– Эрик мой. И всегда был. А ты – комнатная собака, и ты мне не нравишься. А когда животные не нравятся, их усыпляют.

– Рекомендую для начала спросить хозяина собаки.

Марианна сморщилась.

– Со временем он все забудет, включая тебя. У нас с ним много времени. – В момент я оказалась прижата к стене, а ее тонкие пальчики сдавили мою шею. – Ты все равно рано или поздно умерла бы от старости. Сама об этом не думала?

Я легко улыбнулась.

– Предпочитаю решать проблемы по мере их поступления. Ближайшие десять лет мне не пришлось бы об этом задумываться.

– Прощай, собачка. – Она сжала пальцы.

В глазах потемнело. Мелькнула мысль о раздражающей склонности пыжиковских персонажей к красивым словам. Завизжала Катя. Горло отпустили. Я упала на пол, хватая ртом воздух. Рядом раздался писк и хруст. Передо мной на полу лежала красивая головка, хозяйка которой только что едва не лишила меня жизни. Остановившиеся зрачки бессмысленно смотрели на меня.

Я отодвинулась.

– Эрик, ты не рассчитал. – Гриша говорил спокойно. – Нельзя так злиться. Теперь кровь отмывать. Кать, сможешь?

Сестренка выстроила эфемерный трехэтажный замок, используя весь имеющийся словарный запас. Я оказалась в теплых знакомых руках.

– Вернулся? – кашлянула я.

За Рика ответил брат:

– Он не уходил. Женщины предсказуемы.

– Не все, – шепнул мой Бес, наклонился и поцеловал меня в висок.

– Короче, этих двоих потом спалю. Я в гнездо, скоро вернусь.

– Один? – взвизгнула сестренка.

– Волнуешься?

– Еще чего!

– Так и знал, что волнуешься. Не переживай. Первые три года без хозяина они беспомощны, несмотря на всю силу.

– Голову возьми, – приказал Рик.

– Зачем?

– Бросишь – поймут, разбегутся. По одному справишься быстрее.

– Черт. Я об этом не подумал. Ты поэтому открутил? Я думал, ты из-за Лены.

Рик помолчал, осторожно коснулся моей шеи:

– Больно?

Я улыбнулась, отрицательно покачала головой, привычно уткнулась лбом в родную надежную грудь и заревела. Сдерживать слезы не было ни сил, ни желания.

– Рик, унеси ее в комнату, пожалуйста, – услышала я твердый голос сестренки. – Мне убраться надо. И приложи лед. Больше никогда не используй нас как приманку! О чем ты думал вообще? А если б не успел? Гриша, урод, мог бы и предупредить, – пробурчала уже себе под нос она.

– Георг не знал. По моим расчетам он должен был остаться.

Я всхлипнула. Из ванной слышался шум воды и злое щебетание на удивление хладнокровной Катерины. Рик опустил меня на диван, убрал с лица волосы.

– Ты неправа, маленькая. Не десять. Мне нужна вся твоя жизнь.

– Забирай, – вздохнула я, глядя в нежные серо-желтые глаза. – Она и так твоя.

За спиной Беса мелькнуло розовое пятно. Я пискнула и резко села. Рик обернулся, скрыв своей спиной от глаз женщины. Тявкнул злосчастный пес.

– Леночка, ты зачем же обоих братьев с собой забрала?

– Я не забирала, – возмутилась я. – Это вы.

– Я лишь тебя переносила, а ты больно много с собой прихватила. Одного брата, милая, нужно было оставить. Ох, натворила ты! – Я ошалело вытаращилась на тетеньку из-за спины Рика. – Давай-ка, дорогая, назад вместе с этими двумя и расхлебывай все, что сделала. Потом верну домой.

Дама снова принялась растворяться в воздухе. Рик обнял меня. А я с ужасом представила Катерину одну в квартире наедине с трупами. Мой законный диван сменила мягкая кровать, где я впервые занималась любовью со своим Бесом.

– Да твою же!.. – раздался сестренкин вопль откуда-то из глубины дома.

– Не поминай мать всуе! – крикнула я.

– Леночка! Это ты?

– Есть варианты?

– Мы в Эрмитаже? – не обратила внимания на мое ехидство Катенька.

– Нет, солнышко! Судя по вопросу, ты в библиотеке! Иди на голос!

Несколько мгновений спустя в комнату ворвалась сестренка в желтых резиновых перчатках, с половой тряпкой в руках и забранными под черную бандану волосами.

– Ленок! Не хочу расстраивать хозяина сей хаты, но тамошнему суперскому ковру хана настала. И я – ни при чем.

