– Нам нужен профессор Вохербрум.
Человек дома посмотрел на рабочих заинтересованно.
– Я профессор. Слушаю вас…
Деготь смерил его взглядом и негромко сказал.
– Твой размер.
– Да уж вижу…
– Я вас не понимаю, господа…
– Позвольте войти профессор, – негромко сказал Федосей, одновременно похлопывая рукой по ковру. – Наверное, мы те, кого вы ждете… Вы писали в Москву…
– Да, я писал господину Сталину, но я не просил его прислать мне ковры, – улыбнулся профессор все еще стоя на пороге. Он видел в происходящем чью-то шутку, не иначе, – или в СССР вручение ковра является знаком особого внимания?
Федосей почувствовал, как спину царапают взгляды наблюдателей. «Интересно по губам там кто-нибудь читает? А то ведь есть такие умельцы…»
– Это скорее знак того, что особое внимание привлечено к вашему дому. Может быть вы, все-таки проявите традиционное немецкое гостеприимство?
Профессор машинально отдвинулся и, прислонив один из ковров к дверям, гости вошли в дом. Когда дверь закрылась, Дёготь не спрашивая разрешения, присел за окном и чуть-чуть отодвинул занавеску. В просвете между горшками с геранью видна была и площадь и кафе, где они пили пиво. С десяток секунд он сидел неподвижно, следя, не заинтересовался ли кто-нибудь ковроносцами, но на улице ничего не менялось.
– И все-таки что все это значит?
– За вашим домом следят, профессор, – объяснил Дёготь.
В глазах профессора мелькнуло недоверие.
– Вот как? Интересно.
Он попытался выглянуть в окно, но Дёготь аккуратно оттер его в сторону.
– Ничего интересного, – возразил он. – Добрым людям, вроде нас, только лишние хлопоты. Как вы думаете, кто это может быть?
– Скорее всего вам просто что-то показалось.
Дёготь усмехнулся так, что хозяин сбавил тон.
– Вы уверенны?
– Разумеется…
– Полиция? – Предположил профессор, но тут же сам себя опроверг. – Да нет. Не может быть. Я не давал повода.
– Ваша работа не связана с государственными секретами?
С легкой горечью непризнанного гения он сказал.
– Если б Германию интересовали мои разработки, то ко мне относились бы иначе…
– Может быть преступники?
Он пожал плечами и невольно оглянулся. Это было лучше любого ответа. Брать тут и впрямь было нечего.
– Не думаю, – ответил хозяин, – что наших воров интересует физика или химия…
Пожатием плеч он отбросил и эту гипотезу.
– Думаю, что все же вы ошиблись. Кому я нужен?
– Вы нужны нам, профессор!
Из бокового кармана Дёготь достал плотный конверт и протянул его хозяину.
– Господин Вохербрум! Нам поручено передать вам приглашение Советского Правительства приехать в СССР для участия в научной работе.
Профессор повертел конверт в руках, не решаясь его вскрыть, словно это означало необратимость решения.
– Это несколько неожиданно…
– У вас изменились планы?
– Нет, нет! Просто я устал ждать…
Он вдруг сообразил, что принимает у себя представителей другого государства, и сконфузился.
– Одну минуту, господа. Одну минуту!
В три шага он пересек комнату и скрылся за дверью, ведущей вглубь дома. Стеклянные тарелки в комоде звякнули, а китайский болванчик закачал пустой головой.
– Думаешь там не немцы? – шепотом спросил Федосей, кивая на окно.
– Скорее всего, нет.
– С одной стороны это плохо.
– Зато с другой стороны – хорошо. С гостями можно не церемониться. Жаловаться не побегут.
Профессор появился минут через пять уже без конверта и одетый в потертую пиджачную пару. По одежде видно было, что не чести его наука у буржуев – рукава обтрёпаны, на локтях – пузыри.
– Если хотите, мы можем говорить по-русски. Я в достаточной степени владею вашим языком.
С акцентом, но вполне сносно сказал профессор.
– Это как вам будет угодно, профессор.
Тот, спохватившись, приглашающее развел руки.
– Вы присаживайтесь…
Квартира была крошечной. У противоположной стены стоял маленький диван, да темнела еще одна дверь, то ли в другую комнату, то ли в чулан…
– Спасибо, герр Вохербрум, мы не надолго. Так что вы нам скажите? Или вам нужно время подумать?
