Утром ребята, будто по неслышному и невидимому сигналу, повскакали с коек, прошли по узкому коридору, где вместо умывания их наскоро обдула сильная струя ароматизированного воздуха, и все так же сосредоточенно позавтракали. Завтрак оказался более чем скромным; стакан коричневатой жидкости — что-то вроде какао с молоком, и печенье. Руководители делали то же, что и ребята — так же молча и сосредоточенно.

Ники остался голодным. Печеньице только возбудило у него волчий аппетит. Он столько времени не пробовал настоящей земной еды! Мальчик потянулся было за пирранскими таблетками, но передумал. Может быть, ими заинтересуются ученые и сумеют сделать такую же еду для космонавтов…

Но больше голода его терзала обида. Никто не обращал на него внимания. Он старался делать все, как другие ребята, но ни Александр, ни Села будто его не замечали. Только однажды девчонка подмигнула ему, а потом повернулась спиной и с головой ушла в свои дела. На базе царила утренняя суматоха. Правда, кто бывал на обратной стороне Луны, знает, что там, в сущности, нет ни утра, ни дня, ни вечера. По той простой причине, что там никогда не всходит и не заходит Солнце. Луна вращается таким образом, что одна ее сторона постоянно обращена к Земле и Солнцу, а другая вечно погружена во мрак.

Когда группа ребят начала натягивать на себя скафандры, Николай не вытерпел и подошел к руководителю, проверявшему, кто как надел шлем.

— А я? Говорили, что я — событие для человечества, а сами…

Александр удивился:

— Разве ты не поедешь с нами на занятия?

— А что вы будете делать?

— Совершим подъем на вершину, спустимся в два-три кратера. Проведем игру в исследователей. Ты-то небось насмотрелся на чужие планеты, а нам надо еще учиться…

Конечно же, Ники был польщен: ему предоставлялась возможность похвастаться пирранским скафандром. Живо нахлобучив шлем, он важно заявил Сашо:

— Я и сквозь шлем все хорошо слышу.

— Да, скафандр у тебя удивительный, — сказал студент и осмотрел шлем со всех сторон. — Хорошо, пойдешь с моей сестрой. Я ей дал еще один передатчик. Мой тоже можно настроить на твою волну, но мне некогда тобой заниматься, я должен руководить занятиями. Села — умная девочка, делай, что она скажет.

Ребята в своих скафандрах походили на одинаковых белых жуков, и когда в шлемофоне раздался голос Селы, Ники не понял, кто с ним говорит, пока она не схватила его за руку.

— Дедушка Николай, пойдем! Я тебя выведу погулять.

Ники не понравился ее покровительственный тон — даже в неуклюжем скафандре она казалась маленькой.

— Не бойся, я и сам справлюсь! Села засмеялась.

— Ах да, как это я забыла! Старики такие обидчивые!

— На Земле меня звали Ники. Сокращенно, — заметил он.

— Я тоже сокращенная, — опять засмеялась Села. — От Селены. Это древнее название Луны. Не сердись, Ники, но когда мне кто-нибудь нравится, я начинаю над ним подшучивать. А разве у вас не так было?

Надо же, маленькая, а говорит, как взрослая. Конечно, у них так тоже бывало. Ники и сам замечал, что больше всего заедается с теми девчонками, которые ему нравятся.

В ангаре ребята осмотрели четыре летательных аппарата, проверили, все ли в исправности, погрузили запасные цилиндры с кислородом, а потом принялись дружно толкать аппараты к наружной площадке. Лунолеты удивительно легко скользили на своих паучьих ногах, обутых в мягкие гусеницы.

Ярко освещенная множеством прожекторов площадка перед ангаром оказалась дном кратера, окруженного черными скалами. Сама база была врыта в эти скалы из-за метеоритов, часто падающих на поверхность Луны и представляющих большую опасность, так как здесь нет атмосферы, в которой они бы сгорали, как это происходит в земной атмосфере.

