— И что ты предлагаешь, товарищ Сталин? — блеснул очками Пятаков.

— Я предлагаю направить к Корнилову парламентёров. Парламентёры будут обговаривать условия, торговаться. Они будут тянуть время. А мы постараемся это время использовать с максимальной для себя пользой.

— А кто пойдёт? — голос Бухарина предательски дрогнул.

«Тебя пошлю, сума перемётная!» — ехидно подумал Сосо.

— Это должны быть хладнокровные и решительные люди, — сказал он. — Но это должны быть ещё очень хитрые люди. У этих людей должен быть очень хорошо подвешен язык. Я предлагаю направить парламентёрами товарища Камо и товарища Сизова. Я думаю, эти два товарища отвечают всем предъявляемым требованиям. Прошу голосовать.

Предложение было принято единогласно.

Они остановились. За углом заводского корпуса уже начиналось открытое пространство, а за ним — верные Корнилову войска.

— Ну, что, с Богом? — Исаев, по-прежнему одетый в морскую форму, смотрел напряжённо.

— Ты чего? — недоумённо посмотрел на него Стас. — Расслабься, нас же там ждут.

— Не знаю, — признался Всеволод. — Сердце чего-то щемит.

Сизов с Камо переглянулись. У них у самих, что называется, душа была не на месте. У Стаса, как у всякого толкового опера, давала о себе знать сыщицкая «чуйка». Тер-Петросян, всю жизнь балансировавший на лезвии ножа, тоже обладал отменным чутьём на опасность.

— Ладно, — махнул рукой опер. — Когда ни помирать, всё одно день терять. Пошли, что ли?

— Ай, цавэт танэм[84], дорогой, — засмеялся Камо. — Я тоже это хотел сказать. Пошли.

Он хлопнул по плечу Всеволода и шагнул из-за угла на открытое пространство.

Стас, не мешкая, шагнул следом. Исаев, выглянув из-за угла, наблюдал, как парламентёров взял на прицел вынырнувший откуда-то патруль. О чём-то переговорив с ними, офицер махнул рукой и Камо со Стасом увели. Отойдя от угла, Всеволод уселся на пустой снарядный ящик и закурил. Сейчас оставалось только ждать.

Топот копыт заставил его оглянуться. Из-за угла вылетела пролётка, запряжённая вороной парой, в которой сидел Потапов. Не дожидаясь, пока храпящие кони окончательно остановятся, генерал спрыгнул на землю и быстрым шагом направился к Исаеву.

— Ушли уже?

— Ушли. Что стряслось, Николай Михайлович?! — спросил Всеволод, уже точно зная, что что-то пошло не так.

— Паршивое дело, знаете ли. — сквозь зубы процедил Потапов. — Тот человек, который встречался с Бухариным и Рыковым, замечен в окружении Лавра Георгиевича. Боюсь, как бы не втянули его снова в масонские забавы.

— Что, и он тоже? — удивился Исаев.

— Да, все мы этим грешили по молодости, — поморщился Николай Михайлович. — Тайны, романтика, а кто-то чересчур заигрался. Впрочем, масоны здесь — дело десятое.

Структура, которую разведка использует по своему усмотрению. Да, что я вам объясняю? Сами всё знаете.

Исаев кивнул.

— Значит, опять доблестные союзники? — напрямик спросил он.

— Они, куда ж мы без них, — покривился, как от зубной боли, Потапов. — Агент, кстати, его опознал, этого человека. Наш старый и добрый друг.

— Рейнер?

— Нет. Господин Коренев.

— А-а. — протянул Всеволод. — Жив, значит.

— Жив, курилка.

— Ваше благородие! — решился о себе напомнить ямщик.

— Сейчас.

Потапов протянул ямщику ассигнацию и тот, понукнув коней, уехал.

— И что теперь будем делать?

— Теперь только ждать, — мрачно отозвался генерал, присаживаясь на ящик. — Впрочем, должен заметить, что наш друг Станислав — весьма твёрдый орешек. И этот Тер-Петросян — та ещё штучка. Если их не расстреляют сразу, шанс есть.

Всеволод открыл, было, рот, но промолчал. Сейчас, действительно, возможно всё — и парламентёров могут расстрелять. Хотя, Корнилов, всё-таки, человек чести. Не мог он настолько измениться. Не верилось, что такое возможно. И, всё-таки, какой-то уголок в душе продолжал скулить и ныть, нашёптывая, что сейчас возможно, буквально, всё.

