Внесли сумку, но молодой стражник не спешил отдавать ее.

- Что такое? – спросил его командир.

- Там что-то шевелится, - сказал стражник.

- Позвольте мне объяснить, - вмешался Теодор Кительсон.

Князь кивнул головой.

- Я предвидел, - продолжил Теодор Кительсон, - что может статься так, что ваши мудрейшие знахари могут не знать, такой редкой ягоды. А, не зная этой ягоды, нельзя знать о ее действии. Посему, я решил не раздражать великого князя, своими заверениями, а просто взял с собой существо, на котором собираюсь продемонстрировать, что же такое волчья лихорадка.

- Что у тебя там? – поинтересовался Златлюб.

- Могу я?

- Показывай уже.

Ученому передали сумку. Теодор Кительсон вытащил из нее трехмесячного щенка.

- Собака? – спросил князь.

- Самая обыкновенная дворняга не годная ни для охраны, ни для охоты. Ну, хоть здесь пригодилась.

- Живодер, - сказал кто-то из приближенных князя.

- Если кто-то желает взять на себя смелость и испытать что такое волчья лихорадка,  я не буду возражать, - сказал Теодор Кительсон в толпу подхалимов.

- Молчать! – крикнул князь придворным. – А ты показывай скорее.

Теодор Кительсон сел на одно колено и опустил щенка на пол.

- Только не подведи, - тихо сказал он.

- Он что-то шепчет, ваше высочество, - поспешил доложить командир.

- Прощаюсь со зверем, на тот случай, если не успею спасти его. Но если все же кто-нибудь желает…

- Начинай! Я теряю терпение!

- Слушаюсь.

Теодор Кительсон натянул на нос платок, и с предельной осторожностью раскрыл черную корзинку. Все вокруг отступили на шаг. Теодор Кительсон с Олегом несколько дней мастерили ее, а потому на другой результат и не рассчитывали. Ученый взял щепотку черного порошка из корзинки.

- Отойдите подальше. Вдыхать эти частицы крайне опасно.

Весь зал прижался к стенам, даже князь отклонился на троне. Теодор Кительсон поднес шепотку к носу щенка. Зверек учуял знакомый запах, и несколько раз лизнул пыльцы ученого. Стража, в который раз, схватилась за алебарды. Щенок припал к земле и зафыркал носом.

- Похоже, ему не по вкусу такое угощение, - сказал князь под смех толпы, подлинный настолько, насколько подлинны вольные грамоты Олега и Теодора Кительсона.

- Вот оно, – сказал Теодор Кительсон, после чего щенок, зарычал и заметался на месте. – Сейчас вы видите первый этап. Жертва волчьей лихорадки теряет способность к ДВИЖЕНИЮ, - после этих слов щенок стал спотыкаться. – Следующим этапом, будет потеря памяти. Человек в таком случае будет путать имена людей, названия мест, а звери же не смогут понять, где они находятся. Видите, доселе спокойный щенок, теперь ОЗИРАЕТСЯ, - щенок закрутил головой, словно его воспитали лесные совы. – Ну и в конце нас ждет приступ нескончаемой агрессии, которая, прежде всего, будет направлена на тех, кого жертва знала незадолго до своей болезни. И так вышло, что это ИМЕННО Я.

Щенок замер, уставился на Теодора Кительсона и побежал на него, роняя на пол капли черной слюны. Окружающие смотрели на это широко раскрытыми глазами.

Теодор Кительсон приготовил еще одну щепотку, и когда щенок уже был готов набросится на ученого, он одной рукой обхватил его морду, а вторую прислонил к носу.

- Вылечить волчью лихорадку можно, только если прошло совсем немного времени с момента заражения, - говорил он не отпуская морды щенка, который безуспешно пытался вырваться, - наш мудрый князь наверняка заметил, что Бокучар изменился, а это все потому, что мы пришли на помощь не сразу.

Князь никогда раньше не видел Бокучара, но не мог позволить, чтобы люди решили, что это так, а потому кивнул головой, с таким достоинством и уверенностью, что ни у кого не возникло сомнений, что наш-то князь, точно заметил перемены в Бокучаре.

- А сейчас, когда я отпущу зверя, он впадет в непродолжительный и поверхностный  СОН.

