Пронесло! Юлька выдержала, за что честь ей и хвала. Единственное, пришлось перед самой дверью придержать спутницу за шиворот, и только дождавшись деактивации ловушки, вместе с девицей протиснуться в проём, сдвинув хлипкую дверь стволом автомата. И дальше, вглубь, памятуя о том, что где-то здесь ещё и растяжка со светошумовой гранатой затаилась. Собственно, именно по этой причине я и протискивался в дверь, схватив репортёршу в охапку. И сразу после неё сместился вправо, в простенок. И как раз в этот момент на хлипковатый пластик обрушился удар невероятной мощи… который лишь выгнул створку этаким волдырём, но пробить не сумел. Мало того, материал створки с немалой силой спружинил, отразив звериную тушку — ну а кто бы это ещё мог быть? Опять же, недовольный вой после характерного шлепка о землю… однозначно «зубастик». Кстати, с разгона наскакивать ещё раз он не стал. Предпочёл подойти почти вплотную, встать на дыбы и обрушиться на дверь передними лапами, пустив в ход когти. Впрочем, сие действо привело к закономерным — и очень для зверя печальным — последствиям: наконец-то сработавшее силовое поле попросту отчекрыжило ему лапы вместе с куском морды и каким-то количеством щупалец. В этом я убедился, выждав после звука падения нескольких разнокалиберных кусков плоти почти минуту и приоткрыв дверь, насколько позволило её нынешнее деформированное состояние. Кстати, лучше бы не открывал — в щель тут же хлынула бледная кровища, смешанная с пылью. А может, и с чем-то ещё, если по характерному навозному запаху судить.

— Тьфу, м-мать! — отскочил я от двери, не забыв задвинуть створку.

— Что там⁈ — не сдержала болезненного любопытства Юлька.

— Готов! — с известным удовлетворением в голосе сообщил я напарнице. — Ловушку Макс толковую поставил. Так что можно расслабиться и перевести дух — «зубастики» кончились. Тут, кстати, даже душевая кабинка есть.

— И ты всё это время молчал⁈ — возмутилась девица. — Ай! Чего хватаешься⁈

Это я, если кто-то вдруг не догадался, в очередной раз поймал её за шкирку и рывком вернул на законное место.

— Стой спокойно!

— А ты давай, не распоряжайся! — возмутилась Юлька. — Поманил душем, и в кусты? Веди сейчас же! Чего ты медлишь, Болтнев?

— Тут растяжка, — вздохнул я. — А где — не помню. Сейчас, свет включу…

Не признаваться же ей, что меня теперь ещё сильнее терзает ощущение неправильности всего происходящего? Ну не ведут себя так дикие звери! Не ведут! Даже со скидкой на инопланетное происхождение. Если только в состоянии аффекта. Ну, или при бешенстве, сиречь вирусном заболевании. Разве что… ну да, на предыдущий опыт, полученный с колонистами, списать. Те, помнится, не особо сопротивлялись, в том числе и застигнутые в, казалось бы, надёжных укрытиях! И вот здесь уже, кстати, вопрос к жертвам, а не охотникам. Впрочем, вернёмся к насущной проблеме по имени Юлия Сергеевна:

— Глаза зажмурь!

— Хорошо! — огрызнулась напарница.

— Всё, можешь открывать, только осторожно! — щёлкнул я выключателем. — Вон она, родимая! Видишь?

— Да.

— Ну вот и перешагивай, только аккуратно!

— А там… дальше… что? — неожиданно оробела Юлька, замешкавшись возле внутренней двери.

— Продовольственный склад, — отмахнулся я. — Правда, холодильники больше на морг смахивают, но ты не обращай внимания.

— Постараюсь, — вздохнула девица. — Никит, давай ты первый!

— Да нет внутри никого, успокойся! — наконец, разобрался я в причинах поведения напарницы. — Макс только, но он в отключке.

— Точно? — недоверчиво прищурилась журналистка.

— Точно! — рыкнул я. Но сразу смягчился: — Ладно, ладно! За мной иди!

Так, что характерно, дело хотя бы сдвинулось с мёртвой точки. Мало того, в Юльке даже любопытство проснулось, пусть и какое-то болезненное. А при виде короба с решёткой она и вовсе оживилась:

— Эй! А эту штуку кто-нибудь проверял⁈

— Я проверял, уймись! — буркнул я. — Нормально всё! Даже если «зубастик» сюда заберётся, внутрь ему хода всё равно нет — глянь, какая решётка мощная!

— А если откроет⁈ — продолжила упорствовать девица.

