— Аня?

Я перевожу взгляд на его лицо и понимаю, что таки сделала пару шагов, отбросив стеснение куда-то на второй план. И продолжаю идти, подходя все ближе к нему, пока не преодолеваю разделяющее нас расстояние и не останавливаюсь в паре сантиметров от него.

Он молчит, но не облегчает мне задачу: не делает первый шаг, не прикасается, даже не обнимает. Просто смотрит так, что с моего рта срывается выдох, который отрезвляет меня и заставляет сделать шаг назад. Испугаться.

— Я… прости.

— Аня.

Он протягивает ко мне руки, обхватывает за талию и притягивает к себе так сильно, как это только возможно. Я если бы даже хотела сопротивляться — не получилось бы, настолько крепко Руслан удерживает меня в своих объятиях. А потом его губы находят мои, и я уже не думаю о том, что что-то неправильно. Ссадина на губе не беспокоит, как и щека, зато горит все тело от желания быть к нему ближе.

Осознаю, что сама жмусь к нему сильнее, что трогаю его руками, изучаю пальцами его плечи, шею, запускаю их во влажные волосы. Руслан обхватывает меня сильнее, а я жмусь к нему, чтобы если вдруг отпустит — не упасть. Обнимаю его, изучаю, ласкаю нежно ладонями.

— Я не смогу остановиться, — шепчет он, разрывая поцелуй и упираясь в мой лоб, смотря в глаза так, что сердце барабанит с бешенной скоростью.

— Не надо, — тихо отвечаю. — Не хочу, чтобы ты останавливался.

Руслан снова целует меня, жадно, сильно, толкаясь языком в мой рот. Он делает легкое движение, целуя меня в уголок рта, как раз туда, где ссадина. А я впитываю его мягкий, дурманящий запах с легким ароматом мангового геля для душа, который мы покупали вместе.

Он отстраняется, но лишь затем, чтобы подхватить меня на руки и отнести в спальню. Уложить на кровать, как принцессу и нависнуть сверху, смотря так жадно, обожаемо и с таким огнем, что нам с лихвой хватает его на двоих.

— Уверена? — шепчет он, спрашивая, требуя повторного разрешения.

— Сними майку, — я касаюсь руками его футболки и тяну ее вверх.

Он поднимает руки и ткань быстро оказывается отброшенной в сторону. Я медленно тянусь рукой к его татуировкам, провожу по ним подушечками пальцев, задеваю вздувшуюся венку на его шее и улыбаюсь, чувствуя себя дурочкой. Взрослой женщиной, которая не может устоять перед напором молодого парня, потому что он ей безумно нравится, потому что кроме него никто не заставлял ее чувствовать по-настоящему, хотеть секса так, что от возбуждения появляется желание сильнее свести ноги.

— Доверься мне, — просит он и склоняет голову.

Его горячее дыхание касается кожи на шее, он проводит языком по внутреннеей стороне ключицы, по груди. Отстраняется, развязывает халат, отводит полы в сторону и смотрит на меня. Интуитивно хочется закрыться, потому что не привыкла к такому вниманию.

— Не закрывайся, — снова просит он, и я усилием воли заставляю себя не отворачиваться, а смотреть за тем, как он кладет широкую руку на мою грудь, как зажимает сосок между пальцами и буквально считывает реакцию с лица.

Я охаю, когда Руслан всасывает сосок в рот, когда едва ощутимо прикусывает его зубами, а прокладывает дорожку из поцелуев от груди к губам и обратно, спускаясь ниже. Мои рефлексы закрываться срабатывают снова, когда я понимаю, что Руслан задумал и где собирается меня поцеловать.

Я чуть отстраняюсь и в ужасе распахиваю глаза.

— Я не… — шепчу. — Я никогда…

Он улыбается и мотает головой, проводит рукой по моей ноге, огибает колено и ведет руку выше, ласкает внутреннюю часть бедра, сжимает, надавливает, вынуждает подчиняться.

— Расслабься, — говорит он и рывком притягивает к себе за бедра. — Я тоже не делал этого, — произносит.

Я едва успеваю подумать, что значат его слова, когда чувствую касание мужских губ там. Он нежно целует меня, а после проводит языком по клитору, касается нежно, с каждым новым движением ускоряя темп и заставляя меня давиться собственными вдохами.

— Боже… Рус… да… — срывается с моих губ.

