– Хорошо, я лично займусь Васильевым.

– Вы не будете возражать, если я обращусь за помощью к Караваеву?

– Нет, Петр Сергеевич, действуй. Только соблюдай осторожность. Этот урка ничего не должен знать о наших планах.

– Я ему объяснил, что спор идет за очень перспективный участок леса. Его это объяснение удовлетворило.

Проводив глазами гостя, Сабуров углубился в бумаги. Перечитывал он их, наверное, в десятый раз, но даже в свете истин, открывшихся после визита Бубнова, так и не мог найти ответ на вопрос, мучивший его долгие годы. Почему именно Сталин отдал приказ о выброске десанта в лесной массив близ деревни Мореевки? Ведь это даже не эпизод войны, а так, эпизодишко. Какой-то Северьян Белов сообщает партизанам о появлении в деревне Световидовке странных немцев. И это сообщение настолько потрясает воображение работников соответствующих служб, что они немедленно докладывают о нем Хозяину. И происходит это в разгар битвы под Москвой, когда решается судьба государства.

Дальше – больше.

Верховный главнокомандующий снимает с фронта два полка истребителей и перебрасывает их на север, дабы прикрыть с воздуха стратегически ничтожную деревню Мореевку и окружающие ее леса. Более того, над Мореевкой разворачивается настоящее воздушное сражение. Ибо немцам тоже за каким-то чертом понадобилось бомбить эту деревню, и целые стаи «юнкерсов» пытались прорваться туда, где не было ни войск, ни военных объектов. Могло создаться впечатление, что и Сталин, и Гитлер просто сошли с ума. Либо их ввели в заблуждение по поводу этого глухого места, окрашенного на картах в густой зеленый цвет.

… Бубнов обрел необходимое душевное равновесие только за рулем собственного автомобиля. Отправляясь с визитом к Сабурову, он очень надеялся, что бывший генерал спецслужб высмеет все его страхи и даст вполне разумное объяснение событиям, случившимся в последние дни в лесу близ деревни Мореевки. Но Аркадий Валерьевич не оправдал надежд, на него возлагавшихся, и принял как должное версию, которая самому Бубнову казалось фантастической. Но если трезвомыслящий, насквозь прагматичный человек дает добро на безумный шаг, то, следовательно, у него к этому имеются веские основания. Интересно было бы узнать, откуда Сабуров узнал о сокровищах, хранящихся в лесу близ Мореевки, и почему он бестрепетно готов отправить в мир иной и чиновника Минприроды, на свою беду оказавшегося махровым взяточником, и двух бизнесменов, затеявших подозрительную возню вокруг лакомого куска?

Одного из этих бизнесменов Петру Сергеевичу предстояло убить во второй раз. И похоже, не факт, что эта попытка окажется удачной.

Бубнов почувствовал холодок под ложечкой. Петр Сергеевич был человеком далеко не робкого десятка, много повидавшим на своем веку, но сейчас он проклинал тот час, когда согласился сотрудничать с генералом Сабуровым. А ведь мог бы отказаться. Эка невидаль, стучал в органы во времена советские. Ну взяли его эти органы за жабры, когда он по неосторожности приобрел краденую икону. Так ведь когда это было! И кому это сейчас интересно? Справедливости ради надо сказать, что Сабуров его не шантажировал, просто предложил человеку, интересующемуся отечественной историей, поработать над выгодным проектом. Если бы Бубнов знал тогда, куда заведет его эта работа, то, наверное, сумел бы уклониться от жестких объятий отставного генерала. А сейчас отваливать в сторону было уже, пожалуй, поздно, ибо главная опасность для Петра Сергеевича исходила от преданных им людей, – а может быть, и нелюдей. И тут уж без защиты влиятельного дяди не обойтись.

Мишка Караваев подсел в машину Бубнова по дороге. Не погнушался авторитет старым проверенным другом, смирил гордыню и без споров согласился на встречу вдали от посторонних глаз. Петр Сергеевич познакомился с Мишкой еще в ту пору, когда бывший спортсмен промышлял иконами и прочей церковной утварью, которую крал в окрестных церквях. С тех пор утекло много воды. Караваев остепенился – в том смысле, что перестал воровать иконы и даже стал жертвовать на вновь отстраивающиеся храмы деньги, во искупление грехов молодости. Впрочем, грехов зрелости у Мишки тоже было с избытком, но они уже не имели к церковной утвари никакого отношения. За минувшие двадцать лет Михаил слегка погрузнел, но выглядел весьма прилично для своих сорока с небольшим лет. Судя по всему, беспокойная жизнь очень благотворно влияла на его физическую форму, а природная смекалка позволила избежать капканов, расставляемых конкурентами на пути человека предприимчивого и склонного к авантюрам.

– Ко мне есть претензии? – спросил Мишка, оглядываясь на всякий случай назад. В хвост бубновской «тойоте» пристроился «мерседес», видимо, там сидели подельники авторитета.

– Сработал ты чисто, – успокоил его Бубнов. – Но у меня возникла еще одна проблема того же сорта.

– Оплата?

– Сто тысяч. Наличными.

– Щедрый ты человек, Петр Сергеевич, – усмехнулся Караваев. – Опять порошок подсыпать клиенту?

– Нет, – покачал головой Бубнов. – Этот должен быть убит публично, пусть об этом узнает если не вся страна, то хотя бы весь город.

Караваев в задумчивости потер длинными, словно у музыканта, пальцами чисто выбритый подбородок.

– Гранатомет тебя устроит?

– Пусть будет гранатомет. Важно, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что убит именно он. Понимаешь?

– Понимаю. А как фамилия клиента?

– Звонарев Константин Семенович.

– Подожди, – удивленно глянул на заказчика авторитет, – я слышал, что он погиб в авиакатастрофе.

– Ты что, был с ним знаком?

– Шапочно. Он мне дорогу перебежал в одной сделке с недвижимостью, но мы пришли к полюбовному соглашению.

– Ты что, отказываешься? – рассердился Бубнов.

– С какой стати, Петр Сергеевич, – удивился Мишка. – Все будет в лучшем виде. Одним Звонаревым больше, одним меньше, какая разница.

– Здесь аванс, половина оговоренной суммы, – протянул Бубнов толстый конверт авторитету. – Остальные получишь после завершения дела.

Караваев кивнул головой, небрежно сунул конверт в боковой карман хорошо пошитого пиджака и покинул чужую машину. Карауливший авторитета «мерседес» тут же подхватил его в свой салон.