Между тем мои деньги даже при жесточайшей экономии таяли на глазах. Увы, подрабатывать грузчиком я не мог, а в охранники таких заморышей не брали. Так что пришлось болтаться за бортом местной биржи труда.

По всему выходило, что в скором времени придётся продавать кольчугу. Мне ещё повезло, что потасовка в ночлежке стала единственной попыткой меня ограбить. Прямо удивительное дело, что до сих пор ко мне никто не подвалил с предложением, от которого нельзя отказаться. Забыли, наверное, во всей этой суматохе.

Тут у многих уже потихоньку начинала ехать крыша, и потасовки вспыхивали чуть ли не каждые несколько часов. Не обходилось и без погибших, которых кремировали в специальной печи на отшибе форта. А ближе к вечеру третьего дня без воды случилось то, чего я опасался больше всего — массовое побоище.

Начало уже не сулило ничего хорошего. Схлестнулись люди двух самых влиятельных торговцев, и с каждой минутой количество участников неуклонно росло. А одинокие стражи правопорядка явно не спешили лезть в свалку посреди опустевшего рынка, предпочитая отыгрывать роль сторонних наблюдателей. Там уже схватились всерьёз, не стесняясь применять колюще-режущее оружие. Кто-то пытался урезонить сцепившихся, но безрезультатно.

Именно в этот момент я отчётливо понял, что крепости без посторонней помощи не выстоять. Ведь решающую роль играют вовсе не укрепления, а воинский дух. Его же здесь и близко не наблюдалось. Местным силовикам катастрофически не хватало дисциплины и тактического хладнокровия. Ведь они сами в прошлом являлись обычными работягами, далёкими от службы в войсках. Поэтому не могли понять, что закапывают себя собственными руками. Так что вместо разгона, они решили показать, кто в форте хозяин.

Внезапно мятежники повалили со всех сторон, снося разобщённых охранников. Сражались они на чьей-либо стороне или просто стерегли вверенный ларёк — никого не интересовало. Били всех одинаково. Редко кому из дружин удавалось оказать достойное сопротивление, поэтому очаги сопротивления быстро гасли один за другим.

Поначалу стражники с ополченцами всё же старались использовать исключительно дубинки, но немногочисленные охранники встретили их во всеоружии. Даже обычные фермеры с мотыгами и неким подобием кистеня на цепочке представляли серьёзную опасность, так что вскоре никто уже не церемонился. Кровь полилась рекой, хотя с обоих сторон никто особым мастерством фехтования похвастаться не мог. Те же песчаные охотники могли тут разгуляться и положить в итоге больше народу, чем все остальные вояки.

Разумом я понимал, что нужно держаться от этой заварушки подальше, но тощий живот с кошельком толкнули меня на очередную авантюру. Да и по адреналину я уже порядком соскучился. Мародёров здесь не жаловали обе стороны, так что риск был нешуточный. Прямо на моих глазах одному из воров отсекли запястье, а другому и вовсе проломили голову. Поэтому я передвигался короткими перебежками, пока не спрятался за остатками ближайшего расколошмаченного прилавка. Там и принялся шарить, стараясь себя ничем не выдавать.

В итоге нашёл несколько мелких монеток россыпью и кусок вяленого мяса. Всё остальное было слишком громоздким и приметным. Можно было добраться до соседнего ларька, разбитого вдребезги, но неподалёку продолжали сражаться несколько ополченцев и наёмников, слабо отличимые друг от друга. Обычные неумехи в ржавых обносках и с примитивным оружием в руках. Я взвесил риски, после чего махнул на них клешнёй. Благо, теперь она слушалась меня гораздо лучше, чем вначале. Хирургической точностью там близко и не пахло, зато в качестве помощницы левой руки она вполне годилась.

