— Нет, пришла очередь Щиту разбиться, — наконец негромко произнес уверенный голос, и с ним никто не решился спорить.

Правильно запущенный слух — оружие посильнее рейнского меча. Всякому охота послушать и поговорить о том, чего никто еще не знает. И скоро об этом будут знать все. А то, что знают все, уже поэтому становится истиной.

Бороться с этим так же нелепо, как драться с ветром.

©Елизавета Дворецкая «Две жены для Святослава»

С их путешествия в тюрьму-поселение прошло больше двух месяцев — дело двигалось к зимним экзаменам. Неожиданно все больше времени после случившегося они стали проводить втроем — Кио, Лэйри и она сама. С близнецами они виделись реже — программа почти не совпадала, а выходные они с Киром с боем вырывались навестить их подкидыша. Мальчика наследник устроил в приют- пансион для детей благородной крови, рано лишившихся родителей, он находился под патронажем императрицы и образование там давали великолепное, в будущем лишь ожидая от выпестованных детей безусловной преданности императорскому роду. Честная сделка. Мелкий дичился, мялся при встречах, но радовался и ждал их прихода — это было видно. И когда видишь озера чужих глаз, слышишь его тихий голос в голове, рассказывающий о том, как Арнэш провел прошедшую неделю, чувствуешь худую ладонь в руке — кажется, что ради таких вот моментов и стоит жить. Что ради этого они учатся и служат.

А в Академии ждали занятия по боевым искусствам, основы стихийной магии, генеалогия и этикет, магия смерти и история Империи, политика и экономика и, самое главное, занятия с отцом. Мать за это время она видела всего пару раз, но та казалась довольной своей жизнью и дочери особо докучать не стремилась — словно и не исчезала никуда. Такой уж у нее характер, привыкнуть было сложно, но пришлось. Тем страннее было видеть, сколько занятый на службе отец уделяет ей времени.

А между тем тревога росла и ширилась. На улицах стали часто вспыхивать потасовки, закрыли лавки некоторые купцы, усилили охрану у особняков знати. Но её дар молчал — больше она ничего не видела, изменчивое божество также не приходило — то ли не было у него желания, то ли сил, но звать Айра Ши она бы не осмелилась. Покушений на её жизнь тоже больше не было — быть может, ещё и потому, что понавешенным охранкам и постоянному сопровождению обзавидовались бы и наследные принцессы. К счастью, впрочем, никто Кио не считал её охраной. Почему-то все были уверены, что у них страстный и бурный роман, даже хвостатые братцы-близнецы. Не было между ними той полноты доверия, а их попытки сблизиться… Рин не могла никак забыть подслушанный разговор, который рождал странное чувство уязвимости и подвоха.

Вот Кио… Кио она была готова доверить и свою спину, и жизнь, и магию. Оставалось только удивляться, почему раньше она его не разглядела. Впрочем, на людях он действительно был другим — закрытый, холодный, надменный. Он казался на парах и тренировках воплощенным памятником самому себе, но если раньше она принимала это за презрение к другим и завышенную самооценку, то теперь понимала, что иршасы в принципе достаточно малоэмоциональны. Даже она сама становилась с каждым оборотом чуточку иной. Змеиная суть влияла на темперамент, привычки, взгляд на мир. Да и имел Киоран право быть надменным — слишком многое он перенес, слишком много знал и умел. И только для близких он раскрывался по-настоящему. Да, она была бы счастлива иметь такого возлюбленного, вот только Кио — брат. Не было между ними страсти или желания. Брат… она до сих пор порой кричала ночами — не от видений, от снов, в которых его наказывали. Она не видела этого — просто не пустили, вот только на следующий день на первой паре кровь вскипела от боли, словно клеймо приложили. Как она не закричала, как смогла выползти из аудитории, доплетясь до туалетной комнаты — до сих пор с трудом понимала. Обнаженное мужское тело на камнях и плеть, рассекающая плоть. А тело и так в шрамах — на груди, на спине, на ногах. Особенно четко врезались в память его глаза — ни страха, ни сомнения в своих решениях — некромант был спокоен и равнодушен. Будто и не его секли. Только побелевшие закушенные губы говорили о том, что ему больно. И эту боль, благодаря возникшей связи, они разделили на двоих. А чуть позже — когда она выхаживала его после занятий — потому что не имела права их покинуть раньше, когда унимала жар, когда слушала горячечный бред, от которого заполошно стучало сердце и плакала душа. Нелегко жилось нелюбимому сыну амбициозного отца. Эта ночь связала их вместе крепче, чем любовников или супругов, эта связь была иного толка — так к чему было её портить?

