- Этого в письме не было.

- И как ты будешь выбирать?

- Никак. Я и не хочу делать такой выбор.

- И что делать? Ждать добровольцев?

- Я так и хотел.

Олег хмыкнул.

- Ничего не выйдет, - сказал он. – Никто не пойдет на войну по своему желанию. Крестьяне войн не желают. Ее желают только те, у кого есть власть и золото.

- Я им скажу, и дождусь ответа. Посмотрим, что будет.

- Уверен, никто не согласиться.

В этот момент из-за ближайшего двора выбежал Прохор. Он согнулся пополам от быстрого бега и сквозь прерывистое дыхание сказал:

- Там это, медведь вышел из лесу. Мужики стоят у землянки... не шевелятся... а он рядом все ходит.

- Я схожу, - сказал Леший.

- Нет, куда ты пойдешь? Их уже обглодают, пока ты доберешься. Я сам.

Из-за того же двора вдруг выглянул Остроглаз.

- Что у вас случилось? – спросил он с самой лучшей улыбкой, что имелась в запасе.

- Ничего стоящего твоего внимания. Иди вон, походи по домам, посмотри на стройку, зайди на скотный двор, ты ведь этому хотел учиться? - отозвася Олег.

- И правда, пройдите вон между теми домами, и окажешься на стройке. Мы там строим пару домов в два этажа. Задумка очень интересная, - сказал Леший.

- Хорошо, так и сделаю, - сказал Остроглаз и быстрым шагом отправился в указанном направлении.

- Пойду к землянке, - сказал Олег, когда Остроглаз ушел.

- А я кузнецам, узнаю, как быстро они смогут выковать десять доспехов.

- Зачем столько? – спросил Прохор.

- Кстати, Прохор. Собери пока самых крепких мужей в деревне, и пусть подождут меня в большой зале.

- Если Олег не успеет к землянке, то двух из них мы лишимся, - сказал Прохор и побежал по дворам.

Остроглаз же вышел обратно к усадьбе. Его заинтересовала вышка позади дома наместника, на которой, по словам стряпчей Бокучара, никогда в жизни не было ни одного дозорного. Он решил это исправить. Сверху открывалась вся деревня, а дозорная труба Остроглаза позволяла дотянуться взором еще дальше, до самой границы крестьянских полей с Глухим Бором. Однако интересовал его только Олег, который в это время мчался верхом к землянке.

***

- Боги, чего он хочет от нас?

- Это же медведь, а не человек. Думаешь у него много желаний? Мы с тобой не похожи на другого медведя, а значит ясно, чего он хочет.

- Ты еще шутить умудряешься?

- Это со страху.

Медведь тем временем лег напротив мужиков и опустил морду на лапы.

- Чего он тянет-то?

- Ты что ли не рад тому, что мы еще живы.

- Вообще медведь должен спать зимой. Чего он выперся?

- Тебя проведать пришел!

- Слухай, Епифан. Знаешь ведь пословицу, про двух зайцев?

- Знаю. Эй, иди как ты, со своими пословицами.

- Да ты не дал договорить.

- И не надо договаривать. Я тебя прекрасно понял. Только медведь не дурак, чтобы за двумя одновременно бежать. Он одного из нас выберет да и побежит следом. Хитрый ты какой. Может ты и быстрее меня бежишь, но не быстрее медведя, эт точно. Ой! - испугался он, когда медведь приподнялся и зашевелил ушами.

- Конь скачет.

- Это мое сердце стучит так, что в ушах слыхать.

- Да нет. Позади. Слышишь?

- Прохор что ли вернулся? Толку то нам от одного Прохора?

- Ну что, мужики? Напугались? – спросил Олег и спрыгнул с коня.

Медведь заревел, увидев Олега.

- Мамочка, - застонал Епифан.

- Осторожно идите назад. Медленно, - скомандовал Олег и пошел к медведю, который встал на все четыре лапы, и водил носом, принюхиваясь к новому человеку, при этом оттопыривая нижнюю губу.

- Не лезь, дурак! – сказал Епифан.

- Она тебя сожрет, – сказал второй крестьянин.

- Почему «она» то?

- Потому что только баба попрется зимой сдуру из берлоги. Мужик бы спал себе дальше.

Олег молча прошел мимо, снял перчатку и протянул медведю открытую ладонь. Зверь принюхался и сделал то, чего мужики ожидали меньше всего.

- Он руку лижет!

- Чудеса…

***

«Вот ты и попался!», - подумал Остроглаз, который видел все это с дозорной вышки.