— Юль, ты в своём уме? — с подозрением покосился я на спутницу. — Мы же про зверей говорим! Про зверей! Ладно, я могу допустить, что при должном старании «зубастик» может чисто случайно открыть один фиксатор! Но сразу два? Интересно, как ты это себе представляешь?

— Я скорее представляю, что он всё это хозяйство выломает, — уже чисто из вредности возразила напарница.

— Ладно! Вот! — не поленился я подойти к решётке и со всей дури дёрнуть ближайший рычаг. — Видишь? Ни-че-го! Их надо одновременно и с определённым усилием тянуть…

— Что там? — насторожилась Юлька.

Да кто бы знал, если честно! Показалось? Шум, еле уловимый шелест… или просто ветер в проулке?..

— В общем, расслабься уже! Сейчас по-нормальному руку обработаем, и тебе легче станет, обещаю! — посулил я напарнице.

— Ну, если обещаешь…

— Зуб даю! Кстати, а вот мы и пришли…

Надо сказать, внутреннее убранство на фоне всеобщего разора, разгрома и разорения Юльку весьма впечатлило:

— А ничего так, даже уютненько!.. И спокойно… можно я… прилягу?

— Эй, эй, не вздумай! — удержал я девицу за талию, когда она вознамерилась было приткнуться на лежак рядом с Максом. — Сначала рука! И вообще, тебе бы поесть не помешало!

— Ф-фу…

— Всё, не кривись! Иди вон туда, к кушетке, и раздевайся! А я сейчас!

— В смысле, раздевайся? — недоумённо хлопнула ресницами Юлька.

— В прямом! — не повёлся я. — Скидывай всю сбрую по максимуму, а потом шину срежем, и верх комбеза стянем! Давай-давай, а я пока гипсопласт замешаю, вон, в шкафчике как раз банка неначатая есть! И форма универсальная для литья!

— Ладно, Никит, — подозрительно быстро сдалась девица. — Как скажешь, Никит!

Ну и прекрасно. Пусть хоть немного отвлечётся. А мне и впрямь надо подготовиться, поскольку время тактической медицины вышло. Теперь можно себе позволить и более вдумчивый подход. А посему я тоже предпочёл избавиться от излишков снаряжения, сгрузив «сбрую» с «калашом» в удобный уголок между лежанкой и медицинским шкафчиком, и пристроив сверху шлем с перчатками. Ну а дальше и верх скафандра содрал с немалым облегчением, оставшись по пояс в броне — это если снизу смотреть — а выше — в термобелье. Чёрном, с гексагональным паттерном, да ещё и рельефно облегающем торс, хе-хе. У Юльки аж глазёнки загорелись плотоядно, когда она этакое чудо узрела. Впрочем, отвлеклась она зря, поскольку снова неудачно побередила сломанную руку и едва не взвыла от боли, вовремя прикусив губу.

— Давай помогу, — сжалился я над соратницей. — Руку вытяни! Да не бойся, я осторожно!

Чем мне нравятся изолента и медицинский скотч, так это тем, что их не жалко. А ещё их очень неплохо берёт одноразовый скальпель, коим я разжился всё в том же шкафчике. Как раз когда за банкой с гипсопластом в него нырял. С быстрозастывающей смесью я, кстати, справился играючи — чего там справляться-то? Пломбу на крышке раздавил, да помотал ёмкость в руке, как пакет с соком. Вуаля! Пошла реакция. Теперь подготовить подлежащую иммобилизации конечность, и можно смело приступать к собственно процессу. Чем я и занялся, быстро распотрошив самодельную шину. Но затем дело застопорилось — стянуть рукав без того, чтобы отправить девицу в болевой шок, никак не получалось. Для начала я расстегнул Юльке молнию на кителе («разгрузку», шлем и правую перчатку она уже и сама скинула) и поясной ремень, а потом принудил девицу изобразить нечто вроде танцевального пируэта, выскользнув из правого рукава. А вот дальше пришлось попотеть — вкатив напарнице сразу две дозы обезболивающего в шею и подушечку большого пальца (левого), я аккуратным рывком окончательно избавил её от верхней части брони. И всё равно Юлька побледнела, едва не лишившись чувств. Хорошо хоть, перед этим я догадался её на табуретку усадить, иначе бы точно на копчик ляпнулась. А так ничего, обошлось. И в конечном итоге от пострадавшей руки нас теперь отделяла лишь тонкая ткань термокомбеза — точно такого же, как и у меня. Единственное, обтягивала оная ткань совсем иные выпуклости, но так, что теперь уже мне пришлось стиснуть волю в кулак и мужественно отвести взгляд. Что, впрочем, не укрылось от Юлькиного внимания.