Кажется, я даже всхлипываю, дрожу всем телом, выгибаясь дугой и провожу ладонями по постели, сжимая ткань в руках. Становится невыносимо жарко, когда Руслан хватает меня за бедра и толкает на себя, ударяет языком по клитору, раз, второй, третий.

— Пожалуйста, — едва ли я соображаю, что прошу, но Руслан не исполняет мою просьбу. Вместо этого он отстраняется, нависает сверху и входит в меня пальцами, вынуждая задрожать всем телом в предвкушении разрядки.

— Кончи для меня, — рычит он, глядя мне в глаза и доводя меня до ослепительного оргазма, который импульсами исходит от низа живота и распространяется по всему телу.

Руслан

Смотрю на нее и не могу налюбоваться. Податливая, нежная, раскрытая, больше не зажимается и не боится. Только призывно шепчет и обнимает меня за плечи, касается своими нежными пальчиками, отвечает на страстный глубокий поцелуй, на ласки. Я с упоением наслаждаюсь ее громким огразмом для меня, смотрю, как дрожит ее тело, как изо рта срываются хриплые стоны и выдохи. Аня, наконец, отпустила ситуацию с ее недомужиком, перестала бояться.

После оргазма даю ей несколько минут отдохнуть и отдышаться, прийти в себя. Почему-то жду, что оттолкнет, скажет, что достаточно, снова закроется, но этого не происходит. Мы встречаемся взглядами, Аня облизывает губы, касается моей щеки в нежном жесте, и я снова склоняюсь, чтобы поцеловать ее.

Как же я ее хочу. Все это время хотел, несмотря ни на что. На ее установки, что он студент, а она — преподавательница, на страх, что она испытывала к нему. Плевать было на все, я иногда смотрел на нее и хотел до дрожи. До дикого биения сердца и крепкого стояка в трусах.

Пользуясь моментом ее расслабления, провожу руками по ее животу, по бедрам, груди, ласкаю соски, которые реагируют на малейшее касание.

— Руслан, — шепчет тихо.

— Я говорил, что не буду останавливаться, — рычу, хотя знаю, что если попросит — отстранюсь.

Пойду дрочить в душевую, но ее оставлю, стоит ей только сказать. И она знает это. Улыбается своими нереальными губами и произносит:

— Я и не собиралась просить.

Улыбаюсь как придурок, стараясь не обращать внимания на ее синяки на лице. Мне почти удалось о них забыть и не смотреть, не акцентировать внимание, но каждый раз что-то внутри дергается. Виноватым себя чувствую за то, что не пришел за ней тогда вовремя, что не подумал о ее мудаке. Эти синяки ведь не только его вина, но и моя. От этого почему-то страшно. Вроде бы сам ничего не делал, а чувствует себя до жуткого паршиво.

— Хочу тебя, — шепчу, стараясь выбросить лишнее из головы.

— И я тебя. Хочу тебя в себе, — говорит.

Выдыхаю и впиваюсь в ее губы, отстраняюсь, касаясь головкой ее там. Чуть отстраняюсь, чтобы взять презерватив и раскатать его на члене. Справляюсь быстро, снова целую ее. Видно, что Аня нервничает, чуть глаза отводит и неуверенно руки сжимает.

— Посмотри на меня, — прошу, и она смотрит. Поворачивает голову и встречается со мной взглядом. — Ты моя, — произношу, одновременно с грубым толчком, хотя обещал же себе сдерживаться.

Стараюсь замедлить движения, но Аня только шире разводит ноги в сторону и подается вперед. Сдерживаться становится практически невозможно, да и судя по ее стонам, это и не нужно. Начинаю брать ее так, как хотел все это время, как обещал ей, что трахну до искр из глаз. Вхожу, замираю, выхожу, снова вбиваюсь, срывая с ее губ мольбы, стоны и рваные тяжелые выдохи.

— Руслан, — тихо произносит ему на ухо. — Господи.

— Можно пока Руслан, — пытаюсь отшутиться, но почему-то не получается.

Хочу ее до безумия, до одури, до ломоты в костях, хочу настолько, что становится трудно сдерживать порывы. Хватаю ее за бедра и сильнее прижимаю к себе, касаюсь клитора, Аня извивается, охает, закрывает глаза. Кончает. Чувствую это по тому, как крепко она меня сжимает, как сдерживает своими мышцами мой член и как трясется ее тело. Даже оргазм у нее красивый, а крики моего имени даже нравятся, чего раньше за собой не замечал.