Пока что ей давались лишь простейшие движения — схватить, поддержать, толкнуть, но я постепенно расширял функционал, заодно приводя механизмы в порядок. Где-то подтягивал крепления, где-то смазывал и тщательно полировал, избавляясь от косяков в сборке и неизбежной коррозии. Это иногда приводило к забавным ощущениям, но в целом моя нервная система всё больше привыкала к интегрированной в тело железке. Знать бы только, что приводит моторчики в движение, ведь никаких топливных элементов во всей конструкции не имелось. Всё опять упиралось в ту самую загадочную чёрную субстанцию, что циркулировала по протезу при помощи специальных шлангов, напоминающих гибкие трубки капельниц. Как объяснил мне напоследок принц, это не чистое Мумиё, а лишь его раствор, который тоже можно приобрести у него за дополнительную плату. Если давление упадёт ниже критического, то клешня потеряет подвижность и превратится в аналог пиратского крюка. А может и вовсе выйти из строя.

Тем более удивительно, что никакой защиты, кроме самого грубоватого каркаса, капилляры не имели. Я по возможности закрепил их так, чтобы они хотя бы не болтались по сторонам при каждом движении.

Через несколько минут судорожных поисков среди обломков к сражающимся прибыло подкрепление с обеих сторон, так что мародёрку стоило срочно заканчивать. Но рядом с прилавком валялось несколько бездыханных тел, которых грешно было не обыскать по пути. Так я разжился ещё одной связкой мелких монет и местным набором первой помощи, включавшим в себя бинт и слабенький раствор Панацеи. А вот приличную куртку стянуть, увы, не успел — ко мне внезапно ринулся один из охранников, раскручивая на ходу кистень. Обычный гладкий шар на цепочке, которым с одинаковой эффективностью можно обмолачивать тростник или проламывать чей-нибудь череп.

Например, мой.

Оправдываться не имело смысла, поэтому я приготовился к драке. Благо успел уже насмотреться на работу местных работяг, и примерно знал, чего стоит ожидать. Кистень весьма болезненно бил даже по доспехам, а также использовался в качестве боло, сбивая стражников с ног или обезоруживая. При должном умении это весьма грозное орудие.

К счастью, никаких сюрпризов мужик в простом дерюжном облачении не преподнёс. Раскрученный снаряд должен был неминуемо догнать меня, но я не стал убегать, а наоборот — бросился вперёд с вытянутой клешнёй. Цепь встретилась с подставленным протезом и лихо намоталось на него, а шар оставил солидную вмятину на одном из штырей. Культю пронзило болью, но это было лишь слабым эхом того, что могло случиться с моей настоящей рукой. Врежь грузило по костям, оно бы запросто раздробило их в труху.

На это рассчитывал и нападающий, не ожидав такой подставы от обычного с виду мародёра в пончо. Я же не стал ждать, пока он сообразит, что делать дальше, и рванул цепь на себя. А когда мы очутилась нос к носу, от всей души пнул его в промежность. Ударь я так по мячу, он бы через всё поле на трибуны бы улетел. Так что охранник рухнул с беззвучно распахнутым ртом и уже на земле скрючился в позу варёной креветки.

— Что ж, чувак, моё кунг-фу сильнее твоего… — пробормотал я, отступая к ближайшим домам.

Кистень так и болтался на протезе мёртвым грузом, намотавшись в несколько слоёв. Хоть клешню и оттягивало до рези в культе, я не стал от него избавляться забесплатно. Это мой законный трофей. Если и отдам кому, то лишь за большие деньги.

Но покинуть поле боя мне помешал тихий оклик со стороны опрокинутого тента, валявшегося неподалёку. Из-под него еле выполз знакомый торговец обувью, едва узнаваемый из-за расквашенного носа и залитого кровью лица. Звали его Виек, и он тоже меня припомнил:

— Рю-Мин, прошу тебя, помоги!

Однако, меня слезливыми просьбами не проймёшь.

— Прости, но когда я в прошлый раз протянул руку помощи, мне её откусили по самое плечо.

— Я заплачу тебе!

— А вот это уже другой разговор…

И хотя после сегодняшнего погрома деньги вполне могли обесцениться, попробовать всё равно стоило. Благо обувщик не страдал лишним весом, а поблизости сражающихся не наблюдалось. Кто-то получил своё и прилёг отдохнуть, кто-то убежал за добавкой. Осложняло дело только его сломанная нога, но Виек стоически терпел боль и лишь тихонько мычал, пока я скрючившись волочил его до ближайшей подворотни. Там уже можно было попробовать выпрямиться и перейти на осторожный шаг.