Так и случилось. Только он убрал руку, щенок обмяк и повалился набок.

- Вот вы и узнали, что такое волчья лихорадка и что она творит с живыми существами. Могу с полной уверенностью сказать, что все то же самое случилось с наместником Бокучаром. Я считаю, что на него нельзя возложить вину за случившееся, - сказал он, взяв на себя смелость указать князю на верное решение, пока тот находился, как и все в легком замешательстве, - но решение, конечно же, за вами.

Щенок начал вилять хвостом и Теодор Кительсон поспешил спрятать его обратно в сумку.

- Дермидонт!

- Что такое?

- Как ты мог не знать о такой заразе? А если бы я на охоте прошел мимо такого куста?

Командир охраны попытался вспомнить, когда князь в последний раз покидал город ради охоты, но так и не вспомнил.

- Всего на свете не узнаешь, - сказал старик одну их тех фраз, что умны настолько, насколько и глупы.

Князь махнул рукой на старика по ошибке тем жестом, который говорил страже вести несчастного на плаху. Стража тут же подхватила его под руки, но князь вскрикнул:

- Вы сдурели, бесы?

- Вы же сами показали, - виновато пробубнили они.

- Я тебе сейчас еще кое-что покажу! Поставьте старика на место!

Советник в очередной раз прошептал что-то князю на ухо, после чего тот приказал всем удалиться, кроме Теодора Кительсона.

Олега и Лешего проводили к гостиному двору, предназначенному для купцов средней руки, что располагался неподалеку от дворца. Стражники объяснили им, что пока князь Златолюб, не вынес решения, покинуть гостиный двор они не могут, но тут же успокоили, сказав, что раз уж их привели сюда, а не в подземелье дворца, все должно кончиться хорошо. Олег спросил, почему князь попросил остаться Теодора Кительсона.

- Коль бы знали, что творится в голове князя, не ходили бы в стражниках, - ответили те и ушли.

- Как все прошло? – спросил Леший. – Стражники сказали, что все будет хорошо. Им можно поверить?

- У каждого свое «хорошо». Но думаю, что все прошло неплохо, - ответил Олег.

«И никаких ведьм не понадобилось», - добавил про себя.

- Из-за всего этого представления, мы пропустили обед, а теперь уже пора бы поужинать.

- Верно, - сказал Леший.

Из новообретенных чувств, чувство набитого желудка нравилось ему больше всего, как и бывшему хозяину тела. Поначалу он напрочь отказывался есть, ведь человеческую еду составляли те, о ком он так пекся в лесу. И говорил он не только о животных, но и о растениях. Но, поголодав чуть больше недели, он поменял взгляд и решил, что раз звери едят друг друга, то почему ему нельзя.

- Заодно узнаем, чем купцов кормят.

- Думаешь, как-то иначе? – спросил Леший.

Олег хотел ответить, но не пришлось. Как только они вошли, жаркий и пряный аромат, окутавший их, сказал сам за себя. Олег показал Лешему на свободный стол, а сам отправился к хозяину, спросить чего им могут подать из готового.

- Утка в яблоках. Поросенок в горчице с травами. Если подождете, то можно и зайца отведать. Овощи в чане набирайте черпаком сами.

Олег выбрал утку. Как только он уселся напротив Лешего, на столе появилась большая, блестящая от жира и подливки утка. Они осушили две чарки с яблочным вином, которые вновь наполнились благодаря шустрым мальчишкам, работавшим на хозяина.

- И все-таки? – продолжил Леший. - Они нам поверили?

- Наши руки и ноги свободны, а перед нами лежит запеченая утка. Все прошло хорошо. Вот только никак не возьму в толк, зачем князь попросил остаться Захара, - сказал Олег вымышленное имя Теодора Кительсона, так как опасался, что их могут подслушивать, хоть на гостином дворе стоял шум, как в конюшне.

***

- У меня к тебе предложение, знахарь, - начал князь Златолюб, когда последний лизоблюд, раскланявшись в пол, покинул зал. – Выслушай меня, и прими решение. Приказать я тебе не могу, ведь ты теперь вольный человек, о чем говорит твоя грамота. Я бы конечно хотел выяснить за какие это заслуги ты ее получил, но не буду: времена нынче темные, и люди творят много того, о чем я не хочу знать.