— Как там поживает Теодор? Надеюсь, эсквайр находится в добром здравии?

При упоминании имени моего мужа она даже слегка зарозовела.

Я не знала, как реагировать на такую наглость.

— В абсолютном.

— Что ж, я так рада! Передайте ему от меня самые искренние и наилучшие пожелания. И еще вот… Это для крошки Брианны. Я знаю, что она любит куколок, так хочется сделать ей приятное!

Возможно, было не совсем вежливо совать нос в коробку, которую Лидия мне протягивала, но именно так я и поступила.

Там оказалась кукла, которую Гарднер с Талулой так упорно делали на сегодняшнем собрании. В том же самом стиле — худая, с большой головой и огромными, неотрывно смотрящими на тебя в упор глазами.

Ну уж нет, спасибо! Ночью проснешься и такое увидишь в темноте — инфаркт обеспечен.

— Благодарю, но у Брианны достаточно игрушек, — достаточно прохладно сказала я и вернула Гарднер коробку.

Наверное, муж меня потом убьет за то, что была нелюбезной и посмела отказаться от подарка, который предназначался его дочери. Но я теперь для Брианны, если не мама, то все-таки не самый чужой человек.

И я считаю, такие зловещие куклы не для маленьких детей. Не считая нападений мары.

Последняя угнездилась в моих мыслях, и я никак не могла избавиться от воспоминаний о том вечере, когда мы услышали крик Брианны и зловещий темный туман, что клубился рядом с ее кроваткой.

Смеркалось. Карета пересекла открытую местность и въехала под сень Алтанского леса. Стразу стало темно, будто сумерки сгустились разом и упали на карету, как черный платок. Впрочем, бояться было нечего — по бокам кареты раскачивались фонарики, внутри которых горели сочные магические огни. Один такой светильник был и внутри кареты — сейчас здесь было уютно и тепло.

Не то, что снаружи.

Хотя, может, и наоборот — мелькнула мысль. Лучше было б не привлекать внимания своими яркими огнями в сгущающейся тьме этого леса.

— Вы абсолютно уверены, что здесь не водится ничего… такого, Джьюд?

Дворецкий был настолько погружен в свои мысли, что даже ответил не сразу.

— Алтанский лес абсолютно безопасен, миледи. Вербэров здесь давно не водится, разбойников не имелось отродясь. Возможно, он и выглядит несколько зловещим, но это, очевидно, из-за того, что мы едем через него в сумерках. Как известно, ночью даже маленькая кошка отбрасывает большую тень.

— Почему тогда Теодор велел вам сопровождать меня? Мне кажется, у главного дворецкого полно других, далеких от этого обязанностей…

— Всего лишь небольшая предосторо…

Джьюд не договорил, потому что карета резко встала. Я хотела приоткрыть шторку, но дворецкий и мой охранник в одном лице остановил меня резким жестом.

— Никуда не выходите! Что бы там не происходило снаружи — не покидайте карету! — отрывисто приказал он, достал откуда-то внушительных размеров кинжал и был таков.

Смутное беспокойство, которое я испытала, когда мы въехали в лес, уже давным-давно переросло в самую настоящую тревогу. Очень хотелось выглянуть в окно, но раз Джьюд предостерегал меня от этого — лучше не лезть на рожон.

От нечего делать я принялась вспоминать заклинания, которые вычитала в Нутеллиной книжечке. Парочка вспомнилась прямо с ходу. Например, мне удалось легким движением руки погасить магический огонь в светильнике и пространство внутри кареты погрузилось во тьму.

Снаружи доносились какие-то звуки, и, вероятно, что-то происходило, но понять, что конкретно, было нереально. Эх, глянуть бы в окошко, хоть одним глазком!

Чуть отвела вбок шторку и тут же опустила. Снаружи метались какие-то силуэты — и дураку было ясно, что на нас напали. Судить не берусь, но вроде бы это были люди, а не полк злобных голодных мар…

Впрочем, час от часу не легче!

Только я собралась поэкспериментировать с чарами невидимости (чтобы хотя бы на пару минут сделаться невидимой и бежать отсюда подальше!), как дверь кареты распахнулась, явив малоприятного мужика с щетиной недельной давности.

А Джьюд еще говорил, тут разбойники не водятся. Именно на разбойника с большой дороги данный товарищ и смахивал.