– Это дом Рика. А что с ковром?

– Ну, три трупа на нем нормальные, а вот тот, что без головы, оказался здесь вместе со всей кровищей с кухни. Она сразу впиталась. А этакую махину я не отстираю! – Катерина стянула перчатки. – Это тут ты пропадала на той неделе?

Я кивнула.

– И как мы сюда попали?

Взглянула на Рика, задумчиво изучающего мой профиль.

– Ну, появилась опять эта розовая дама…

– Маленькая, – прервал меня Рик. – О чем ты думала?

– Об Эрмитаже, ковре и розовой даме, – с готовностью откликнулась я.

– Нет. Когда поняла, что нас перенесут, о чем ты думала?

Я нахмурилась.

– Ну… думала, мы исчезнем и как же Кат-те… – Я осеклась.

– Как она справится со всеми трупами?

– О чем базар? – вмешался предмет разговора.

Утвердительно кивнула, не обратив внимания на сестру.

– А в первый раз?

– Что согласна уживаться и с Марианной, и с Гришей, лишь бы рядом с тобой быть, – смутилась тому, как звучали мои же собственные слова. Ему понравилось. В серо-желтых глазах мелькнули чертенята. Я глубоко и часто задышала.

– Сто-оп! – гаркнула Катенька. – Гейм овер! От вас искры разлетаются. Потом займетесь друг другом. Я не хочу туточки приключений искать с вами и трупами. У меня в пять свидание с Игорем.

– Кто такой Игорь? – В комнате появился Гриша собственной персоной, и голос его не предвещал хорошей жизни пресловутому Игорю. Если мальчик-гот, конечно, еще до него доберется.

– Не твое дело, – огрызнулась Катерина.

Гриша зарычал. Я с интересом наблюдала за происходящим. Рик прав, в глазах сестренки мелькнуло удовлетворение. Зацепила, ей понравилось.

– Мое, еще как мое!

Секунда, и ни Гриши, ни Катеньки в комнате. Только хлопнула дверь ванной.

Я с тревогой взглянула на Беса. Он улыбнулся.

– Георг с ней ничего не сделает. Ничего такого, чего бы она сама не захотела от него.

Бесподобные глаза снова пристально изучали меня. Я ощутила желание мужа. Не просто увидела, как раньше, а именно ощутила физически, ясно, всем телом. Снова стало трудно дышать. Отклонилась назад, опираясь на руки.

– Рик, а как же слова той женщины про то, что тут что-то слу…

– Потом, – отрезал он.

– Вдруг что-то и в самом деле плохо?

– Еще успею.

Он поймал меня за талию и притянул к себе, прижав так, словно я могла куда-то исчезнуть или раствориться. Женское чутье кричало, нет, вопило: что-то не так. Я вгляделась в почерневшие глаза. В их глубине скрывался страх. В памяти всплыли слова Марианны: «Ты все равно рано или поздно умерла бы от старости». Я поняла. Он наверняка их слышал и даже если не слышал, то не мог не думать об этом. И теперь в нем жило новое жуткое ожидание. Час от часу не легче. Я вздохнула. Милый мой, хороший, будь моя воля, я бы оставалась с тобой, пока ты этого хочешь.

– Рик, не думай об этом, – прошептала я. – Проблемы нужно…

– … решать по мере их поступления. Я знаю твой жизненный принцип.

– Забирай все, что есть сейчас. Тем более я теперь безработная, – улыбнулась, надеясь вызвать ответ на его лице. Не вышло.

– Маленькая, я могу сделать тебя…

– И между нами все останется как сейчас? – прервала я, вспоминая его же слова о таких, как он.

Рик отрицательно покачал головой.

– Нет. Ты не сможешь жить со мной рядом. Инстинкты не позволят. Я говорил, мы не живем парами…

– Ну и к чертям!

Я подалась вперед, поцеловала его, пытаясь выбить ну или хотя бы просто отодвинуть на задний план паршивые мысли.

Меня что-то смутило, отвлекло. Я оторвалась от губ Рика:

– Почему Катенька больше не матерится?

Он улыбнулся.

– Показать?

Закусила губу.

– Лучше сама.

Черная бровь удивленно приподнялась. Осторожно надавила ладонью на его грудь. Рик не пытался сопротивляться, безропотно упал спиной на кровать. Прищурилась. В голову снова, как и утром, пришла шальная мысль. Я не стала утомлять себя просчетом степени ее разумности. Кто не рискует, тот не пьет шампанского, верно?