— Рин-э, ты там не уснула? — мягкая насмешка заставила вынырнуть из воспоминаний.

Киоран подсмеивался, втихую дергая её за кончик косы. Сам он забирал волосы в простой хвост, перехватывая лентой. О том, что эта лента могла в мгновение ока превратиться в оружие, знала только Рин, да теперь ещё и Лэйри.

В строгой черной форме со знаками подмастерья смерти братец был дивно хорошо и прекрасно это сознавал, сражая мрачной красотой бедняжек с архивного и дипломатического, с которыми они сталкивались благодаря фальшивой легенде, и своих собственных одногруппников и соратников по факультету. Сколько она уже шипения выслушала, сколько приворотных, отворотных, сыпучих и едких смесей извели в её еду и ловушек понаставили на её комнату…

Кио прикрыл раскосые темные глазищи, щурясь словно пустынный кот, а не змей.

— Вовсе нет, змей ты эдакий, — фыркнула тихо, — я жду. Ты не в курсе, зачем все-таки нас почти всех собрали?

Некромант посерьезнел, пожимая плечами.

Вот только договорить они не успели — гул голосов был словно взрыв — что девушки, что юноши выглядели лихорадочно оживленными, вновь прибывшие подходили к уже ожидающим, принимаясь что-то объяснять, жестикулируя. Похоже, Киоран уловил больше нее, как-то разом напрягшись.

— Он бросил её, представляешь?..

— Избавились, говорят, что убил…

— Чтобы не жениться только, в род не вводить!

— Быть такого не может! — тихий вскрик Альены, прирожденного мага-целителя.

— Иршасы просто творят, что хотят…

— Либо в постель, либо на кладбище.

— Властью своей поперхнутся!., недостойны…

Толпа гудела и гудела, словно здесь не несколько десятков существ, а несколько сотен.

— Что случилось, Кио? — сердце сжалось в предчувствие чего-то страшного, близкого, словно саван капюшона Вечной девы по имени Смерть уже был откинут в сторону.

— Глупость, провокация и сплетни, — хмуро ответили с другой стороны.

Лэйри стояла, придерживая сумку на плече. Зеленые глаза фэйри горели недобрым огнем, выдавая душевный раздрай и беспокойство.

— Наследника скомпрометировали и подставили, — бросила хмуро, — хуже того, уже вся столица в курсе этого. Отец связывался со мной, он обеспокоен и просил срочно о встрече, раз уж наша прошлая не состоялась.

— Так в чем все-таки дело? — по бесстрастному виду Кио было трудно понять, как он отреагировал на эту дикую новость.

Дикую — потому что репутация наследника Льяш-таэ уже давно стала казаться чем- то совершенно незыблемым и безупречным. Может, благодаря тому безмерному уважению и беззаветной верности, которую демонстрировал Илшиарден, когда говорил об ал-шаэ.

— Прошел весьма достоверный слух, что у наследника Нильяра была любовница, которая не только оказалась его истинной, но и забеременела от него. Когда об этом доложили принцу, говорят, что он был в ярости и приказал провести генетическую экспертизу плода — с помощью магии это возможно сделать и до его рождения. И буквально спустя несколько часов эту женщину нашли убитой — все выглядит так, словно её растерзал зверь, а ребенка — голос фэйри на мгновение дрогнул, и она опустила глаза, нервно прикусывая губу. Хаос побери, да что же там произошло то, что фэйри так пробрало? — а ребенка — наконец, продолжила она шепотом, нервно облизывая губы — не нашли. Нет, следы указывают на то, что плод был, но его буквально… — сглотнула нервно, сжимая зубы, — выдрали из нее.