— Да.

Но неожиданно очередь заволновалась. Прищурился магистр Кернер, на лице же Эйлеана не отразилось вовсе никаких эмоций. А к алтарю, не придерживаясь никакого порядка, шел мужчина в черном плаще с восьмиконечной звездой. И уж, конечно, я прекрасно его узнал. Андре Варне, он же профессор зеркальной магии Айденс.

— Позволите? — поинтересовался он у парня, уже потянувшегося было к алтарю. Тот кивнул, как завороженный, и Андре поднялся на ступеньку к алтарю.

— Что он делает? — вцепилась в руку Полли.

— То же, что и мы, — хмуро ответил я. — Пытается призвать магию света.

Случайно я взглянул на Кернера. Магистр тьмы сидел, вытянувшись как струна, и смотрел на Андре так, будто перед ним была ядовитая змея, которая вот-вот укусит. Но Андре не было до него дела. Зеркальщик замер перед алтарем, застыл на миг, будто собираясь с решимостью, и опустил ладонь на светлый алтарь. Ничего…

И вдруг яркая вспышка озарила комнату, залила светом каждый ее уголок. Раздались обрадованные голоса, потому что итог был ясен. И мне он крайне не нравился. Пьер Эйлеан тяжело поднялся из кресла и шагнул к Андре. Кернер старался держаться у него за спиной.

— Приветствуйте нового магистра света, — звучно сказал Пьер. — Ваше имя, месье?

— Андре, — тихо ответил зеркальщик, и затем — куда громче и увереннее: — Мое имя — Андре Вейран.

Полина

В тот миг, когда белый свет заполнил приемный зал магистрата, я не поверила своим глазам. Как? Почему Андре смог пробудить алтарь? Он же… темный, хоть и умеет управлять светлой магией. Но ошибки быть не могло. Светлая магия выбрала нового магистра, и им стал Андре.

— Граф Вейран, — обратился Кернер к Анри, — этот молодой человек — действительно ваш родственник?

Андре насторожился в ожидании ответа. Я тоже, и в зале стало тихо-тихо. Наверное, если бы Анри ответил шепотом, мы бы все равно услышали. Но он только холодно сказал:

— Да. Он мой брат.

Андре усмехнулся. Я видела, как хмурится Пьер и кусает губы и как безумно посмеивается Кернер.

— Я так и знал, что их трое! — Я с трудом разобрала слова магистра тьмы. — А знаешь, что веселее всего, Эйлеан? Он теперь неприкосновенен, его в пустоту не сошлешь.

Андре чуть обернулся и одарил коллег долгим пронзительным взглядом. А люди в зале зашумели, заволновались, словно морской прибой. В этом шелесте сложно было разобрать, кто что говорит, пока вдруг не раздалось:

— Да здравствует магистр света!

И десятки голосов подхватили:

— Да здравствует магистр.

Но Андре, казалось, было все равно. Он развернулся к алтарю, провел ладонью по его поверхности, будто лаская. И алтарь слабо засветился, делясь с ним магией.

— Что ж, раз все решено, попрошу перенести алтарь в светлую башню, — обратился он к магистрам. — А я пойду собирать вещи к переезду.

И такой же кошачьей походкой направился к двери, вызвав еще одну немую сцену. Что это было?

— Алтарь выбрал магистра, — глухо сказал Пьер. — Можете расходиться. Граф Вейран, вас и ваших спутников попрошу задержаться.

Анри замер, и я — рядом с ним. Вдруг стало страшно. Такая сила в руках Андре — это ли не приговор всем нам? Теперь его ничто не остановит. А Пьер спустился по ступенькам с возвышения, на котором стоял алтарь, и замер перед нами.

— Чего хочет ваш родственник? — спросил он безжизненно.

— Вашей смерти, — спокойно ответил Анри, но я понимала, насколько показное это спокойствие. — Не боитесь, магистр Эйлеан?

— Я ничего не боюсь, — ответил Пьер. Видимо, сегодня его эмоции снова улеглись или же он обрел над ними контроль.

— Что ж, тогда мы с супругой покинем вас. Надеюсь, встретимся не скоро.

— С супругой? — С лица Пьера, казалось, разом слетели все краски.

— Эйлеан, ты разве ослеп? — присоединился к нам Кернер. — Магия этой парочки голубков изменилась и перемешалась, до сих пор видно. Мои поздравления, граф, графиня. Долгие лета и многочисленного потомства вам. А я-то думаю! Почему у меня все время лица меняются? Вот оно что. Так как месье Анри женился до того, как пришел сюда, то его кандидатура как магистра отпала. И стала возможна другая. Куда более неудобная, что уж скрывать. Значит, слухи таки оказались не совсем слухами. Да?

