— Вот сюда, — командует Ваня.

По ощущениям он ведет меня в спальню. Через мгновения, когда муж снимает маску, я понимаю, что не ошиблась. Он действительно привел меня в нашу спальню, только чуть изменившуюся. На тумбочках горят свечи, под потолком несколько шариков в форме сердца, а на полу маленькими свечками выложено слово “Love”. Кажется, это происходит не со мной. Сколько у меня не было ничего подобного? Год, два, никогда?

— Я правда сожалею обо всем случившемся, — тихо произносит муж. — Я изменюсь, малыш, правда, изменюсь, просто я так тебя ревную.

Он обнимает меня со спины и прижимается ко мне всем телом. Даже самый отчаянный сухарь в эту минуту чувствовал бы больше, чем я. Вместо того, чтобы простить мужа и попытаться все изменить, я вспоминаю, как он бил меня, как говорил гнусности и обзывал. Я не верю, что тот, кто действительно любит, способен на что-то подобное. Ваня был совсем другим человеком, но это было так давно, что я даже не помню, каким именно он был. Его образ до того, как он стал зверем, напрочь стерся. Я помню лишь плохую его сторону и ничего не могу с этим поделать.

— За что ты так со мной? — тихо шепчу. — Я ведь никого, кроме тебя не вижу и не замечаю.

Медленно поворачиваюсь к нему. Я не знаю, что движет мной в эту секунду, но молчать я больше не могу.

— Я ведь не заслужила ударов, Вань, я всё для тебя.

— Ань… давай не будем.

В его глазах зажигается опасный блеск, и я усмехаюсь. Все это — фарс. Никто никого на самом деле не любит, просто он чувствует, что я на грани и способна на что угодно. Он хочет меня приручить, показать, что он хороший. И я уверена, продолжи я сейчас стычку, все закончится по-другому. Не так, как Ваня хочет показать. Он не способен на чувства, на нежность и доброту. Это было когда-то давно, когда я была нужна ему, как жена. Когда же я стала ею, всё изменилось. Он не бил меня сразу, конечно, но и того внимания, что прежде, не было.

— Я хочу сделать тебе хорошо, — шепчет он и толкает меня к кровати.

Именно в эту секунду я понимаю, что хочу развод. Сделаю все, что в моих силах, лишь бы освободиться от него. Сестру подводить и подставлять я не могу, да и у нее скрыться негде. Остается одно — подрабатывать. И делать это так, чтобы Ваня не знал. Все деньги я буду откладывать, а потом просто уеду. Куда угодно лишь бы быть не здесь.

Руки мужа ложатся мне на плечи, он мягко массирует мне руки и укладывает на кровать, как маленькую девочку. Он раздевает меня, как фарфоровую куклу, а потом происходит что-то не поддающееся описанию. Вместо нежного секса и легких касаний муж жестко разворачивает меня спиной и ставит на четвереньки. Устраивается сзади и больно шлепает по ягодицам. Я сама не понимаю, как по моим щекам скатываются слёзы. Сейчас он вымещает свою злость не ударами, а унижением, выбивает из меня дурь хлесткими ударами по ягодицам и жестким сексом, к которому я не привыкла.

Мне больно и противно, я всхлипываю вместо того, чтобы испытывать удовольствие. Впрочем, разве я чувствовала его хоть когда-то?

— Да, сука, да, — рычит Ваня, и с каждым толчком я всё больше убеждаюсь в том, что хочу уйти.

Сбежать от него подальше и подать на развод, ничего не требуя поделить. Мне нужна лишь свобода и возможность чувствовать себя счастливой, не бояться прийти домой и не чувствовать себя обязанной заниматься сексом тогда, когда я этого вовсе не хочу.

Руслан

— Рус, пойдем вечером на тусу? — спрашивает Лёня Соловьев после ужина в одном из ресторанов его отца.

Вообще я терпеть не могу подобного рода заведения. По мне, так здесь отдыхают только старперы и те, кто хочет впечатлить красивую телку с целью затащить ее ночью в постель. И сегодня Лёня едва уговорил меня пойти с ним именно сюда. У него, как оказалось, отняли кредитку, поэтому он не может себе позволить поесть где-нибудь еще, а я… я просто не трачусь на жратву, предпочитая есть то, что готовит мама.

