Со стороны обитателей замка послышались громкие вопли, но я даже не посмотрел.

Альте, руна разрушения, завершила дело — и пылающий замок сложился, как бумажный. Вот только грохот был таким оглушающим, что эхом отразился где-то в горах.

В народе говорят: «Лорд без замка, что мужик без причиндалов». Грубое, но, на мой взгляд, очень емкое выражение.

— Захочешь снова попытаться отомстить или написать письмо королю, мразь, рискни, — бросил я на прощанье Макинтошу и пришпорил Венто, как можно крепче прижимая к себе Цици.

Вот теперь можно было ехать домой.

Утро началось не с кофе. Утро началось с приглашения на благотворительный бал, который в эту субботу устраивала неугомонная леди Марв.

Даже странновато, что пригласили, учитывая, чем закончилось мое последнее посещения собрания клуба «Рукотворушка». Впрочем, похоже, руководительницу собрания рукодельниц это не смутило.

В приглашении, которое было разрисовано завитушками, была подробно расписана программа вечера, в которую входили праздничный ужин, выступление местного музыкального коллектива с многообещающим названием «Еретики», а так же танцы и праздничный ужин.

К приглашению прилагался билет с ценой, на котором было указано, что все средства, собранные на балу, пойдут на нужды ночлежного дома имени друида Лазаруса. А именно — на оборудование целительского кабинета по последнему слову магии.

У меня с некоторых пор на всякого рода билеты была небольшая аллергия. Поэтому его забрал Теодор, попутно сообщив, что уже оплатил работу миссис Фиц-Патрик, которая должна была пошить мне к субботе новый наряд.

Честно говоря, мне было не особо до примерок, потому что несколько дней я сидела в своей комнате и тоже кое-что шила. И, между прочим, не одна.

Брианна постоянно находилась рядом со мной, вызывая неудовольствие бонны Зелиг.

До чего девчушка обрадовалась, когда мы с Теодором вместе вернулись в Трентон! Я поначалу подумала, что она так встречает отца, но затем и мне досталась сразу двойная порция обнимашек — от приемной дочки и от соскучившегося Несквика.

Крепко-крепко обнимая Бри в ответ, я наткнулась поверх ее русой головки на внимательный взгляд Теодора. Что-то в нем было такое… Новое. Незнакомое.

А я почему-то вспыхнула, решив, что сегодня вечером муж явится в мою спальню за первым супружеским долгом. И даже самой себе боялась признаться, что эта мысль уже не вызывает во мне былого негодования и протеста.

События в замке Макинтоша что-то изменили между нами. Теодор спас меня в самый последний момент! Пришел тогда, когда я уже не надеялась избежать отвратительной и унизительной участи…

Вот только все было напрасно — той ночью Рутланд не пришел.

А я… На следующее же утро, после завтрака я взялась за свой новенький рукодельный чемоданчик. Он ведь тогда так и остался лежать в карете — наемники, понятное дело, не польстились швейными принадлежностями. Джьюд позаботился о том, чтобы чемодан и ткани, которые я накупила, вернулись в Трентон.

Мишка, которого я наполовину с помощью пробудившейся у меня магии, которую я про себя называла «мишечной», наполовину с помощью иголки и ниток, сотворила в тот день, был особенным!

Шоколадный плюш, из которого он был пошит, казалось, лоснился и переливался крошечными искорками. Лапки были проработаны атласом в тон, а на шею игрушки я повязала ярко-красный вязаный шарф. Пряжу я прикупить не догадалась, потому позаимствовала ее в заброшенной мастерской первой жены Рутланда, которая тоже явно увлекалась рукоделием.

Пускать меня туда, разумеется, никто не собирался, но с Нутеллиной книгой заклинаний можно было открыть любой замок.

Топтыгин вышел большим, пушистым, мягким и уютным, с умными глазами и добродушной славной мордахой. Только что не говорил.

В тот вечер я с заговорщическим видом заглянула в комнату Брианны и предложила ей закрыть глаза.

Девочка, которая с унылым видом сидела на ковре в окружении паукообразных куколок из магазина Талулы Пайк, послушно выполнила мою просьбу.