– Я готов ехать туда, где нужен! – торжественно сказал немец.
– Ваш отъезд не может никого обеспокоить?
Он отрицательно взмахнул рукой.
– Нет. Родственников у меня нет, а соседи и друзья привыкли к тому, что я много езжу по нашей бедной стране.
– Отлично. Вы идеальный спутник, – наконец улыбнулся Дёготь. – Осталось придумать, как вывести вас, такого идеального, из дома мимо любопытствующих…
– Надеюсь, что вы не планируете вынести меня отсюда, завернув в ковер? – с неким беспокойством спросил профессор, кося глазами на сверток.
– Была бы на то моя воля, – совершенно серьезным голосом ответил Дёготь, – я бы вас в карман положил и в кармане бы вынес…
– Ну? – заинтересовано повернулся к нему немец.
– Что «ну»? Желание есть, а вот возможности такой нет. И про ковер вы зря подумали – заметят… Там не дураки сидят.
– И что же делать? Вы ведь знаете, что нужно делать?
– А с чего вы решили, что мы знаем?
Профессор посмотрел на них недоуменно.
– Если бы вы не знали, то не пришли бы сегодня. Так что? Знаете?
Чекисты переглянулись. Не дурак, профессор.
– Для начала принесите, если не трудно, молоток и что-нибудь из вашей повседневной одежды…
– Зачем? – заинтересованно спросил хозяин, не двигаясь, впрочем, с места.
– Несите, несите. Устроим маскарад…
Профессор, похоже, не понял, какое отношение к маскараду имеет молоток, но подчинился.
Им повезло, что он оказался одной комплекции с Федосеем, и не пришлось придумывать чего-то нового.
На этом и строился план. Малюков, отойдя подальше в угол начал стаскивать с себя спецовку. Профессор застал полураздетого гостя из СССР, когда тот, прыгая на одной ноге, стаскивал с себя штаны.
– Раздевайтесь и вы, профессор.
– Зовите меня Ульрих Федорович, – позволил хозяин. – Объясните, зачем все это?
– Чтоб без помех выйти.
– Вам придется переодеться в мою одежду, – объяснил Федосей. Стоять большевику перед иностранцем в полуголом виде было холодно и неудобно. Он стеснительно пошевелил пальцами ног. – Вы и мой товарищ выйдете отсюда вместе.
– Наверняка те, кто сторожит меня, если они не плод вашего воображения, знают меня в лицо.
– Не плод. Можете не сомневаться и, разумеется, знают. Только они ничего не разглядят. Вы пойдете так, что от наблюдателей вас загородит второй ковер.
Дёготь, не принимая участия в разговоре, подхватил молоток и несколько раз ударил по стене. Грохот улетел в открытое окно и не вернулся. Тем, кто стерег профессора на улице, нужны были объяснения – что ж там так подзадержались посыльные? А они, оказывается, господину профессору ковер вешают!
Секунд десять профессор хмурил брови, наверное, прикидывая уместен ли в этих стенах такой маскарад, но по зрелому размышлению решил – уместен и сбросил с плеч пиджак…
Немец не стал скакать на одной ноге, надевая комбинезон, а сев на стул цивилизованно, по-европейски натянул обе штанины. Пока они переодевались, Деготь постукивал молотком по полу и пару раз прошел мимо окна, давая наблюдателям повод для размышления.
– Так, профессор…
Дёготь задумался, что-то посчитал в уме.
– Ульрих Федорович… – поправил немец гостя.
– Ульрих Федорович. Я выхожу первым. Ковер у меня на правом плече. На правом.
Он для убедительности похлопал себя по правому плечу.
– Через тридцать шагов я споткнусь и уроню свой край ковра. Вы до тридцати считать умеете?
Деготь хотел пошутить, разрядить обстановку, но профессор принял его слова за чистую монету.
– Разумеется.
– Хорошо, – не показал удивления чекист. – Будьте к этому готовы. В этом месте вы остановитесь и перекинете ковер на левое плечо и прежним порядком, я первый вы за мной, мы уйдем с площади. С ковром на левом плече. Если мы сделаем все, так как обговариваем, подмены никто не заметит.