- Эй! – крикнул кто-то снизу. – Что вы там делаете?

- А, дорогой Бокучар, – отозвался остроглаз. – А я тут видом любуюсь. В моих землях природа бедна, не то, что у вас.

- Да, у нас красиво. Спускайтесь скорее, у нас будет собрание. Вам необходимо это услышать.

- Уже иду, –  ответил Остроглаз.

Он еще раз посмотрел в трубу и увидел, как Олег идет в сторону леса. Одной рукой он вел лошадь, а другую держал на шее медведя.

«Советника ты обманул, но меня не обманешь», - подумал он и спустился.

Собрание закончилось скоро, но Остроглаз исчез раньше. Бокучар поведал мужикам о письме князя, и сказал, что предоставляет им выбор. Те почесали бороды и попросили времени до утра. Наместник принял эти условия. Он попросил остаться только Горана, одного из четырех кузнецов, а остальных отпустил. Горан стоял перед Бокучаром суровый как удар молота.

- Вижу, по твоим глазам, что ты сердишься. Отчего? – спросил Бокучар.

- А вот отчего батюшка. Я думал, что мы с вами в хороших. Вот скажите мне, в хороших мы?

- Конечно, Горан. Что за вопросы?

Кузнец прокашлялся, словно пытался вытолкнуть нужное слово.

- А вот, мне другие кузнецы сказали, что вы к ним заходили и спрашивали, смогут ли они вам доспехи сделать. Заходили ведь?

- Заходил, Горан.

- А ко мне, отчего не зашли? Мои труды вам не нравятся? Плохой я, что ли кузнец?

- Ты будешь удивлен, Горан, но только потому, что ты не просто хороший, а лучший кузнец, я к тебе и не пришел. Но я обращаюсь сейчас и хочу, чтобы ты никому не говорил о том, что я тебе сейчас скажу.

Улыбку Горана увидеть из-за бороды было трудно, но его уши предательски поднялись вверх. Обида исчезла.

- Тогда в чем дело, наместник? Что я должен сделать?

- Я хочу, чтобы ты сделал доспех для меня.

- Это не трудно. Из чего делать буду?

- Из коры сталедуба.

Сколько не кашлял Горан, а нужное слово так и не пришло в голову.

- Как думаешь, справишься?

- Справлюсь, но как же ее достать, кору-то? Ни одним лезвием ее не срежешь ведь. Как же мы сможем?

- Я добуду кору, - успокоил Бокучар кузнеца.

- Но она ведь даже под самым жарким огнем не гнется! Батюшки. Сказал, справлюсь, а сам не знаю как.

- Не волнуйся, Горан. Все получится. Хорошенько отдохни, и приходи, как солнце зайдет, к дозорной вышке, что стоит у леса, оттуда мы отправимся в кузницу. Это очень древнее место. Готов спорить, ты такого не видел. Только возьми инструменты.

- Возьму, - ответил Горан и закашлял. Но не от того, что не знал, что добавить. Наоборот, слишком много слов появилось в голове разом. Благо кузнец ценился не за ловкий язык, а за мудрые руки, что могли любой металл, как щенка приручить.

- Только никому. Слышишь? Никому.

- Да, да, конечно. Никому.

- Иди, набирайся сил. Работы будет много.

Горан ушел. Бокучар переоделся в теплую дорожную одежду, попросил приготовить ему пару лошадей и сани. Уже на улице он увидел Остроглаза, который спешно покидал двор.

- Вы куда, любезный? – спросил наместник.

- А, я вас и не приметил. Да вот, хочу пройтись по окрестностям. Пройтись в поле, пока не метет, да и солнце так бодро светит. Но, я вижу, что и вы собираетесь в путь. Значит, уроков не предвидится?

- Да, с уроками придется подождать. Вынужден покинуть деревню ненадолго. Надеюсь, что вернусь через день.

Бокучар помолчал, и добавил.

- Да, постараюсь.

- Тогда не смею больше задерживать. Доброго пути. Мне туда. Прощайте.

- Прощайте.

«Наместник не может быть Лешим. Старик, который на старости решил замолить душу благими делами – это необычно, но все-таки встречается. А вот молодой парень, который ходит с диким медведем, словно с собакой - вот что странно. Да и булавка чуть не лопнула от жара, когда он приблизился. Все говорит о том, что он прячущийся дух. А как он злобно на меня смотрел, - подумал Остроглаз и довольно хмыкнул, почуяв знакомый трепет – азарт охоты. - Не хотел же сразу меня пускать. Догадывается, гад, что я по его душу пришел. Ничего, ничего».