Отчаянью нет места, иначе она здесь точно останется. Вернуться бы и… сказать все, что она думает о таких вот «экзаменах». Могли бы предупредить о том, что с него можно и не вернуться. Похоже об этом знали все, кроме них с Лэйри.

Она попыталась ухватить нить, но та хлестнула, выворачиваясь. Сознание пронзило новой судорогой боли.

Держись! Не смей сдаваться!

Черные розы в беседке. Мертвые розы, плачь чьей-то души — вот что напомнила ей эта нить. Их нельзя просто так взять в руки и не поплатиться.

«Я хочу помочь. Вам. Себе. Другим. Я отвечу на удар ударом, но я хочу лишь защититься и защитить. Позвольте мне стать сильнее. Я докажу, что достойна».

Откуда только взялись эти слова, она и сама едва ли понимала. Наверное, шли из самой глубины сердца. Нет, Рин никогда не была слишком доброй и правильной девочкой, не прощала предательства и жестоких обид, но… она хотела изменений. Она жаждала справедливости. Хоть какой-то.

«Пусть твой яд будет для врагов, а сила — для друзей. Прошу…»

Ледяной холод нити сковал все тело. Боль была невыносимой, невероятной, ошеломляющей. Кажется, будто кости дробятся.

Словно со стороны Рин услышала отчаянный срывающийся хрип — и очнулась. Её голова лежала на чужом плече, теплые руки крепко прижимали к телу магистра. Насквозь промокшая от пота одежда липла к телу. Горло село.

— Тихо. Не говори ничего вслух, ты сорвала связки. Сейчас тебя отведут в целительскую, об остальном поговорим позже. А о произошедшем молчи для твоей же безопасности, — тон преподавателя был сух и пугающе серьезен, — из твоих будущих одногруппников никто ничего не увидел и не увидит, я закрылся пологом. Все, сейчас тебя заберут. Иди, змейка. Ты молодец.

Она так много хотела спросить, уточнить, да просто по-женски поистерить, может быть! Но почти в тот же момент сзади перехватили другие руки, поднимая в воздух, и мелодичный голос мягко приказал «спи!».

Все погрузилось в теплую темноту, где в небесах парили крылатые змеи, а над воздушным замком сверкала корона.

Раскачивай грань

Пусть придет за тобой темный ветер Не можешь, но встань Оперевшись на руку смерти Всего только шаг, улыбка скользнет по клинку

А я помогу…. ©Джем. Гоань

В целительском крыле под присмотром строгих найлири — зеленых дев-целительниц — она провела почти три дня. Впрочем, первые два она проспала под обезболивающими заклинаниями, а оставшийся день отлеживалась, откармливалась и ни о чем не тревожилась — просто было ни к чему. Рин уже рассказали, что все её знакомые поступили, не провалился ни один. А вот в соседних группах было пять случаев смерти. Два шпиона и трое несчастных, переоценивших собственные силы и волю.

Сегодня утром её наконец должны были выписать. О произошедшем в аудитории все дружно молчали — лишь передали приветственные записки от Лэйри и — неожиданно, но приятно — от братцев-близнецов.

Серьги в ушах таинственно мерцали в оконном стекле, но молчали. Здесь она была отрезана от всего мира. Что вообще произошло? Что за мерзкий, страшный дар? Внутри заворочалось знакомое нечто — прохладное, чуть обжигающее. Недовольное таким пренебрежением.

«Ну уж прости, дорогой. Это было неожиданно… и пугающе, что уж тут говорить. Ты ведь чуть не убил меня. Знаю, что с тобой я нынче, кажется, по-настоящему оказалась в серьезном переплете. Теперь мной заинтересуются слишком влиятельные личности. Вопрос лишь в том — хорошо это или же плохо?»

Все маги стараются наладить контакт со своим даром — без этого жить невозможно и дорога только одна — на рудники или в Обитель выгоревших. А то и вовсе смерть. Но выдержит ли она? Внутри — как натянутая струна, все звенит от напряжения и страха. Трудно быть сильной, а ещё труднее — одинокой.

Дверь распахнулась, резко стукнув створкой о косяк. Ворвался запах свежести, тепла и ещё какой- то незнакомый, дразнящий ноздри аромат. Она уже и так точно знала, кого увидит.

