Всё, что я мог себе позволить, это отжать первую собранную порцию росы мимо рта. Да и то, едва не удавился при этом от жажды. Вся последующая вода ушла исключительно в меня, моментально впитываясь организмом. Чтобы добыть её, приходилось постоянно двигаться, пусть и наощупь, так что я постепенно не только напился, но и согрелся.

Сёстры не спешили появляться на ночном небосклоне, даруя возможность вдоволь насладиться ярким звёздным небом, подсвеченным газовыми туманностями. В обычное время их практически не видно, уж больно крупные здесь луны. Но, увы, мне сейчас не было никакого дела до местных прикрас. Вот такая я бездушная скотина.

Даже если отсюда и видно наше родное Солнце, (что очень вряд ли) это решительно ничего не меняет. Мне всё равно нужно добыть чёртов диск, о котором здесь слыхом не слыхивали, и каким-то образом вернуться на платформу. Безупречный план, пока не начинаешь копаться в деталях.

Вскоре под ногами стали хрустеть не только каменное крошево, но и маленькие льдинки. От воцарившегося холода у меня зуб на зуб не попадал, а занемевшие пальцы приходилось отогревать собственным дыханием. Вот уж действительно, территория контрастов. Повсюду раздавалось тихое потрескивание, которое поначалу меня здорово напрягало. Всё чудилось, что за мной кто-то крадётся в темноте. Но это были всего лишь камни, рассыпающиеся от температурного перепада.

А потом случился небольшой, но шумный обвал породы сверху, едва не оставивший меня заикой. Моё укрытие оказалось не столь уж безопасным — в любой момент могло прилететь по голове. В горах даже самый маленький камушек может стать смертельно опасным, если успеет пролететь достаточно. Некоторые даже могут автомобильную крышу пробить. Нам про это рассказывал Саша, чтобы скоротать долгую дорогу к пещере.

Проверять это на собственной дырявой шкуре не очень-то и хотелось, поэтому я спустился подальше от приютившей меня скалы. Вокруг стало заметно светлей благодаря восходящим лунам, что позволило не спотыкаться на каждом шагу. Жажду мне более-менее удалось побороть, но вот слабость никуда не делась. По хорошему стоило прикорнуть где-нибудь до утра, но без тёплых вещей не стоило об этом и думать. Холод пробирал до костей, и оставалось лишь благодарить погоду за отсутствие сильного ветра.

Через некоторое время Сёстры окончательно оторвались от горизонта, залив окружающий мир безжизненным молочным светом. Видимость улучшилась настолько, что можно было немного пройтись и заодно разогнать кровь по мёрзнувшему телу. Тем более, что мой бортовой компьютер высветил очередную предупреждающую надпись перед глазами:

«Возможно сильное переохлаждение!»

Безумно полезная вещь, эта индикация, но спорить с ней смысла не было. С глаз долой она пропала лишь после того, когда я заковылял вновь. Впередистоящие скалы находились на приличном расстоянии друг от друга — гуляй хоть до посинения. Насыпи плавно переходили одна в другую, а редкие песчаные вкрапления на их стыках я старался на всякий случай обходить стороной. Чем плотнее будет почва под ногами, тем лучше. К песку у меня уже настоящая аллергия.

Когда брёл сюда в полумёртвом состоянии, мне было совсем не до любования здешним ландшафтом. Но сейчас я практически сразу вычленил взглядом любопытную форму среди каменных нагромождений. У одной скалы полностью отсутствовала сердцевина, делая её похожей на кривоватый мост. Сохранившаяся перемычка соединяла её с соседкой, которая была густо испещрена мелкими оспинами сколов. Будь я местным гидом, обязательно бы возил сюда доверчивых туристов и потчевал их какой-нибудь слезливой историей про двух разлучённых влюблённых. Или ещё что-нибудь в этом роде.

Но творение природы привлекло меня по другому поводу. Среди ориентиров, которые так желал найти глава экспедиции, прозвучало что-то вроде «скалы-арки». Вполне возможно, что караванщики её тоже заметили, раз решили пойти на сближение, а вот крупную стаю рвачей — уже нет. В любом случае, мне от этого открытия никаких дивидентов не светило. Другие ориентиры неизвестны, да и конечная точка маршрута — какое-то древнее захоронение — по их же словам являлось весьма опасным местом. Там не каждый Индиана Джонс справится. Не зря пустынные охотники взяли с собой побольше рабов в качестве одноразовых миноискателей.

