их разговор не понимала, потому не могла правильно оценить его реакцию.

– Где? Под большим кустом на развилке? Выдадим одеяло, коробок …

– Не паясничай, – перебил его излияния Андрей. – Пока не знаю. В крайнем случае – закроем её в машине, пока не вернёмся.

– А если мы не вернёмся?

Игорь не преувеличивал – несмотря на относительную заброшенность города, риск нарваться на неприятности действительно был велик. Об этом их в Элисте тоже предупреждали. Обсуждалось это и с Грониным, который предлагал взять с собой хотя бы часть «анархистов», и с Черенко и Севой, которые по этой причине не желали отпускать братьев одних. Андрей призадумался, но ненадолго.

– Ладно, что‑нибудь придумаем, – отмахнулся он.

Был у него на уме один план. И карта с помеченными на ней некогда населенными деревнями могла им помочь. Деревень посреди степи было мало, а обитаемых – ещё меньше. В Элисте их предупреждали, что указанные посёлки могут оказаться безлюдными, и Андрей допускал, что им, возможно, придётся потратить некоторое время, чтобы найти то, что нужно. На деле же удача улыбнулась им, и первая же пометка на карте, рядом с озером Цаца, оправдала себя – они увидели несколько струек белого дыма, поднимавшихся из‑за редких деревьев вдалеке.

Свернув на плохо проторённую, но хорошо заметную просёлочную дорогу, Андрей остановился. До домиков было метров четыреста, но в этот раз он не собирался бросаться в деревню сломя голову. Вместо этого для начала он бегло осмотрел ее в бинокль. Старые, обветшалые дома с ободранными стенами, скрытые за голыми деревьями, выглядели угрюмо и неприветливо, будто своим видом хотели прогнать незваных гостей, которых здесь побывало уже немало. Где‑то редко и беззлобно лаял пёс, вероятно, услышавший шум двигателя, и иногда ему вторил ещё один. Людей нигде не было видно, но в отличие от заброшенных посёлков, которые Андрей посещал вчера, здесь они точно были и наверняка могли его ждать.