И вот сейчас мы стоим под крышей этого самого ресторана и пытаемся определиться куда дальше. Вернее, Лёня пытается. Я же тупо стою и втыкаю в ночь, пытаясь осознать, что только что увидел и узнал. У нее не муж. У нее хрен собачий. Я прочувствовал его гнилую душонку, едва он посмотрел на меня, как на отброса общества, хотя сам не выглядел аристократом.

Не знаю, что двигало мной в тот момент, когда я решил увести у него Аню. Наверное, думал, что она не откажет и с радостью сбежит, но она отказалась, и мне пришлось уйти, но зато я увидел этого “Ванюш”. Все же, имя ему подходит. Хотя говняш мне нравится больше.

— Ну так что, Жаров? — Лёня больно тычет меня в бок. — Мы тусить пойдем?

— Нет, что-то не хочется.

— Ну-у-у-у, — хнычет друг. — Я думал мы потусим, телок снимем.

— Снимай, — пожимаю плечами. — Я тебе чем помогу?

На самом деле я знал чем. Мой друг Лёня не отличался внешней привлекательностью: с широким носом, пухлыми губами и дурацкой улыбкой он редко притягивал девчонок с первого раза, но зато когда они его узнавали. Я сам удивляюсь, как они липнут к нему, но сам… сам он никогда не мог начать общение. Только после того, как я приводил девчонку, он мог обратить ее внимание на себя. И она тут же забывала о существовании меня.

— Слушай, — пытаюсь оправдаться. — Правда, не то настроение.

Я быстро ступаю на промокший от ливня тротуар и забираюсь в машину. Лёня лишь машет мне на прощание и идет к своей машине. Сегодня почему-то не до тусовок. Хочется узнать ее адрес, поехать к ней, надрать жопу этому говняшу и забрать ее, прокатить по ночной Москве и повести в лучшие заведения, а потом показать, какими должны быть настоящие мужчины.

Я долго наблюдал за ними. Он за весь вечер ни разу не взял ее за руку. Не посмотрел с желанием, не уделил внимание, зато официанток облапал и раздел, как минимум, несколько раз. Такого я не понимал. Ладно бы жена у него была страшная, но Аня же таковой не была. Она вообще казалась лучшей девушкой, что он видел: хрупкая, красивая, с нереальными глазами. Аня вызывала дикое желание заполучить ее и поиметь.

И вместе с тем, я понимаю, что это не единственное, чего я хочу. Есть еще что-то, что заставляет меня отказаться от развлечений, от девчонок, которые пишут одна за другой, и просто думать о ней. Я не знаю, как ее заполучить и это меня бесит. Раздражает. Нервирует. Я хочу ее до ломоты в костях и не могу выбросить чертову преподшу из головы, так глубоко она засела в моих мыслях.

— Але, Костян? — набираю своего лучшего друга. — Есть время?

— А чо надо?

— Помощь твоя нужна, — бросаю в трубку. — Подъезжай к универу через полчаса.

— Что мы там делать будем?

— Ты можешь просто приехать? — с раздражением говорю ему. — Ты мне нужен там.

— Хорошо.

Я отключаюсь и резко даю по газам, разворачивая машину в противоположном направлении. Не знаю, что буду делать, когда заполучу ее адрес, но сейчас не хочу думать об этом, потому что боюсь передумать.

Я приезжаю на место через десять минут и оставшееся время до приезда Костяна просто брожу по окрестностям и курю сигарета за сигаретой. Друг приезжает вовремя, лениво вылезает из машины и идет ко мне.

— Ну и чо тут делать? Сегодня тусовка в Холме, а ты…

— Заткнись и пошли, — я киваю в сторону другого входа в универ и решительно иду туда.

— Постой, ты чо внутрь забраться решил? — с неверием произносит друг. — Нахера?

Я резко торможу и поворачиваюсь к другу, хватая его за пиджачок.

— Ты можешь, бля, просто пойти со мной? — меня отчего-то раздражает то, как он медлит и ошарашенно смотрит на меня.

— Там охрана, — мямлит Костя.

— И когда тебя это останавливало? — ехидно спрашиваю и тяну друга дальше. — Пока ты тащил свой зад сюда, я обошел тут всё. Охранник сейчас выйдет на осмотр и снова свалит в свою подсобку, а мы проберемся с черного хода.

— Ты можешь сказать, что тебе там нужно? — снова тормозит Костя. — Я должен знать, из-за чего рискую.