– А ты уверен, что он их воскрешает? – с сомнением покачал головой Клыков. – Ведь тела погибших утонули вместе с вертолетом. По-моему, он просто меняет внешность.

– Оборотень?

– Вот именно, – охотно согласился Славка.

– Знать бы еще, какие цели он преследует, – задумчиво проговорил Воронин.

– А какие цели стал бы преследовать ты, Герман, если бы тебя заколдовали?

– Нашел бы красавицу, которая б меня поцеловала.

– Правильно. Ты стал бы искать средство, способное снять чары. Вот, похоже, он его и ищет.

Со Славкой можно было бы согласиться, если бы этот Зверь был создан по образу и подобию человека. Но, скорее всего, у него совсем другая суть, и мыслит он совершенно иначе, чем наш среднестатистических гражданин. Во всяком случае, у Воронина были основания полагать именно так.

– Я думаю, в нем все же есть что-то человеческое, – подал голос Бубнов, слегка оправившийся от переживаний. – Зверь ведь вступает в связь с женщинами, и они рожают от него детей.

– Ну, это, скорее всего, эротические фантазии, – махнул рукой Славка. – Хотя черт его знает. Я сейчас ни в чем не уверен. И возможно, обвинения несчастных женщин в связях с дьяволом имели под собой какую-то основу. Ведь уймища народу сгорела на кострах. Неужели только из-за неуемной фантазии инквизиторов? Может, рядом с нашей цивилизацией существовала, а возможно, и сейчас существует какая-то иная форма жизни. И наши пути то расходятся, то вновь сходятся.

Предположение было совсем уж фантастическим, но в свете открывшихся фактов людям, попавшим в жуткий водоворот чудесных событий и превращений, трудно было остаться в границах здравого смысла.

– Самое время поговорить с Василисой, – глянул на часы Воронин. – Возможно, она лучше знает, какими сексуальными достоинствами обладает ее кумир.

Бубнову вдруг захотелось выскочить из машины и убежать туда, не знаю куда. Чтобы пересилить это глупое паническое желание, он даже вцепился руками в обшивку сиденья. Воронин прав: бежать бессмысленно. Надо идти выбранным путем до конца. Возможно, не так страшен черт, как его малюют. Да и присутствие в машине Германа действовало на Петра Сергеевича успокаивающе. У этого человека был оберег, который, если верить Людмиле, спасал его обладателя от гнева Зверя. Кто знает, возможно, эта благодать распространяется и на людей, находящихся рядом с ним.

Бубнов перехватил в зеркале сосредоточенный взгляд Воронина, и его вдруг словно током ударило. Он вспомнил любопытную байку, рассказанную среди прочих Алексеем Петровичем Беловым в дождливый вечер в деревне Световидовке. Благодарными слушателями старожила были тогда Звонарев и Васильев, а сам Бубнов, не веривший в то время в чудеса, только скептически хмыкал. Впрочем, речь шла тогда не о чудесах, а о суевериях темной крестьянской массы.

Белов рассказывал о судьбе родной сестры своего деда, совсем молоденькой девушке, которая отправилась с младшим братом в лес по грибы и оказалась в лапах чудовища. Во всяком случае, дед утверждал, что столкнулись они тогда со Зверем. Сам Алесей Петрович, человек куда более просвещенный, грешил на медведя, который до обморока напугал девушку и ее малолетнего брата. Поскольку брат с сестрой не понесли при этой встрече никакого ущерба, то о Звере, скорее всего, посудачили бы и забыли. Но, к сожалению, через некоторое время выяснилось, что несчастная девушка беременна. И хотя забеременеть она могла от любого деревенского парня, в Световидовке почему-то никто не сомневался, что повинен в ее несчастье Машкин сын.

Переполох в деревне поднялся по этому случаю изрядный, и если бы не вмешательство земского врача, случайно оказавшегося на месте событий, несчастную, скорее всего, сожгли бы заживо. Врач, фамилию которого Белов не назвал, увез девушку в Новгород, чтобы не докучали злопамятные односельчане, а потом и вовсе перебрался в Питер, подальше от слухов, порочащих его жену. Петр Сергеевич тогда только головой качал, слушая о дремучести деревенских жителей, а сейчас, сидя в забугорном «форде», он вдруг сообразил, что речь-то шла, скорее всего, о зачатии прадеда Германа, Владимира Фомича Воронина. Который сделал столь блестящую карьеру при новой, вроде бы насквозь атеистической власти, а потом сгинул без следа при невыясненных обстоятельствах. Какая жалость, что у Бубнова сейчас нет под рукой Алексея Петровича. В 1939 году Белову было уже девять лет, и он, конечно, должен был запомнить важного дядьку, прибывшего из столицы, если только Владимир Воронин действительно пропал в тех краях. Надо будет позвонить Кузьмину и попросить его съездить в Световидовку и порасспросить местных жителей о событиях давно минувших дней.