Одно то, что за сокровищами прошлого идёт настоящая охота, уже наводило на определённые мысли. В разговоре Хётси упомянул неких тех-охотников, которых переводчик не стал оставлять на откуп моей фантазии. Первая часть и звучала как «Тэх». Как бы мне ни было на тот момент хреново, словечко я запомнил накрепко, как и загадочный Университет.

Помимо необычной формы, арочная скала имела более выраженные горизонтальные рёбра древних наслоений. Практически ступени, только предназначенные для гигантов. Почему-то сразу же вспоминались общипанные местными жителями египетские пирамиды, с их торчащими отовсюду блоками. Поначалу я не придал этому факту должного значения, но когда по всей округе стал раздаваться многоголосый рык, мне сразу же захотелось проверить, как высоко по ним можно забраться.

Рвачи обычно издавали щёлкающие звуки вперемешку со скрипами, многоножки и вовсе бегали молча, так что это было явно что-то новенькое.

Поминая недобрым словом всю эту перенаселённую местность, я поспешил обратно к ориентиру. Хорошо, что решил повременить с изучением горного лабиринта и предпочёл гулять на окраине. Чем дальше от пустыни, тем плотнее становился скальный массив, а широкие просветы превращались в настоящие каньоны. Вот там-то и происходила какая-то нехорошая движуха. Помимо рыка и отдельных воплей кто-то ещё решил повыть на луны от переизбытка чувств, заставив меня шаркать ещё скорее.

Вскоре я уже карабкался на первый уступ. В среднем рёбра были от метра до полутора в высоту, так что даже с моими тремя конечностями особых проблем не возникло. Только на каждое восхождение всё равно приходилось тратить много времени из-за усталости и боязни потревожить культю.

Поначалу у меня и в мыслях не было покорять вершину, но затем вдалеке показалось несколько тёмных существ, которые сновали по округе. Когда они вышли из тени на освещённый лунами участок, я опознал в них уже знакомых костепсов. Так вот, кто у нас любитель ночных песнопений, оказывается! В отличие от одомашненных сородичей эти четверолапые были куда больше, или же просто имели более густую шкуру.

Бродили собачки не просто так, территорию пометить, а низко пригибали морды к земле. Видать, вынюхивали себе поздний ужин. Или даже ранний завтрак, судя по алеющему небосводу. Ну уж простите, сегодня человечины в меню нет!

Я поплевал на единственную ладонь и принялся взбираться дальше.

Скалолаз из меня вышел ещё тот.

Даже голодные собачки внизу наверняка потешались над моей неуклюжестью. Вплоть до того момента, пока на их костяные головы не свалился спровоцированный мною камнепад. А нужно было всего лишь расшатать пару булыжников, чтобы они утянули за собой остальные. Дальше пошла цепная реакция. Большинство зверюг успели отскочить из-под миниатюрного обвала, но троих менее расторопных членов стаи всё же зашибло насмерть, а ещё одному перебило заднюю лапу.

Сидя на каменном уступе, я весело отсалютовал сверху свежеиспечённому инвалиду, мысленно поздравив его со вступлением в клуб. Всё равно говорить пока не мог, только тихонько шептать. И язык пока ещё слушался плохо.

Только скулил раненый совсем не долго — один из самых крупных псов подскочил к хромоногому и одним укусом порвал ему горло, доведя таким образом счёт «четыре-ноль» в мою пользу. После этого остальные решили, что негоже пропадать такому добру, и приступили к каннибализму.

Порядочки у них ещё те… Волчьи прямо.

Если честно, я бы тоже не отказался от куска парного мяса, будь у меня возможность хоть как-то его приготовить. Это поначалу меня выворачивало от всякой местной экзотики, а потом голод и крайнее истощение сказали своё веское слово. И если рвачи были отвратными не только на вид, но и на вкус, то вот гарру оказался очень даже ничего. С приправками, так вообще — «бон аппетит».