Ясновидящая Василиса жила в роскошной квартире. Дом был недавно отстроен. Бдительная охрана довольно долго держала гостей в прихожей, тщательно проверяя их документы. Охранников было трое, и, если судить по ухваткам, они не были профессионалами. Возможно, это были адепты новой веры, но Воронин не собирался вести с ними дискуссии на религиозные темы. Наконец все формальности были соблюдены, и посетителей, рассерженных нелюбезным обхождением обслуживающего персонала, провели в помещение, где их поджидала Радзинская. Воронин, ожидавший увидеть колдовские атрибуты, был слегка разочарован тем, что в кабинете, обставленном по-деловому, колдовскими можно было назвать разве что только глаза хозяйки.

Василиса Радзинская с блеском оправдывала характеристики, данные ей как жрецом Велеса Велимиром, так и неизвестными информаторами генерала Сабурова. По крайней мере, своим незаурядным внешним видом. Это была довольно рослая брюнетка, лет тридцати, с безупречной фигурой и холеным красивым лицом. Одета она была в деловой костюм бежевого цвета, и лишь черные густые волосы, распущенные по плечам, намекали гостям на то, что перед ними все-таки не «синий чулок», а женщина, склонная к колдовству.

– Вы Воронин Герман Всеволодович? – спросила она, глядя прямо в глаза гостя.

– Вы же ясновидящая, – уколол он ее, – могли бы и сами догадаться.

– Если бы вы знали, как я вас ненавижу, – с придыханием в голосе произнесла Василиса.

Герман не выразил по этому поводу ни малейшего удивления, чем, кажется, разочаровал хозяйку, ждавшую от него совсем другой реакции.

– Вы тоже женщина не в моем вкусе, – поделился с ясновидящей сокровенным Воронин. – Я предпочитаю томных блондинок с ямочками на щеках. Ну в крайнем случае согласен на шатенку, среди них тоже попадаются милые особы. А брюнетки всегда утомляли меня своей претензией на исключительность. Вы случайно не страдаете манией величия, сударыня?

– А если и страдаю, что с того? – надменно поджала губы Радзинская.

– Ничего, – пожал плечами Воронин. – По долгу службы мне часто доводилось общаться с психопатками. Вы позволите нам сесть, или мы будем разговаривать стоя?

– Садитесь, – холодно кивнула Радзинская и торжественно опустилась в кресло, закинув при этом ногу на ногу. Разрез на ее юбке был довольно высок и позволял заинтересованному наблюдателю любоваться изящной ножкой надменной жрицы. Посетителям пришлось воспользоваться стульями, поскольку в кабинете было только одно кресло. Воронин поставил свой стул напротив хозяйки и сейчас почти касался коленом ее роскошного бедра.

Клыков с Бубновым скромно расположились за спиной бывшего опера.

– Так в чем причина вашей ко мне ненависти, дорогая Василиса?

– Это наследственное, – томно отозвалась ясновидящая. – Вы ведь из рода оборотней, известного в России своими бесчинствами.

– Так и вы – ведьма, – не остался в долгу Воронин.

– Ведьма – это всего лишь женщина, обладающая знаниями, недоступными заурядным людям. Если вы хотели меня оскорбить, вам следовало более тщательно выбирать выражение.

– Помилуйте, сударыня, я отлично знал, что делаю вам комплимент, – ласково улыбнулся Герман. – Равным образом и вы мне польстили, назвав оборотнем.

– С моей стороны это не лесть, а всего лишь констатация факта, – надменно бросила Василиса. – Вы должны были умереть там, у камня, но этой мореевской бабе зачем-то понадобилось вас спасти. Вы ее обольстили?

– Разумеется, – не стал отрицать Герман. – А почему именно я должен был умереть?

– Потому что вы прямой потомок Зверя Арконы. Ваш прадед был его сыном. Страшный человек. Если его вообще можно назвать человеком. Его кости гниют у Горюч-камня.

– Откуда вы знаете?

– От фельдфебеля Рильке. Слышали о таком? Его привезли весной тысяча девятьсот сорок второго года в Вевельсбург. Мой прадед Вацлав Радзинский работал в Аннанербе. Он оставил записи, которые потом попали ко мне.

– И эсэсовцы терпели возле себя поляка?

– Вацлав Радзинский был наполовину немцем, но не это главное. Он обладал даром. Даром предвидения. Знаменитый Вольф Мессинг ему в подметки не годился. К работе в Охранном отделении его привлек сам Зубатов.

– А кто он такой, этот Зубатов?

– Очень умный человек. Он пытался нетрадиционными методами остановить приближающуюся революцию. Вы о попе Гапоне слышали?

– Допустим.

– Его тоже привлек к работе Зубатов. К сожалению, в России никогда не ценили умных людей. Грянула революция, и мой отец эмигрировал в Германию. Какое-то время он выступал с психологическими опытами, демонстрируя незаурядный дар гипнотизера, но с приходом к власти нацистов вынужден был сотрудничать с ними. Вот тогда он и повстречался с фельдфебелем Рильке.

– И что в конце концов стало с вашим прадедушкой?

– Он погиб в Детмольде в 1945 году. Прабабушка к тому времени уже умерла, а моего дедушку арестовали, и он десять лет провел в сталинских лагерях. К счастью, ему удалось сохранить бесценные записки своего отца. Недавно я извлекла их из тайника. Они хранились в одном из берлинских домов. Из этих записок я узнала, кем был ваш прадедушка, Герман Воронин, и о том, как важно убить вас раньше, чем вы доберетесь до оберега. Это я подсказала Светлане, чтобы она обратилась за поддержкой к Клыкову, поскольку знала о ваших с ним дружеских отношениях. К тому времени вы уже сидели без работы и охотно откликнулись на зов людей, попавших в беду. К сожалению, я тогда не знала, что оберег находится в России. Ведь он должен был храниться в семье фон Бюловых. Я видела фотографию черного ворона у Макса и решила, что она сделана совсем недавно. Меня утешает только то, что вы не знаете, как пользоваться оберегом и не сумеете его правильна применить.

– Макс находится у вас?

– Разумеется, нет.

– Но вы слышали, что он пропал?

– Возможно, – криво усмехнулась Василиса. – Думаю, Макс найдется в свой черед. Живым или мертвым.

– Жутковатое пророчество, госпожа ясновидящая, – покачал головой Воронин. – Я все же думаю, что Макса фон Бюлова похитили вы, и вынужден буду сообщить о своих подозрениях в прокуратуру.