Они неторопливо шагали с белым лоскутом, который держал в руке Стас, ежесекундно ожидая окрика. Здесь, обязательно, должен быть патруль. И, всё-таки, команда прозвучала неожиданно.

— Стоять! Руки вверх! Кто такие?

Со спины к ним подходил долгожданный патруль — офицер и два нижних чина с винтовками. Солдаты, сразу видно, не новобранцы. Медали, нашивки за ранения, винтовки держат умело. Подпоручик, сразу видно, в строю недавно — кроме «клюквы» на темляке шашки, ничем не отмечен. Видимо, из вольноопределяющихся.

— Мы парламентёры, — спокойно отозвался Камо.

— Вижу, что парламентёры, — усмехнулся офицер. — От кого? От Временного правительства или от большевиков?

— Вы слишком много на себя берёте, поручик[85], - ледяным тоном отозвался Стас. — Ваше дело — доставить нас к генералу Корнилову.

— Смотри, ты, какие гонористые, — скривился фельдфебель с двумя Георгиевскими крестами на груди. — Ваше благородие, может, их в «холодную» до утра определить?

— Как бы Вас, фельдфебель, самого куда не определили, — с достоинством, великолепно грассируя «по-гвардейски», ответил Камо. — Подпоручик, будьте любезны доложить генералу Корнилову, что к нему капитан Сизов и князь Тер-Петросян. Он нас ждёт.

— Хорошо, пойдёмте, — согласился офицер, до которого стало доходить, что гости к ним пожаловали не совсем обычные.

До ставки генерала оказалось совсем недалеко, всего минут пять ходу. Дежурный офицер, выслушав доклад подпоручика, скрылся в помещении штаба. Буквально, через пару минут на улицу вышел Лавр Георгиевич. Увидев их, он остановился и коротко приказал:

— Обоих на гауптвахту. Допросить и утром расстрелять. Я не веду переговоров с контрреволюционерами и террористами._

— Ну, что? — хмыкнул Камо, когда дверь «холодной» за ними с лязгом закрылась. — Не зря я никогда не верил этим господам. Они мне «козырных» воров напоминают — законы свои соблюдают, пока им это выгодно.

— Это да, — усмехнулся Стас, знакомый с воровскими законами не понаслышке. — Правда, похоже.

— Ладно, надо посмотреть, как отсюда можно сбежать.

Камо стал внимательно осматривать их временное пристанище. Сизов последовал его примеру. Однако, тщательно изучив помещение, они убедились, что слабых мест это импровизированный каземат не имеет. Неизвестно, что здесь было раньше, но окон в нём не было, а единственная дверь была сшита из толстенных, похоже, дубовых, плах. Впрочем, за дверью, всё равно, часовой.

— Да, похоже, переиграли нас господа союзники, — вздохнул Стас, присаживаясь на грубо сколоченные нары.

— Полагаешь, что именно союзники?

— А кто?

На этот вопрос князь Тер-Петросян не нашёлся, что ответить и, приземлившись рядом, закурил.

— Раз нет окна, значит, надо уходить через дверь, — затоптав окурок папиросы, Камо решительно направился к двери.

Однако, сколько он ни стучал, сколько ни окликал часового, никакого ответа не последовало. Видимо, получив специальный приказ, солдат был нем, как рыба. Плюнув, Камо снова уселся на нары. Как ни прыгали взвинченные нервы, усталость брала своё — Стас с удивлением почувствовал, что у него зверски слипаются глаза. Не раздумывая, он прилёг.

— Ты, что, спать собрался? — удивился Камо.

— А что, до утра сидеть, стуча зубами? — вопросом на вопрос отозвался Сизов. — Пошли они все! Всю жизнь недосыпал, могу я хоть перед смертью выспаться?!

И зевнул, отчаянно раздирая рот. Тер-Петросян, закинув голову назад, совершенно искренне расхохотался.

— Молодец, дорогой, наш человек! Спать, так спать! Мне тоже редко выспаться удаётся.

Через несколько минут камеру оглашал храп двух смертельно уставших мужчин.

Стас бежал по перрону, сжимая в руке, только что купленный у цветочницы букет полевых ромашек. С подножки вагона, ему навстречу, тянулась Натали. Схватив жену на руки, он закружил её, зарывшись лицом в пушистые волосы.