Осенние сумерки уже слетели и наполняли собой зал с дубовой мебелью, едва освещенный единственной лампой. В конце коридора, узкого и мрачного, человек остановился, открыл дверь и церемонно доложил кому-то, сидевшему в комнате:

— Прибыл автомобильный джентльмен.

Затем он удалился.

Кристофер остановился на пороге в недоумении: особа оказалась молодой девушкой. Она была похожа на какой-то очаровательный большой цветок: глаза были днем, должно быть, синие, а вечером, в тускло освещенной комнате, казались черными и глубокими. Волосы были цвета спелой пшеницы. Она была в костюме амазонки, стройная, изящная. Но необыкновенная бледность разливалась по ее лицу.

— Прошу извинить меня, — сказал Кристофер. — Мистер Честер должен был ждать меня здесь и…

— Я — Сидни Честер, и это я телеграфировала вам.

Кристофер постарался не обнаружить удивления.

— Мисс Сидни Честер?

— Сидни не только мужское имя, но и женское. Всего телеграммой не скажешь. Но садитесь, пожалуйста, и я попытаюсь объяснить вам или, по крайней мере, изложить, что заставило меня обратиться к вашей помощи… Факты необыкновенные… Я много слышала о вас и также знаю, что вы один из лучших автомобилистов. Вам, конечно, известен Вуд-Хаус, — вы слыхали и вы уже знаете о страшных происшествиях…

— Извините, мисс, но я ничего не знаю.

— В последнее время много писали в газетах.

— Я надолго уезжал и не читал газет.

— Тем лучше. Таким образом, никакие посторонние соображения не повлияют на ваши розыски. Вы не знаете Вуд-Хаус? Но ведь это очень красивый и старинный дом, — продолжала она, и тоскующее выражение лица озарилось нежной улыбкой. — К тому же, во всем графстве он известен. И мы очень привязаны к нему — я и моя мама, единственные потомки Честеров. Но, чтобы вы поняли, я вам расскажу все, как священнику на исповеди. Ведь, не правда ли, так будет лучше?

— Надо вам знать, что наша ветвь Честеров все беднела с каждым поколением. И мы теперь отчаянно нуждаемся. Кроме того, — прибавила девушка, внезапно покраснев, — я невеста. Но и жених мой не богаче. Ему предстояло поправить свои дела очень выгодной женитьбой — он тоже древнего рода, — но он предпочел остаться верным мне и уехал в Колорадо работать и нажить состояние. Оставшись одна, я подумала, что надо и мне позаботиться о будущем и работать. С этой целью пришла мне в голосу мысль преобразовать наш милый Вуд-Хаус в гостиницу. Правда, не без горя и не без сожалений согласились мы, я и моя мама, принести эту жертву. Но ничего другого не оставалось делать.

Я слыхала, что американцы чрезвычайно любят древности, и не сомневалась, что прекрасные вещи, которые находятся в нашем доме, станут их привлекать. И, действительно, когда через два месяца Вуд-Хаус открыт был для туристов, успех превзошел наши ожидания. Мне уже грезился день, когда мы, вдвоем с будущим мужем моим, счастливо заживем в родовом гнезде… Увы, мистер, нас ожидает полное разорение! Тут целая драма…

— Что делать, мисс, жизнь вообще драматична. Что же случилось?

— А вот что. Это было бы даже смешно, если бы не было так плачевно. Приезжают к нам туристы на один день или на несколько дней — за последним обедом или за завтраком все драгоценности, которые бывают на них, и все ценное из карманов исчезает… деньги, кольца, запонки, часы… Подумайте сами, за столом — и нет никакой возможности открыть таинственного вора!

— У вас большой штат прислуги?

— Разумеется, мы тоже, прежде всего, подумали на прислугу. Но согласитесь сами, что, как бы ни был ловок вор, невозможно же ему, если только он не колдун, стаскивать кольца с пальцев, расстегивать колье, отстегивать брошки, снимать пояса и так, что решительно никто ничего не замечает!

— Вполне с вами согласен, мисс.

— Да, но ведь это же совершается ежедневно в Вуд-Хаусе вот уже две недели подряд!

