Коротышка-купец, у которого только что отобрали последнюю партию зерна, невольно пустил слезу.
- Купец, который нажился на этой продаже, - продолжил князь Златолюб, - обязан будет по исходу трех дней вернуть все золото обратно. Все до последнего гроша!
- Помилуйте! – залепетал второй купец, но замолчал под грозным взглядом князя.
- До последнего, слышишь? Если купцы будут обманывать даже своего брата, что же тогда будет?
- Но ведь он сам…
- Перечишь? Стража!
Два крепких молодца подбежали к наглецу и взяли его под руки, ожидая приказа. Второй купец, кланяясь, выбежал из залы.
- Десять палок ему!
- Я же всего-лишь…
- Двадцать. Все, уведите его, пока он не заговорил себя насмерть! Кто там следующий? - спросил князь советника, стоящего подле трона.
Тот глянул в записи, откашлялся и прошептал что-то на ухо хозяину. Князь выпрямил спину и жестом дал знать, что готов принять следующего.
Теодор Кительсон, смотрел за этим действом через крохотную щель в двери.
- Лучше лишнего не говорить, - обратился он к Олегу и Лешему, стоящим неподалеку. - Тот бедолага схлопотал двадцать палок, что бы это ни значило.
- А что с первым купцом? Ты услышал, что с ним? – спросил Олег.
- Вернут все золото, правда, зерно изымут в пользу князя.
- Похоже, что князь, не так уж и несправедлив.
- Увидим. Теперь наш черед. Стражник идет. Бокучар, вы готовы?
Леший бубнил себе под нос заученный текст. Глаза его бегали из угла в угол, словно по листу бумаги. От переживания он гнул пальцы, и те звонко хрустели.
- Он так себе пальцы сломает, когда-нибудь, - сказал Олег на ухо Теодору Кительсону.
- Он еще не научился справляться с волнением.
- Наместник Бокучар! – прокричал вышедший к ним стражник.
Кроме троих друзей в комнате никого не было, но стражник позвал их так, словно они ждали своего череда прямо в Лысовке.
- Пошлите, Бокучар, - сказал Олег и осторожно коснулся плеча наместника.
Леший вздрогнул.
- Уже?
- Не переживай. Скажи то, что должен, а дальше мы сами.
Троица зашла в зал. Приближенные князя смерили их с ног до головы. Сам же князь Златолюб не сводил глаз с Бокучара, который так и не поднял своих, с тех пор как за ним закрылась дверь.
- А вот и тот, из-за кого я не спал долгие ночи. Тот, из-за кого могли казнить и меня.
Приближенные заохали и заахали, а самые одаренные упали в обморок.
- Стойте здесь и ни шагу больше, - остановил их командир стражи.
- Признаться, когда я получил первое письмо, я несколько дней ходил сам не свой. Все перечитывал и перечитывал. Давал прочесть другим. Заставлял читать вслух. Никак в голове не укладывалось. «Как же так?», - думал я. Как мог мой наместник совершить такое? Я уже хотел было отправить к тебе в деревню опричников, чтобы они тебя прям там у тебя и закололи, а голову твою мне привезли, чтобы я мог ее царю передать, но тут пришло второе письмо. Так, мол, и так, пал я жертвой доселе невиданной ни одним княжеским лекарем ягоды, которая помутила рассудок и что-то там еще…
- Я…
- Помолчи пока! Я говорю! Признаться, я все равно хотел отправить к тебе своих людей, чтобы они твою голову, понимаешь ли… ну пустое. Хорошо. Поведай же мне свою историю. Поведай всем нам, – сказал князь Златолюб и раскинул руки в широком жесте.
- Я Бокучар. Наместник Лысовки. Ровно месяц назад я попал под действие волчьей ягоды, которая отравила мой рассудок.
- Это я за тебя сказал.
- Затем в бреду я умертвил самым зверским образом трех огненников, что были у меня на поселении.
- А ты знал, что им было велено?
Теодор Кительсон быстро посмотрел на Лешего и тут же отвел взгляд. Это была та часть, которую Леший заучивал с большим трудом.
- Они должны были сжечь лес.
- Какой?
- Глухой Бор.
- Зачем?
Леший сжал руки в кулаки, но из-за длинных рукавов его платья никто этого не увидел.
