В лес втянулись, как только забрезжил рассвет. Первым, торя дорогу в неглубоком снегу, шел проводник Северьян. Следом растянулись цепочкой эсэсовцы. Фон Бюлов держался в середине процессии, Рильке шел за ним следом, беспокойно озираясь по сторонам. Утро выдалось морозным, но Рихард почти не ощущал холода. Зловещая тишина, нарушаемая лишь скрипом шагов людей, решившихся на отчаянное предприятие, вгоняла его в пот. За время, проведенное в этих местах, Рильке уже вроде бы попривык к лесу, но в эту минуту его одолевал самый настоящий страх. Опасность чудилась за каждым деревом, и Рихард то и дело вскидывал автомат в надежде опередить смерть, летящую из-за подернутых инеем стволов. Не исключалась возможность угодить в незамерзшую топь с весьма печальными для организма последствиями. Именно поэтому Северьян время от времени оборачивался и зычным голосом предупреждал немцев, чтобы держались его следа. Такая забота о здоровье немецких оккупантов казалась Рильке подозрительной. Но сейчас уже поздно было говорить о своих подозрениях Вернеру. Слишком далеко они углубились в лес, чтобы без проблем выбраться из него обратно. А поднявшаяся пурга медленно заметала следы, оставляемые беспечными путешественниками.

Рихарда стала одолевать усталость, но Вернер, даром что годами был старше, шел вперед словно заведенный. Видимо, он действительно искренне верил, что мировое господство не за горами. И что именно он, Вернер фон Бюлов, осчастливит человечество, превратив погрязших в разврате и мелких страстишках скотов в богочеловеков.

Рильке к мировому господству не рвался и охотно променял бы его на пару бутылок хорошего рейнского вина. В крайнем случае, на бутылку шнапса или стакан деревенского самогона. Ибо ослабевший к полудню мороз ввечеру вновь начал крепчать не на шутку. Пробрало даже Вернера фон Бюлова, который время от времени прикладывался к фляжке с коньяком.

– Привал, что ли? – спросил у фон Бюлова Северьян.

– А до Горюч-камня еще далеко?

– К утру бы дошли, если б у вас сил хватило.

– Тогда привал, – решительно махнул рукой гауптман.

Ночью мороз еще более усилился. Разведенный Северьяном костер помогал мало. С одного боку Рихарда припекало, с другого – подмораживало. На какое-то время он, кажется, задремал, но тут же вновь открыл глаза, напуганный собственной беспечностью. Наверняка ночью костер видно издалека. Да еще такой большой костер, вокруг которого расположились два десятка человек.

Рихард пошевелил затекшими ногами и протянул к огню замерзающие руки. По телу разлилось блаженное тепло, и он вновь пару раз клюнул носом.

Едва слышный треск, донесшийся из темноты, заставил Рильке вскинуть голову. Ему вдруг показалось, что за деревьями кто-то прячется. Возможно, партизаны. А он, Рихард, сидящий в оцепенении у костра, представляет собой отличную мишень.

Рильке покосился на Вернера, расположившегося рядом. Фон Бюлов, похоже, спал. Гауптману было наплевать на переживания старого университетского товарища. Часовой, сидевший у костра, никак не отреагировал на шум, доносящийся из темноты. Звали этого эсэсовца, кажется, Куртом. Рильке хотел было его окликнуть, но потом передумал – зачем без нужды привлекать к себе внимание?

Рихард поднялся на ноги и неуверенной походкой человека, озабоченного малой нуждой, направился к зарослям. Глаза его потихоньку привыкали к темноте. Фельдфебель шагнул за ближайшее дерево и затаился. Ночь выдалась беззвездной и безлунной, но падающего от костра света все-таки хватило, чтобы увидеть звериную морду, выглянувшую из кустарника. Сердце Рихарда ушло в пятки, он буквально оцепенел от испуга. Он где-то читал, что звери бояться огня. Но, видимо, ему попались неправильные волки. Эти два кружили вокруг костра без всякой боязни и, как показалось Рильке, пересчитывали сидящих вокруг огня людей. Рихард уже собрался было закричать, чтобы привлечь внимание спящих эсэсовцев, но тут из темноты на него надвинулась огромная фигура, заросшая с головы до пят густой шерстью. Фельдфебель вдруг ощутил такой ужас, которого никогда еще не переживал. Он даже не оцепенел, а окаменел.

Ростом монстр был около трех метров. Передвигался как человек, на двух задних конечностях, а передние лапы достигали колен. Морды Зверя Рильке не видел, зато слышал его сопение. Курт, сидевший у костра, почувствовал наконец опасность. Он в панике вскочил на ноги, закричал от ужаса и всадил очередь из автомата в дерево, за которым прятался Рихард. Рильке уцелел чудом.

Зверь еще немного постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом шагнул в темноту и скрылся за деревьями. Волки побежали за ним следом. Фельдфебель смог наконец вздохнуть полной грудью. Правда, способность соображать вернулась к нему далеко не сразу, и он еще минут пять тупо наблюдал, как суетятся у костра эсэсовцы, как кричит на них Вернер фон Бюлов, призывая прекратить стрельбу. Не сразу, но голос гауптмана был услышан. Стрельба прекратилась. Никто вроде бы не пострадал, и сейчас люди смущенно переглядывались, а кое-кто даже нервно похихикивал.

– Где фельдфебель Рильке? – громко спросил фон Бюлов.

– Я здесь, Вернер, – робко подал голос Рихард, выходя на негнущихся ногах из своего укрытия.

– Какого черта, Рильке?! – рассердился гауптман. – Это вы напугали часового?

– Нет. Это был Он.

– Кто «он», черт бы вас побрал!

– Зверь, – тихо откликнулся Рихард. – Он стоял там, за деревом. И два волка с ним.

– Ну вот, – облегченно вздохнул Курт. – Я же слышал, как затрещали ветки, и выстрелил.

– Попал? – дрогнувшим голосом спросил фон Бюлов.

– Нет, – покачал головой Рильке. – Он ушел.

До рассвета никто не уснул. Эсэсовцы тихо переговаривались между собой. Похоже, до них наконец дошло, что эта экспедиция в лесную глухомань не будет легкой прогулкой. Бюлов сидел у костра молча и лишь время от времени бросал косые взгляды на Рильке, с трудом приходящего в себя.

– Хочешь выпить, Рихард? – шепотом спросил фон Бюлов.

– Не откажусь, господин гауптман.

После нескольких глотков из заветной фляжки Вернера Рильке наконец пришел в себя. И смог довольно связно передать свои впечатления от неожиданной встречи с загадочным существом. Если руководство Третьего рейха действительно собирается с помощью этого чудовища выводить новую породу людей, то в лучшем случае они получат неандертальцев, хотя это уже вроде бы пройденный этап эволюции.