– Ты прирожденный романтик.
– Точно. Человек с тысячей лиц.
Наша беседа прерывалась топотом и воплями, которые шли сверху. Затем вопли прекратились. Наступило угрожающее молчание.
– Кажется, тебе пора садиться на коня, Гаррет.
– Ага.
Я проведал Дина. Ему не было хуже. За ним присматривал его пушистый приятель. Я хотел послать за подкреплением, но молчание наверху говорило, что я опаздываю.
– Белый рыцарь отправляется на выручку. Когда-то у меня и вправду были белые доспехи, а теперь все съела ржавчина.
– Давай, Гаррет! Никакого аристократизма. Зато какие ножки!
58
– Я так и знал! – взревел я. – Я знал, что здесь то, чего не может быть. – По второму этажу летали бабочки. Большие, зеленые и отвратительно плотоядные, но, к счастью, их было мало и они были глупые. – Посмотри на этих бабочек. Мне кажется, укус такой твари разносит проклятие, как москиты желтую лихорадку.
В Танфере почти никто не знает про москитов, но на островах о них можно услышать от туземцев. Если прислушаться, когда они с вами заговорят.
– Ну так зажги свечи.
Белинда не просто советовала. Она настаивала. Но зажигать свечи было еще не время. Сначала я открыл свой любимый чулан, достал оттуда безобразный нож и предложил его Белинде.
– Если кто близко к тебе подойдет, можешь вырезать у него на лице свои инициалы.
Для себя я выбрал нож с таким длинным лезвием, что он напоминал короткий меч. Я направил острие в сторону комнаты Конфетки.
Я вошел первым, вид у меня был совершенно дурацкий. И сразу столкнулся с нашим незваным гостем, с этим чудовищем, которое почти без усилий подняло Конфетку к самому потолку. Он закрепил веревку и напоминающий плаху кусок бревна на перекладине, оставшейся торчать после ремонта. Его толкало проклятие, и он собирался угрохать Конфетку прямо на месте.
– Он растет на глазах, – прошептала Белинда.
Я не мог рта раскрыть. У меня язык прилип к гортани.
Человек продолжал двигаться, несмотря на воздействие Покойника. Проклятие давало адскую силу!
Почему Конфетка не убежала от него? Покойник замедлил бы шаги убийцы, и он бы ее не догнал.
– Ух! Белинда! Не смотри этому чудищу в глаза. У меня такое чувство, что, если он положит на тебя свой зеленый взгляд, ты пропала.
– Хорошо. – Она не нервничала. Моя девочка Белинда не из таких. Она невозмутима, как ее папочка. – Ты зажжешь свечи или дашь этим насекомым одолеть меня?
Из угла рта злодея вылетали бабочки.
Я зажег серную свечу от обычной свечки, которую захватила с собой Белинда, и поставил на пороге. Когда я ставил вторую свечу, негодяй заметил, что он здесь не один.
Боже, какой он был огромный! Вроде Плоскомордого, только еще крупнее. И где Уинчелл его отыскал? Такое громадное существо не должно бегать на свободе. Он медленно повернул голову.
– Почему ты не пырнешь его, Гаррет? Тебе нравится тянуть время, да?
Да. Потому что у меня слишком много совести. А в этот раз еще потому, что я совсем растерялся. Этого не могло быть. С убийцей девушек разделались у Гулляра. Сейчас я уже должен был лежать в постели, может, даже спать.
Гигант поднял Конфетку вверх ногами так высоко, что только голова ее касалась пола. И тут он выпустил из рук веревку. Веревка со свистом скользнула по плахе, и Конфетка плюхнулась на пол. Хотя во рту у нее торчал кляп, она начала издавать какие-то звуки, будто пытаясь произнести мое имя
Я надеялся, что она не хочет меня о чем-то предупредить. У меня не было времени выуживать из нее это предупреждение. Гигант засверкал зелеными глазами. И стал изрыгать бабочек. В основном тоже зеленых. Старик Дракир любил зеленый цвет.
Прямо у нас на глазах гигант начал стареть. Каждую минуту он становился старше на несколько лет. Рост его тоже уменьшился, хотя, чтобы добраться до него, мне надо было подставить лестницу ступенек в пятнадцать.
Он приглядывался к Белинде.