- Потому что дух, который обитает в том лесу, связался с врагом нашего царства. И заслуживал только смерти.
- Это точно, - согласился с ним князь.
Советник что-то шепнул на ухо своему господину, после чего тот спросил Лешего:
- А твои крестьяне знают об этом духе? О Лешем? Знают, что он враг нашего народа и что водится с ним – смерти подобно?
- Знают.
Князь переглянулся с советником. Тот снова нашептал что-то на ухо Златолюбу.
- Где твой советник? Почему он не при тебе?
- Он остался в Лысовке. Следит за порядком.
- А кто эти двое?
- Знахари. Как было сказано в письме…
- Не важно, что там было сказано. Я спрашиваю, так будь любезен отвечать.
- Да.
- Знахари, значит. Вольные?
- Да, Ваше Высочество, - ответил Теодор Кительсон.
- И вольные грамоты имеются?
- Имеются, - без тени сомнений сказал Олег и потянулся к сумке.
Стража тут же наставила на него алебарды.
- Пусть достанет. Не меч же у него в этой крохотной сумке, - сказал князь.
«Меч, ни меч, а дротик ядовитый, может быть», - подумал командир стражи, но приказал опустить оружие.
Олег достал два пожелтевших, затертых листа бумаги и протянул их подошедшему советнику.
- Захар и Увар, - прочитал советник и посмотрел поочередно на каждого.
- Увар и Захар. Я Увар, а он Захар.
Он протянул вольные грамоты обратно, а князь продолжил спрашивать.
- Получается, вы спасли Бокучара от той болезни, что неведома ни одному из моих знахарей?
- Вы правы, дражайший князь, - сказал Теодор Кительсон.
- Скажите, почему так вышло. Почему никому из моих самых сведущих мудрецов, не ведома такая зараза? Дермидонт, ты где? Пропустите старика.
Толпа пестрых лизоблюдов расступилась, и вперед вышел дремучий старик.
- Дермидонт. Я здесь. Нет, в другую сторону смотри. Боги, кто-нибудь поверните его уже ко мне. Наконец. Дорогой мой Дермидонт. Недавно я озадачил тебя волчьей лихорадкой и ты сказал, что знать о ней не знаешь. Все я верно говорю?
Старик, половину слов не расслышал, может из-за старческой глухоты, а может из-за большого количества волос в ушах, однако услышал последнюю фразу полностью и согласно закивал, ибо князь всегда все говорит верно.
- Видите, мой знахарь о такой беде знать не знает, как же такое может быть?
- Если вы позволите, великий Златолюб, я кое-что привез с собой, - сказал Теодор Кительсон и запустил руку в льняной мешочек, привязанный к поясу.
Стража вновь направила алебарды в сторону гостей, но князь убедил их, что ничего из того, что поместится в такой мешочек, не сможет убить его. Однако командир стражи считал, что даже небольшой камень, пущенный с определенной ловкостью в глаз, может запросто убить кого угодно, даже такого величавого господина, как Златолюб. Но раз князь спокоен, то чего ему переживать?
Теодор Кительсон достал из сумки нечто похожее на крохотную плетеную коробочку.
- Что это?
- Это та самая ягода, что отравила Бокучара.
- Дермидонт, иди и посмотри, - приказал князь.
Старик зашаркал к Теодору Кительсону. Ученый протянул ему коробочку. Старик наклонился над ней, и так сильно прищурился, что брови его нависли над глазами, словно сугробы с подветренной стороны крыши.
- Не стоит так близко. Зараза нападет через дыхание.
Старик закрыл нос рукавом и сказал, что никогда подобного не видел.
- Я могу доказать, что это ягода действительно так опасна, как об этом говорил, уважаемый Бокучар.
- Еще чего. Пока я не потребую, ты ничего делать не будешь!
Теодор Кительсон склонил голову, а вместе с ним то же самое сделали Леший с Олегом.
- Я требую доказательств, - вымолвил Златолюб, - показывай.
- Можно принести мою дорожную сумку. Ее забрала стража у самого входа во дворец.
Князь подал знак советнику. Тот махнул командиру стражи. А последний ударил по мягкому месту молодого стражника, давая понять, что он в этой цепочке крайний.