Все быстро заняли места в трех лунолетах, а Села повела Ники к четвертому, в котором за пульт управления сел ее брат. Ники узнавал его только по росту. Она помогла Ники забраться в лунолет, подтолкнула к сиденью, сама шлепнулась в соседнее кресло. Остальные пятеро ребят расселись на полу.

Как только они закрыли за собой круглый люк, лунолет взлетел. Вслед за ним взлетели остальные корабли, хотя там были одни ребята. Ники поинтересовался:

— Они что, сами управляют, без взрослых? Это не опасно?

— Возможно. Но без этого скучно, — небрежно отозвалась Села.

Он уже не видел ее лица за стеклом шлема. В лунолете было темно, светились только приборы. Круги иллюминаторов выхватывали куски жутковатого лунного пейзажа — серо-черного в холодном блеске звезд.

— А какие у них двигатели? Атомные?

— Ионные. На Луне мощные двигатели не нужны. Ники еще не проходил про ионы, но признаваться в невежестве не хотелось. Эти ребята, такие хлипкие на вид, наверное, много знают. Иначе их не выбрали бы в будущие граждане космоса.

— А какие двигатели у других цивилизаций? — поинтересовалась Села.

Никаких двигателей Ники там не видел, но ему захотелось немножечко порисоваться.

— На последней планете, где я побывал, изобрели весьма интересные двигатели и встроили их тамошним жителям прямо в пятки. А работали они вот так: — И Ники пальцами показал, как шевелят ногами кривоногие жители Райской планеты. Села фыркнула.

— Эй, Ники, у меня целых семеро дедов, но такого забавного никогда не было.

— Как так — семеро? — изумился Николай.

— Отец матери и его отец, отец отца и его отец, отец моего отчима и отец второго отчима и его отец.

У Ники даже голова закружилась от такого изобилия родни, и он не сразу сообразил, что у Селы целых три живых прадеда. Как долго живут теперь люди!

— У меня второй отчим, потому что отец и первый отчим погибли, — пояснила Села. — Но и он, наверное, скоро погибнет, так что, может быть, дедов и прадедов у меня станет еще больше.

Это заявление, а того больше, небрежный тон, которым оно было сказано, окончательно сбили Николая с толку.

— А почему он должен погибнуть?

— Он уже пятый год шляется по кольцам Сатурна, а там опасно. Отец и первый отчим погибли там же.

Ники стало и вовсе нехорошо от такого множества трагедий.

— И что ты будешь делать, если опять останешься без отца?

— Причем здесь я? Пускай мама думает, это она себе таких мужей выбирает, — ответила девочка и снова засмеялась. — А я буду думать, когда вырасту. Между прочим, мне тоже нравятся мужчины опасных профессий.

Нет, послушать только, как она говорит, будто много переживший и повидавший человек! Но так, наверное, и должно быть. Она и сама собирается жить и работать в космосе. Ники тихонько вздохнул:

— А вот у меня уже наверняка никакой родни на Земле не осталось.

Вместо того, чтобы посочувствовать ему, странная девчонка спокойно заявила:

— Значит, тебе там и вовсе нечего делать. Оставайся лучше у нас!

Ники посмотрел в иллюминатор.

— Не могу себе представить, что здесь лучше, чем на Земле.

— Там такая скука, — начала было Села, но спохватилась. — Ты не обращай на меня внимания, мне просто нравится здесь, на Луне, а на Земле я никогда не бывала. Мы, рожденные здесь, уже не можем жить на Земле. Из-за притяжения. Чтобы побывать на Земле, я Должна целый год проходить специальную подготовку, потому что наши организмы не приспособлены для долгого пребывания на планете. Сам видишь, какие мы хлипкие. Ты-то, небось, сильнее даже брата, хотя ему двадцать один год. Но зато мы хорошо переносим условия космоса.

— Значит, в сущности, вы новая человеческая раса, — нерешительно сказал Ники. — Космическая?

— Пока только лунная, но от нее родится космическая. Поэтому я тебе советую остаться с нами. Если хочешь, побывай на Земле, посмотри, что к чему и возвращайся. А если тебе так тяжко без родни, я тебя усыновлю.