Мне на миг показалось, что у магистра тьмы — банальная истерика. Он вел себя странно и веселился там, где ничего смешного не было. А Пьер отступил на шаг, будто проводя невидимую черту между мной и им. Мне хотелось попросить прощения — да, я ни в чем не виновата, но он ведь надеялся. А теперь надежды нет.

— Что ж, идите, господа, — милостиво разрешил магистр тьмы. — Грядут суровые времена. Вряд ли новый магистр света пожелает сотрудничать с нами, судя по тому, что это он пытался меня убить. Надо было догадаться сразу… Эти зеленые глаза, фамильные черты. Но кто же знал, что у Виктора есть еще один сын? Нет, я думал, но не был уверен. Тьма!

Кернер махнул рукой и пошел прочь.

— Что это с ним? — растерянно спросил Фил.

— Его пророчества мрачны, — ответил Пьер. — Он не рассказывает до конца, но, полагаю, ничего хорошего Гарандии ждать не приходится. Поздравляю с браком, Полли. Ты очень долго к этому шла, и я рад, что граф оказался достоин твоей любви.

Я заметила, как вспыхнуло лицо Анри. Еще бы мгновение — и он бы ударил Пьера, несмотря на то что Пьер — магистр.

— Пойдем. — Фил отвлек брата. — Нам тут больше делать нечего, а дома волнуются. И отпразднуем наконец, пока есть такая возможность.

— Да, ты прав. — Анри зловеще улыбнулся и покосился на Пьера. — Думаю, здесь мое вмешательство больше ни к чему. Счастливо оставаться, магистр Эйлеан. И занавесьте зеркала, Андре настроен решительно.

После чего протянул мне руку и увлек прочь из зала. Снаружи стало ощутимо прохладнее. Видимо, восстанавливалось долгожданное равновесие. По небу плыли белые облачка, похожие на клочья ваты. А я недоумевала, как можно чувствовать себя такой счастливой — и несчастной одновременно? Или мне передались эмоции Анри? Сжала крепче его руку. Он-то что расстраивается? Мне никто не нужен, кроме него.

— Может, сократим путь? — попросила мужа. Надо же! Мужа… Пора привыкать.

— До ближайшей кондитерской? — улыбнулся он.

— Нет, до кондитерской мы дойдем сами, а вот в гимназию можно и привычным способом.

— Хорошо. — Он обнял меня за талию. — Тогда кто помнит, где тут кондитерская?

К счастью, она обнаружилась за углом. Ее легко было отыскать по умопомрачительному запаху свежей выпечки. Выбор пирожных вышел недолгим, потому что у меня разбежались глаза и я попросила все, и уже четверть часа спустя мы с двумя большими коробками входили в уютный домик, служивший нам укрытием. Навстречу тут же поспешила графиня Анжела. Увидела нас, присмотрелась — и только охнула от удивления, а затем обняла обоих так крепко, что я едва не задохнулась.

— Поздравляю, дети мои, — расцеловала в обе щеки. — Я так рада! Вы хоть бы предупредили.

— Мы и сами до конца не знали, — признался Анри. — Спасибо, мама. Фил, отнеси коробки в гостиную. Лиз, не заваришь чай?

— Только в честь праздника, — улыбнулась она и умчалась вместе с Филом, а мы остались втроем. Графиня Анжела растроганно утирала слезы, Анри и вовсе растерялся, а мне тоже хотелось рыдать от счастья. Только сейчас наконец-то начинала понимать, что на самом деле вышла замуж за Анри. Что это не сон, не бред, а самая настоящая правда.

— Рассказывайте, — потребовала мадам Анжела, когда поток слез и поздравлений иссяк.

Мы расположились на террасе, чтобы насладиться теплыми лучами солнца, и Анри вкратце поведал, почему вдруг так поторопились со свадьбой и что произошло в зале магистрата. Анжела только вздохнула.

— Значит, алтарь признал Андре? — удивленно переспросила она. — Удивительно, но магия сама знает, чьим рукам довериться.

— Возможно, дело в его крови, — ответил Анри. — У Фила тоже давно проснулись способности ко всем трем видам магии. Уверен, если бы брат прикоснулся к алтарю, он бы обязательно откликнулся.