Я ожидала, что он не будет рад и не сможет поговорить по-людски, но чтобы так. Холодок пробегает по спине. Я делаю несколько шагов назад и срываюсь на бег. Я не намерена ждать, пока он схватит меня, как амебу. По пути пытаюсь достать телефон и набрать Руслана, но пальцы не слушаются, а гулко стучащее сердце не позволяет сделать и шагу.

Я слышу звонок телефона и пытаюсь ответить, из-за чего замедляюсь и попадаю в руки мужа. Надеюсь, что вскоре бывшего мужа, но все же на мои плечи ложатся цепкие пальцы.

Из рук вырывают телефон, я пытаюсь освободиться, но в итоге падаю на асфальтированную дорожку. Успеваю выставить вперед ладони и больно приземляюсь на них, раздирая кожу до крови и чувствуя обжигающую боль. Я не думала, что все будет так.

Знала, что первая встреча после моего поступка пройдет не сладко, но чтобы до моей крови…

— Вставай, тварь! — Ваня хватает меня за шкирку и поднимает, впечатывает в стену какого-то гаража за спиной, а после я слышу звонок снова.

На этот раз телефон у него в руках, и я совершенно точно не смогу его выхватить. Даже если бы и попыталась, не получилось бы, потому что он удерживает меня на расстоянии вытянутой руки, а его ладонь крепко сжимает мое горло. Так сильно и больно, что мне становится трудно сделать вдох.

— И кто тебе звонит, а? Руслан! Это кто блять вообще? Ебарь твой? — он тычет телефон под нос и сжимает пальцы на шее так сильно, что от страха я выпучиваю глаза и впиваюсь руками в его плечо, пытаясь оттолкнуть.

Мои попытки оказываются бесполезными. Он в два раза крупнее меня и вряд ли у меня получится даже сдвинуть его с места.

— Шяс я с ним, сука, поговорю!

Он нажимает ответить и прикладывает телефон к уху:

— Ну привет! — Ваня оскаливается. — А у нее муж есть, представляешь?

Я не знаю, что отвечает ему Руслан, но ни закричать, ни как-то даже визгнуть не могу, Ваня сдавил мое горло так, что даже вдох и то сделать сложно. Я понимаю, что стоит ему нажать еще немного, и я задохнусь.

— Чё, блять? — Ваня на мгновение ослабляет хватку, я делаю вдох и кричу, что есть силы. — Тихо, сука! А ты, — он обращается уже у Руслану. — На хуй пошел, ясно? Она моя жена, тварь ты такая. Попробуй только искать ее.

Он откидывает мой телефон и обращает свое внимание на меня.

— Что думаешь, на другого мужика прыгнула, сразу защиту заимела? — он зло оскаливается, а я не могу поверить, что за этого мужчину я вышла замуж.

Я что, не видела, каким он был на самом деле? Или не понимала, с кем живу? Как можно было не заметить за призмой любви вот это: искаженное злостью лицо и готовность убивать, а еще нежелание отдать то, что ему не принадлежит.

Я ведь не вещь!

Я женщина!

Свободная.

Да, все еще его жена, но у него нет никакого права так обращаться со мной!

Я вдруг ловлю себя на мысли, что до Руслана даже подумать в эту сторону боялась. Все убеждала себя в том, что это нормально, что многие женщины терпят, а я… мне и терпеть-то нечего было. Так, редкие выпады, удары, синяки. Это не избиение, когда не можешь встать с кровати, а так… поколачивания.

Я действительно так думала!

Думала до тех пор, пока Руслан не показал мне, какими должны быть отношения.

И пусть у нас до сих пор ничего не было, я поняла, как он относится ко мне. С каким трепетом прикасается утром, как едва ощутимо проводит рукой по плечу, здороваясь. Я поняла все его уловки и “случайные” касания и не хотела ничего менять.

Мне было так хорошо!

Казалось, что я урвала частичку счастья. Выдрала у судьбы с мясом свое, но оказывается, моим это никогда и не было.

Я не знаю, что сейчас делает Руслан и в каком он состоянии. Он должен быть на парах, а я мчаться домой, чтобы порадовать его. Вместо этого я думаю о том, что у меня не получится вернуться. Ваня меня не отпустит и скорее всего даже не оставит в живых. Разве можно оставить в живых ту, что предала? Я не верю, да и по ненависти в его глазах понимаю, что он уже не думает.