Я посадила мишку прямо перед ней и торжественно сказала:

— Открывай!

Надо было только видеть выражение лица Брианны! С восторгом глядя на мишку, девчушка прошептала:

— Какой чудесный!

— Это тебе!

— Мне?

Она несколько секунд словно была в растерянности, а затем кинулась обнимать сначала мишку, потом меня, а затем обоих вместе! Куклы были мигом позабыты.

— Я назову его Дамиан, — сияя, сообщила малышка. — Дамик!

— Вот только он совсем не Белоснежный, — улыбнулась я, вспомнив про снеговика. — Да и на принца не похож…

— Он самый лучший на свете! — запротестовала Брианна. — И ты… тоже. Как папа.

От таких слов у меня слезы навернулись на глаза.

С тех пор Брианна не расставалась с мишкой ни на минуту, несмотря на ворчание бонны Зелиг, что юной леди больше пристало играть в более возвышенные и благородные игрушки.

Но занятнее всего было наблюдать за Теодором, когда к ужину мы с Брианной спустились за руку, а другой рукой она крепко прижимала к себе нового друга. Девчушка усадила медвежонка на стул рядом с собой, повязала ему салфетку и важно объявила, что сэр Дамианос желает отужинать рыбными палочками, картофельным пюре и большим пирожным. И она сама тоже от всего этого не откажется.

Я знала, что аппетит у девочки был не очень хороший — за столом она едва ли съедала ложечку каши или кусочек яблочка, и искренне порадовалась тому, что у ребенка наконец проснулся аппетит. А Теодор еще больше.

— Вижу, у тебя появился симпатичный друг, Бри, — заметил он. — Нужно передать Лидии благодарность, что прислала тебе этот подарок. Может быть, что-то подарить в ответ?

Брианна рассказала мне, что именно Лида Гарднер снабжала ее игрушками — теми самыми пугающими куклами, которых уже некуда было девать.

Мне было очевидно, что хитрая леди таким образом хотела подлизаться к Теодору через Брианну. Но вслух я, конечно, ничего не сказала.

— А это не леди Гарднер подарила мне Дамика, а Цици! — чистым звонким голосом сказала Брианна. — Папочка, представляешь? Она сама его сшила! Она обещала и меня научить! Дамику нужна теплая шапочка и носочки, а то ему холодно будет гулять. Можно, мы возьмем мамину швейную машинку, папочка? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Это было бесценно, ей богу! Шокированное выражение лица Рутланда, когда он воззрился на меня.

— Это правда? — не выдержал муж. — Вы сделали эту игрушку… сами? Зачем?

Ох, милый, да я еще не то могу!

— Леди Гарднер хотела передать Брианне очередную куклу, но я отказалась, уж простите, милорд, — без обиняков заявила я. — По-моему, игрушки из салона леди Пайк лучше коллекционировать, чем покупать детям. У меня от этих кукол мурашки по кожи!

— Да, папочка, можно, мы их уберем? — вмешалась Брианна. — Я не хотела говорить, чтобы не обижать леди Гарднер и леди Пайк, но от тех кукол, что она присылает, мне немножко не по себе…

— Брианна! — коршуном взвилась бонна Зелиг, которая тоже присутствовала за ужином, но до этих пор помалкивала в тряпочку. — Разве можно так говорить о куклах, которые добрая леди дарит тебе от всей души?

И зыркнула на меня. Мол, ты-то не от всей души медведя этого клятого подарила!

— Моя дочь может говорить все, что думает, — обрубил гувернантку Теодор и внимательно посмотрел на дочку. — Если ты хочешь, Бри, мы сегодня же соберем кукол, и Джьюд отнесет их на чердак.

— Лучше в подвал, — подсказала я, улыбнувшись Зелиг, которую от этого аж перекосило. — И вообще, может их нужно как-то проверить…

— На предмет чего? — с интересом взглянул на меня Теодор.

— На предмет… темной магии, например. Что, если через них мара и проникает в Трентон…

Я захлопнула рот прежде, чем сообразила, что сказала.

— Это очень серьезное обвинение в сторону леди Гарднер, Цицинателла, — сухо сказал Рутланд, но вид у него при этом был задумчивый.