Он тяжело задышал, будто бежал против урагана. Он пыхтел и хрипел. Бабочки полетели у него из ноздрей. Довольно глупые насекомые, или заклинание в этой части было плохо продумано. Почти все бабочки летали за убийцей.
Я держал перед ним зажженную серную свечу. Бабочки не доставали меня через марлю. Правда, ему, похоже, было все равно. Он не отрывал взгляда от Белинды.
– Не смотри этому ублюдку в глаза, – напомнил я ей и отодвинулся в сторону.
Я встал на колени и пополз вперед, негодяй продолжал проделывать свой леденящий душу фокус. Я перерезал ему сухожилия за правым коленом и левой лодыжкой. До него не сразу дошло, что к чему, но он упал. Затем снова стал подниматься. Я проткнул ножом его правую ладонь и пригвоздил ее к полу. Белинда вонзила нож в левую ладонь.
– Попробуй заткнуть ему рот кляпом, Гаррет.
В ней играла кровь Контагью.
Нарастающая боль и повреждения сломили гиганта настолько, что проклятие ослабело. Тут за дело взялся Покойник. Злодей словно окаменел.
Откуда-то совсем издалека долетел шепот, будто доносимый встречным ветром:
«Ты пришел вовремя.»
Я освободил Конфетку.
– И зачем ты развлекаешься с этими извращенцами? Нет чтобы найти нормального приятного парня вроде меня.
Конфетка меня обняла. Она не проронила ни слова, даже когда Белинда пошутила:
– Может, она подумала, что тебя уже прибрали к рукам.
Конфетка только теснее прижалась ко мне, словно решила никогда не отпускать.
Бабочки порхали вокруг, как пьяные. Я тоже стал задыхаться от серного дыма. Насекомые садились на обнаженные руки Конфетки. И звали своих сородичей. Я опять подумал: вдруг эти маленькие черти переносят проклятие?
– Пошли отсюда. Запрем этих тварей здесь, со свечами.
Я решил, пока Покойник занят, незаметно пронести несколько свечей и в его комнату, исключительно ради эффекта.
Белинда стала помогать Конфетке, хотя и не очень любезно. Я взглянул на нашего незваного гостя. Из его приоткрытого рта все еще выползали бабочки. Белинда сказала:
– Нельзя оставлять его здесь.
– Почему?
– Он сдохнет.
– Туда ему и дорога.
– Пошевели мозгами, гений!
«В самом деле. Наступит твой черед нас пугать.»
– Не вмешивайся. – Я заворчал, мне стало противно. Если злодей умрет, проклятие может перейти только ко мне. Не думаю, что это будет так уж здорово. – Надо, чтобы он оставался без сознания. А то он может покончить с собой.
У меня возникло внезапное убеждение, что проклятие привело Уинчелла в заведение Гулляра, чтобы он отвлек внимание от покушения на Конфетку.
Покойник просигналил:
«Я могу его удержать.»
– Как ты удерживал его, когда я вернулся?
«Свяжи его, если тебе будет от этого легче.»
– Хорошо. – Я заглянул в комнату Конфетки. Дыхание негодяя улучшилось. Пол был устлан бабочками. Только некоторые из них проявляли признаки жизни. Я сказал:
– У меня возникла идея. Пусть проклятие перескочит на Покойника. Тогда он будет…
– Тогда он будет разговаривать с тобой напрямую.
– Ты практична до ужаса. – Я развязал моток полотняной веревки и принялся за нашего злодея. У меня ушел весь моток, затем я еще вставил ему в рот кляп. Потом я избавил его от серных свечей. И дал Белинде свою дубинку.
– Если он пошевелится, сразу же тресни его.
– Куда ты идешь?
– За Тупом. Чтобы они убрали отсюда нашего гостя.
Но до этого дело не дошло. По крайней мере тогда.
59
Я должен был знать. Этого следовало ожидать. Черт побери, надо было принимать это в расчет. Это была судьба. С тех самых пор, как я связался с Брешущим Псом, как я ни увиливал, Амато нигде не давал мне проходу. Поэтому я совершенно не удивился, когда увидел, что Брешущий Пес расположился у меня в коридоре вместе с Сас и Дином, Сас очень расстроена, Амато суетится вокруг Дина, а Дин слабым голосом настаивает, что с ним все в порядке. Дин был настолько ошеломлен, что не чувствовал боли.