Ни о чем не думает!

Ни о правосудии, ни о полиции, ни о том, что его могут посадить за содеянное.

— Ты что думала, я не найду тебя? — вкрадчиво произносит он. — А я нашел, представляешь! Искал тебя так долго, но нашел. Выследил, суку такую. Ты как могла уйти, а? Как позволила себе? — его рука на мгновение вновь отпускает мою шею, но лишь за тем, чтобы с силой ударить меня по щеке.

Боль с правой стороны обжигает, я чувствую запах крови во рту и понимаю, что у меня рассечена губа, а еще я так сильно оглушена, что едва понимаю, что происходит. Лишь его слова урывками и отголосками доносятся до меня.

— Тварь… убью… люблю же тебя… идиотка.

Я не понимаю, что он говорит. И почему вместо жестокости я теперь чувствую, как он лапает меня. Как мерзко трогает руками, а внутри появляется желание избавить от его рук.

— Лучше бей!

Я сама не понимаю, как говорю это. Пусть и правда лучше бьет, а не вот это вот все. Пусть избивает меня, но не трогает, не целует, не касается. Я же потом не смогу. С другим не смогу, если он сейчас возьмет меня силой.

— Сука! — его рука вновь обрушивается на мою щеку. — Тварь такая!

Я падаю на землю, чувствую, как боль обжигает плечо и жду новых ударов, но их не следует. Я даже приоткрываю глаза, которые закрыла до этого, чтобы ничего не видеть. Ваня лежит рядом со мной. Ошарашенный и защищающийся, а сверху стоит Руслан, четко и молниеносно нанося удар за ударом. Он молчит и ничего не говорит, а я вдруг обращаю внимание на то, что на Ване не осталось живого места. Лицо опухло и отекло, и мне его не жаль, но я бросаюсь к Руслану. Набираюсь сил, хотя почему-то меня жутко тошнит, а перед глазами темнеет. Я бросаюсь к нему и хватаю его за шею.

— Прекрати, пожалуйста, прекрати!

Он замирает. Оборачивается. Оставляет Ваню в покое.

Это происходит в какой-то замедленно съемке.

Руслан аккуратно трогает мое лицо, морщится, дергается.

— Мне плохо, Руслан, оставь его… пожалуйста.

Он оставляет, подхватывает меня на руки и куда-то несет. Я успеваю заметить его машину и выдохнуть, прежде чем провалиться в небытие.

Аня

— У нее сотрясение мозга, — доносится до меня чей-то чужой голос. — Сегодня она побудет под наблюдением, а завтра сможете забрать ее домой, разумеется, если все будет хорошо.

— Спасибо.

— Вы полицию вызывать будете?

— Нет.

Я стараюсь разлепить веки, но ничего не получается. Хочется спать, голова кружится, но уже не тошнит. В нос ударяет запах лекарств, впрочем, я и так знаю, что в больнице. Глупо было полагать, что Руслан оставит меня дома в том виде, в котором я была.

Я слышу стук двери, а после какой-то скрип. Моей руки касается мужская рука, и я невольно дергаюсь.

— Это я, Аня.

Руслан. Чувствую, как слезы скапливаются в глазах и стекают к ушам. Не знаю почему плачу: потому что все позади или потому что все только начинается. Я не верю, что это конец. Теперь не верю. Ваня не оставит меня. Страх сковывает, я не могу произнести и слова.

Открыв глаза, тут же их закрываю. Слишком больно смотреть на яркий свет.

— Если тебе не будет хуже, я заберу тебя домой, — уверенно произносит Руслан. — С тобой больше ничего не случится, обещаю.

Он едва ощутимо сжимает мою руку, но я слышу скрип кровати под его ладонью. Он напряжен, возможно, разозлен.

Мне хочется спросить, в порядке ли Ваня. Срать я хотела на его состояние, лишь бы он был жив, иначе из-за меня Руслан получит срок. А этого я точно не хочу. Я и так переживаю за то, что Ваня может устроить.

— Я подключу одного человека, он разведет вас и нужно будет добиться, чтобы этому уроду выдали документ о том, что он не может к тебе приближаться.

— Я хочу снять побои, — произношу осипшим неживым голосом.

— Аня.

— Я хочу, Руслан, документ должен быть у меня на руках. Он не будет сидеть, понимаешь. Он подаст заявление, и мы должны доказать, что ты невиновен.