— Это какая-то сказка!

— И с привидениями!

Кристофер не дерзнул улыбнуться: столько отчаяния выражало лицо молодой девушки.

— В привидения я не верю, — произнес он. — Я скорее думаю, что все это кончится довольно прозаично. Привидение нельзя видеть, прекрасно, но неужели вы думаете, что оно способно сделать незримыми драгоценные вещицы, которые оно ворует?

— Правда, — серьезно сказала девушка.

— Что же, надо подойти к загадочному явлению с другого конца.

— С какого же?

— Скажите, ведь вы для этого же пригласили меня, мисс?

— Конечно… Во всяком случае, я предупредила вас. Примите все предосторожности. Все, что есть ценного у вас, оставьте здесь и не искушайте привидений Вуд-Хауса. Для всех, кроме меня, вы такой же путешественник, как и прочие. Приезжайте сегодня на автомобиле и займите комнату.

— Хорошо. Положитесь на мою преданность.

— До свидания, мистер, я должна приехать к обеду.

— Еще слово, так как нам надо выяснить заблаговременно все. Нельзя же нам будет совещаться в Вуд-Хаусе. Сколько у вас принято новых слуг?

— У нас трое служанок, одна очень верная и старая горничная, которая служит уже много лет, и две молодые девушки — из них одна из Лондона, а другая из соседней деревни. Ключник, два новых лакея, старый повар, к которому мы взяли двух помощников. От времени до времени мы приглашаем еще поденщиц. Вот и все. Только я вам должна сказать, что мы требуем самой лучшей рекомендации. Они у нас служат уже около двух лет, а таинственные исчезновения начались только, как я вам рассказала, две недели тому назад.

Первое происшествие. Путешествовали по Англии богатые американцы и останавливались у нас на одну ночь. Но старый дом наш так им понравился, что они решили, вместо субботы, уехать от нас в понедельник. И вдруг за обедом в воскресенье у двух молодых барышень и у их матери пропали все золотые вещи, а у мистера Ван Рейзалара не оказалось в кармане банковских билетов на сто фунтов! Вообразите паше отчаяние! Разумеется, мы обратились к полиции, но никакого результата: не было найдено ни одной вещицы и ни пенни. И с тех пор пошло и пошло!

— Но у вас еще есть клиенты?

— Да. Им все известно. И если бы газеты не предупредили их, наш долг был бы сделать это. Многие не верят и убеждены, что весь этот шум только ловкая и оригинальная реклама. Несмотря на предупреждения, они не предпринимают никаких предосторожностей и становятся жертвами…

— А у вас ничего не украли — или у вашей мамы?

— Нет. Да и мало у нас драгоценностей, а деньги мы немедленно кладем в банк. Расплачиваемся чеками. Серебро никогда не пропадало — и прислугу тоже не обкрадывали. Но кузены наши, мистер и мистрис Морлей Честер, потеряли свои драгоценности и часть денег. Вещи у них были фамильные, и они ими дорожили. Для нас это было большое огорчение, потому что они не богаче нас, и мы им очень признательны за их родственные чувства…

— Если я хорошенько понял, то драгоценности исчезают только за столом?

— Да. И только в трех комнатах: в столовой и в двух маленьких кабинетах. Но почти все гости предпочитают обедать в столовой, потому что она такая красивая.

— Странно. Вы говорите, что вещи исчезают необыкновенным образом у всех, у кого они есть, во время обеда и завтрака, и этого не замечают!

— Еще страннее! Те, которые сидят с обворовываемыми рядом и у которых нечего красть, тоже ничего не замечают, что делается вокруг них.

— А ночью никто не был обворован у вас?

— Никто. В спальнях ни разу ничего не пропадало.

— Подолгу проживают у вас гости?

— Мимоездом… Нет, не долго. Некоторые заезжают из любопытства, а другие в надежде разоблачить тайну. Но когда все любопытные разочаруются, — мы погибли!

— Не отчаивайтесь. Может быть, мы кое-что сделаем. А вот еще, скажите, нет ли у вас жильца, который бы поселился в Вуд-Хаусе ровно две или три недели тому назад и ни разу за это время не выезжал из гостиницы?