Вторник, 23.55, неподалеку от Хабаровска

За две минуты до того, как Скуайрс собирался остановить состав, русский офицер попросил:

– Sigaryet?

Остальные "бомбардиры" находились в глубине кабины, собирая снаряжение. Скуайрс посмотрел на пленного.

– Мы не курим, – сказал он. – Мы – новая армия. У тебя есть сигареты?

Русский его не понял.

– Sigaryet? – повторил он, указывая подбородком на левый нагрудный карман.

Состав начинал делать плавный поворот. Скуайрс, надев очки ночного видения, подошел к окну.

– Ньюмайер, – распорядился он, – посмотри, сможешь ли ты ему помочь.

– Будет исполнено, сэр, – ответил рядовой.

Оставив раненого сержанта Грея в углу, Ньюмайер склонился над русским. Засунув руку в нагрудный карман гимнастерки, он достал потертый кожаный кисет с табаком, перетянутый широкой резинкой. Под резинку была заткнута также большая стальная зажигалка с портретом Сталина и выгравированной надписью по-русски.

– Наверное, досталась по наследству, – заметил Ньюмайер, изучая надпись в тусклом свете.

Раскрыв кисет, он нашел внутри несколько готовых самокруток, достал одну и подал ее пленнику. Русский офицер втянул самокрутку в губы и прикурил.

Закрыв зажигалку, Ньюмайер засунул ее под резинку.

Никита выпустил носом две струйки дыма.

Ньюмайер нагнулся к нему, чтобы убрать кисет. В это самое мгновение Никита внезапно согнулся пополам, ударяя Ньюмайера лбом в лицо.

Застонав, Ньюмайер отлетел назад и выронил кисет. Усевшись на полу, русский торопливо запихнул кисет и зажигалку в зубчатую шестерню контроллера. Затем, в тот самый момент, когда Ньюмайер запоздало бросился на него, Никита быстро толкнул железный рычаг до отказа вперед.

Состав снова начал набирать скорость. Шестеренка зажевала кожаный кисет, раздирая его в клочья. Стальная зажигалка застряла между двумя зубцами, сливаясь с ними в изуродованные объятия.

– Проклятие! – выругался Скуайрс, когда Ньюмайер отлетел назад, зажимая лицо.

Подскочив к контроллеру, подполковник попытался вернуть его в противоположное положение, но стальные шестеренки застыли намертво.

– Проклятие! – повторил Скуайрс.

Оглянувшись, он перевел взгляд с русского на Ньюмайера. На лице русского не было торжества; его отрешенный взор был устремлен вдаль. Ньюмайер потирал скулу, на которой начинал наливаться отвратительный синяк. Он стоял на четвереньках, прижимая русского коленом к полу, и у него на лице было написано отвращение к самому себе.

– Сэр, я очень сожалею, – виновато пробормотал Ньюмайер.

"Черт! – подумал Скуайрс. – Этот сукин сын русский сделал то самое, что сделали бы на его месте и мы, и сделал это хорошо".

И теперь потерявший управление состав набирал скорость. Описав поворот, он вышел на последний прямой участок, ведущий к мосту. Времени на то, чтобы вытащить Грея и русского и спрыгнуть самим до того, как состав достигнет ущелья, уже не было. А меньше чем через две минуты паровоз взлетит на воздух.

Подскочив к окну, Скуайрс посмотрел вперед. Над горизонтом он в зеленоватом свечении очков ночного видения разглядел что-то вроде стаи саранчи. Это был вертолет, на котором предстоит эвакуироваться "Бомбардиру" – но он не был похож ни на один летательный аппарат, с которым был знаком Скуайрс. По плавным обводам и цвету подполковник сразу же понял, что речь идет о "невидимке". Он был польщен. Даже Муамар Каддафи не удостоился чести опробовать на себе боевое крещение "Стелсов", хотя они были приведены в состояние повышенной готовности, когда в 1986 году Рейган и Уайнбергер[26]  пересекли установленную ливийским диктатором «линию смерти» в заливе Сидра и подбили глаз Триполи[27] .

Вертолет летел быстро, на маленькой высоте. Снегопад полностью прекратился, видимость стала хорошей, и пилот, скорее всего, быстро догадается, что состав не может остановиться. Вопрос заключался вот в чем: хватит ли времени, чтобы покинуть паровоз каким-либо другим путем?

– Ньюмайер, – распорядился Скуайрс, – помоги Грею подняться на крышу. Нам нужно быстрее уходить отсюда.

– Слушаюсь, сэр, – ответил удрученный "бомбардир".

Оторвавшись от русского, Ньюмайер, старательно избегая встречи с его отрешенным взглядом, подошел к Грею, нагнулся к нему и осторожно взвалил сержанта на плечо. Тот, из последних сил стараясь не потерять сознание, ничем не мог ему помочь. Сгибаясь под тяжелой ношей, рядовой с тревогой наблюдал за тем, как Скуайрс перекатил русского на живот.

– Иди! – приказал Ньюмайеру подполковник, кивая на дверь. – Я справлюсь один.

Ньюмайер неохотно распахнул дверь ударом ноги, забрался на окно и осторожно переложил Грея на плоскую крышу кабины.

Схватив русского за волосы, Скуайрс отвязал страховочный трос, которым тот был привязан к полу, связал ему руки за спиной и поволок к двери.