— Данэ Дейирин, рад, что вы так быстро поправились, у вас отличная регенерация! — на долю мгновения показалось, что в глазах мужчины плещется расплавленное серебро, но это ощущение пропало так же быстро, — ждете разговора? — уже серьезно добавил он, останавливаясь напротив.

Сам разведчик выглядел не в пример лучше прежнего, следы магического истощения и усталости сошли на нет, только остались едва заметные мазки теней под глазами. Волосы были тщательно уложены в косу, губы чуть подрагивали, но все равно не отпускало это странное ощущение какой-то искусственности, неправильности.

— Благодарю, мастер. Жду непременно, ведь вы мне его обещали, — церемонно склонилась в ответ.

Пусть она сама и не слишком любила этикет, но более чем осознавала его необходимость, как и важность воинского устава.

— Очень хорошо. Тогда идемте за мной, — мужчина распахнул ещё одно окно портала, тут же подав ей руку.

Совершенно естественный жест. Он привык так делать и не видел в этом ничего особенного. Один этот жест многое ей рассказал. Впрочем, она ведь и так догадывалась, что декан не простой вояка. Аристократ. Возможно, Высший аристократ. Даже наверняка, ведь он змей.

Чужие пальцы были сильными и прохладными.

Портал вывел их в тот самый кабинет, в котором он принимал их с Лэйри впервые. Риян дан Шасс чуть склонил голову, будто к чему-то прислушиваясь, отошел к окну.

— Присаживайтесь, — она так ушла в свои мысли, что едва заметно вздрогнула от внезапно раздавшегося голоса.

Сердце судорожно забилось, смешались мысли. Что такого он должен ей сообщить, что не решается начать? Пальцы побарабанили по подоконнику.

— Все, что будет сказано в этом кабинете, не должно выйти за его пределы. — Сухо, безэмоционально, почти равнодушно. — Я надеюсь на ваше благоразумие, инар Атран. В любом случае, по окончании нашего разговора я возьму с вас кровную клятву о неразглашении, к какому бы итогу мы не пришли, но хочу сразу предупредить, что, по сути, выбора у вас нет.

Воодушевляющее начало.

— У вас весьма необычные магические способности, которые будут крайне ценны для Империи. Ваш дар Слышащей уникален, без сомнения, но для нас даже не он самое главное. Отличные способности к ментальной магии. Высот магистра не достигните, но мастер из вас выйдет, к тому же у вас есть задатки эмпатии, — сердце забилось, сбиваясь от волнения с ритма, губы пересохли. Эмпатия и дар Слышащей для них не самое главное? За окном, словно вторя тревожным мыслям, забарабанили крупные капли дождя, заставляя ветки деревьев скрести высокие стекла, оглаживая их бархатистыми листами-промокашками, — но самое важное для нас иное, — разведчик резко подался вперед, глубокие, темные его глаза блестели от сдерживаемых эмоций и азарта, чуть двигались крылья носа, как у вставшей на след гончей, — у вас есть дар Судьи. Знаю, что вы сейчас не понимаете, но полностью объяснять не стану — позже возьмете в библиотеке нужные материалы и сами прочтете. Этот же дар есть у карри Илшиардена, Верховного Судьи Империи. Верховного… Палача.

Он ждал криков и ужаса? Крик с губ не сорвался, только внутри все словно оледенело. Да, она читала кое-что в газетах. Верховный Судья, каким-то образом точно знающий, кого осудить на смерть, а кого пощадить, определяющий меру наказания, и… иногда сам выносящий приговор. Даже смертельный. Неженская, жестокая работа. Участь того, у кого нет союзников, кого боятся и ненавидят все, от простолюдинов до аристократов.

Значит… Она не успела додумать, не успела сорваться в истерику, увидев больно хлестнувшее презрение в холодных змеиных глазах. Будто он и не ожидал иного, будто точно знал, что малолетка устроит сцену.

— Вы… точно в этом уверены? Как это возможно? — голос позорно дрожал. Рин глубоко вдохнула, стараясь взять себя в руки.

Опозориться перед этим человеком было невыносимо. Да и откуда такая истерика, словно ей сказали, что вот сейчас она должна кого-то собственноручно убить? Вспомни, ты ведь уже вынесла один приговор. Что, если их будет сотни? Тысячи?