Девушка сбросила его руку и снова повторила, сузив темные глаза:

— Не делайте вид, что все знаете обо мне.

Но тень непонятной улыбки, скользнувшая по ее губам, говорила о том, что Андрей попал в точку. Гордыня была ключом к ее звериной половине. Пусть пока только затаенная, мелкая гордостишка, но она родилась из ее красоты, из ее мелких успехов, из чувства, что она лучше других людей. Бичом оборотней была именно гордость и, кажется, она передавалась им по наследству вместе с темпераментом и высоким ростом. Теперь оставалось только, чтобы ее гордость превозмогла ее человечность.

— Вы? — спросила Вера. — Вы так делаете?

Ее тон был ровным, но Андрей понял, что этот вопрос ее беспокоит. Когда он ответил "нет", девушка будто бы выдохнула. Поколебавшись секунду, Андрей сказал:

— Мы добываем кровь иначе. И я, и Мария — мы привыкли к охоте еще со времен нашей юности. Выбрать жертву, выследить... Напасть. Наш путь — путь хищника, а не скотовода.

— Даже дядя Винсент?.. Он ведь кажется таким добрым...

— И он тоже.

Он тоже охотился. Когда у Андрея появился доступ в застенки НКВД и доступ к арестованным, которых никто не хватится, ему казалось, что Винцентий предпочтет слитую кровь. Безликую питательную массу. Но он оставался верен пути хищника.

— А что будет... если вы не будете пить кровь? Вы можете этого не делать?

— Тогда мы умрем очень медленной и мучительной смертью. Кто-то считает это очищением наших душ от сотворенного зла... В Истаде мы наткнулись на секту, в которой морили себя голодом до самой смерти во имя этого очищения.

Они поднялись на гостевой этаж под самой крышей. Особняк Дмитрия был раза в два больше их дома, что не могло не вызывать у Андрея ощущения неправильности происходящего. Он мысленно прикинул место, где можно было бы поискать новый особняк, но потом вспомнил, что их осталось только двое. Какой смысл искать еще больший дом, если даже нынешний ветшал и пылился? Только двое, как прежде... Он старался не думать о том, что, возможно, скоро он останется совсем один.

Андрей провел Веру в маленький кабинет, который примыкал к его спальне, и сел на диван. Девушка села напротив. Она ссутулилась и как-то вся сжалась. Андрей же закинул ногу на ногу и откинулся на мягкую спинку.

— Кто... вы? Если я оборотень, то как вы себя называете?

— Люди называют нас вампирами, упырями, вурдалаками, — Андрей по-птичьи наклонил голову, внимательно наблюдая за Верой. — Но это низшие из нас. Те, кто не принадлежит нашей большой и дружной семье... Те, кто стали такими по ошибке. Мы же называем себя молохами.

— Почему семья? Почему вы все так говорите?

— Потому что все молохи и все оборотни являются друг другу пусть дальними, но родичами. Исстари повелось, что оборотни зовут себя старшими братьями, а молохи — младшими... Просто потому, что оборотни появились раньше.

В кабинете было душновато, поэтому Андрей поднялся и приоткрыл форточку. И сразу потянуло свежестью и тиной. Где-то далеко внизу шумел Днепр.

— Как бы тебе объяснить все, чтобы ты не запуталась... История долгая, и в ней много белых пятен. Оборотни живут дольше людей, но их век все равно короток, а записи вести у них тогда еще не повелось. Начало нашей истории было передано первым молохам уже в неполном виде, кто-то где-то что-то напутал, где-то приврал, поэтому версий есть несколько. Они весьма похожи между собой, так что истина в них где-то посередке. Я расскажу ту, что считается наиболее распространенной.

Он отошел от окна и прошелся от стола к дивану. Вера внимательно за ним наблюдала.

— Тебе приходилось читать Ветхий Завет?

— Что? — девушка от неожиданности даже фыркнула. — Вы еще спросите, верю ли я в Бога.

— А ты не веришь? — Андрей искренне удивился. — Тогда ты, наверное, единственный на свете оборотень-атеист.

Трюк, который они провернули с Матвеем, с Верой не выйдет. Несмотря на то, что он вел жизнь далекую от праведной, в сердце Матвея оставались какие-то крохи веры, которые удалось использовать против извергов. В Вериных устах же, даже слово "бог" звучало с пренебрежением, хотя все оборотни были религиозны, даже фанатичны. Хоть она зачитает весь псалтырь вслух, это не даст им никаких преимуществ перед Орденом. Впрочем, основную ставку он на это и не делал.