К тому же заорал дурным голосом:

— Она здесь!

Все это мне совершенно не понравилось. Причем до такой степени, что прямо мужику в лицо полетело оглушающее заклятье, так же присмотренное мной в гримуаре Нутеллы.

И даже прямо, кстати, неплохо сработало — дядька исчез с просвета, открыв мне дорогу к отступлению. Правда, вместо него тут же появились новые два лиходея, настроенные очень решительно. На них оглушение уже не подействовало, зато они подействовали на меня.

Где-то на периферии зрения я успела углядеть Джьюда, который боролся с тремя громилами, но силы были неравны. Поэтому дворецкий был вынужден отступать, а потом его и вовсе скрутили и оглушили.

— Миледи, бегите! — только и успел крикнуть дворецкий перед тем, как потерял сознание.

Но далеко убежать мне не удалось — в следующее мгновение руки связали веревкой, а на глаза накинули какую-то тряпку.

— Мой муж, эсквайр Теодор Рутланд вам этого не простит! — в отчаянье вскрикнула я.

Ответом послужил невнятный бубнеж похитителей, один из которых пробурчал: «Не хочется, того-этого, с самим Рутландом связываться, может, ну его… вернее, ее… Короче, эсквайра и его женушку обоих, вместе взятых!».

Конечно, ну меня, ребят! Конечно, связываться не надо!

— Дубина! — судя по глухому звуку, его товарищ постучал кулаком по лбу. — Его милость сиятельный лорд отвалил нам столько золота, что мы сможем оплатить магический портал и уже завтра будем далеко отсюда! Следы хорошенько подчистим — пусть господин эсквайр ищет ветра в поле…

— А пускай! — грубо захохотал третий и картаво продолжил. — И ненаглядную тоже свою пусть ищет — вовек не найдет! Она, конечно, молодец, что из кареты сама выскочила — карета-то заговоренная оказалась. Я уж подумал всё — выкуривать ее придется.

Я чуть не взвыла от досады. И почему я не послушалась Джьюда? С другой стороны вот это вот «выкуривать» было сказано таким тоном, что мне вообще не понравилось.

Так что, может, и лучше, что я вылезла. Целее, так сказать.

Короче, с какой стороны не посмотри, перспективы выглядели не особо радужно. Правда, как выяснилось, у бедного Джьюда они оказались совсем паршивыми.

— Вы слишком долго возитесь — крутите благородную леди по рукам и ногам, чтоб не рыпалась, и по коням! — велел картавый, который, судя по всему, и был в этой шайке главарем. — Если поторопимся, к утру будем в Касториуме…

Что это за Касториум такой, я не знала, и знать не хотела. Но ясно было одно — там мне вряд ли понравится…

— Ну, вот ты и здесь, мой прекрасный цветок!

— Цветок-то я, может быть, и цветок, но отнюдь не ваш, уважаемый товарищ! У меня муж есть, если вы, случаем, запамятовали.

— Теодор Рутланд простой эсквайр, и не может похвастать родовитыми предками. То ли дело — я, лорд Касторовой долины. У меня в роду — сплошь знатнейшие семейства Равенны. Цвет нации, можно сказать.

— Подумаешь! А меня в роду вообще были короли, — очень кстати я припомнила слова Нутеллы с портрета. — И ваша касторковая долина мне тут вообще не сдалась. Прекратите этот фарс и верните меня мужу!

— Раз наши семейства такие знатные, мы с тобой больше подходим друг другу, чем вы с эсквайром! Не упрямься, цветик, тебе это совсем не идет!

— А ничего, что у вас тоже есть жена? Какая-то неправильная связь получается, не находите, милейший?

— Так тебя смущает моя жена? Я тут же велю ей уйти. Эй, Вильгельмина, ты слышала?

Я только глаза закатила. В общем, «рука-лицо».

Бодрые бородачи, что связали меня по рукам и ногам, наутро следующего дня доставили меня в какой-то замок. Был он втрое меньше Трентона, а еще не такой ухоженный и богатый. Скорее, замшелый. Это слово точно больше подходило этому сооружению — замок словно оброс мхом! Да боже мой, мне поначалу вообще показалось, что он рассыпается от ветхости в рассветных лучах солнца!