— А почему оборотни должны верить в какого-то бородатого дядю? — упрямо спросила она. — Что еще за старушечьи глупости?

— Наверное, потому что все оборотни, кроме тебя, конечно, хранят память о том, что они посланники небес, дети ангелов, высшие создания, одним словом, — Андрей постарался спрятать усмешку. — Попробую рассказать тебе, как так вышло. Про Великий Потоп ты хотя бы слышала? Нет? Что ж, придется рассказать еще и об этом.

Одна из легенд гласит, что когда Адама и Еву изгнали из райского сада, Адонай направил им вслед двенадцать ангелов, чтобы они оберегали людской род в незнакомом им мире. Ангелам же, чтобы люди их не замечали, Адонай даровал возможность превращаться в животных. Были среди них волк, ворон, крыса, змея, крокодил, кабан, лошадь, медведь, гиена, сокол, собака и росомаха. Жили они среди людей очень долго, а род людской, как ты сама знаешь, жесток и развратен. И ангелы понемногу заражались их пороками вместо того, чтобы удерживать от них. Один за другим они оставляли звериное обличье и начали жить среди своих подопечных. Они брали в жены земных женщин, и от них начали рождаться дети. Очень высокие, невероятно красивые и невероятно жестокие. Тогда их называли великанами, нефилимами. Увидев это, Адонай покарал ангелов, оставив метаться по земле до скончания веков. Над детьми же их сжалился, решив дать им шанс, однако дети ангелов не могли перебороть свою природу. Звериная половина, унаследованная ими, подавляла в них ангельское начало. Они жили в неуправляемой злобе и ненависти, ведомые одними только звериными инстинктами и людской греховной натурой. Нефилимы нападали на людей, убивали их, насиловали женщин, пожирали детей. Тяга к людской плоти была в них так сильна, что, казалось, над ними довлеет какое-то проклятье, которое Адонай не потрудился озвучить. Устав от их злобы, которая едва ли соперничала с развратностью людского рода, Он отправил человека по имени Ной — единственного из людей, кто в то время следовал Его путем — спасти человечество. Не буду подробно рассказывать тебе о пути Ноя, но ему за сорок с лишним лет не удалось призвать нефилимов и людей к исправлению. Адонай велел ему построить ковчег, собрать туда свою семью и по паре всех земных тварей, а все прочее уничтожил великим потопом.

Вера на этих словах поежилась. Андрей прохаживался взад-вперед.

— Но нефилимы были хитры. В облике зверей многие из них пробрались на ковчег. В общей суматохе Ной и его семья не заметили, что животных стало… хм… несколько больше. Когда же потоп завершился, и вода отступила, нефилимы точно так же в образе зверей убежали с ковчега. Что-то в них переменилось тогда... Возможно, их так поразил гнев Адоная или была иная причина. Но они поклялись тогда бороться со своей звериной половиной, поклялись переменить жизнь и вернуть себе прежнее ангельское достоинство. Тогда же они поклялись жить в мире с людьми и не творить им зла... Что-то пошло не так... Отсюда в истории начинаются белые пятна. Но суть одна — оборотни не смогли превозмочь свою темную сторону полностью. В первые века после потопа многие из них воевали между собой за главенство родов, воевали с людьми, они были непримиримы и горды от своего небесного наследства. Тогда же они обнаружили, что их кровь от союзов с людьми разжижается все больше. Рождались дети, неспособные принимать звериный облик, более слабые, более низкие, не столь привлекательные, как их родители. Больше похожие на людей. Эти дети искали способ вернуть себе могущество. Прошло много веков и некоторые из этих потомков, лишенные сил, отправились на поиски по всему миру. Что тогда произошло, никто не знает. Они просто не пожелали рассказать. Но они вернулись бледными, неспособными принимать никакую пищу... Они могли питаться только одной лишь кровью. Их сила превосходила силу оборотней, они обрели бессмертие, но вместе с силой их коснулось и страшное проклятье. Они были отвержены Адонаем подобно падшим ангелам, они не выносили звуков молитвы, храмовых пений, они не могли приносить жертву, они боялись солнца, бывшего оком Адоная, и огня, который был его самой сутью.