— Разгерметизация второго транспортного отсека. Взрыв в районе тренировочной комнаты, — подобные сообщения сыпались одно за другим, — повреждение четвертой турели. Левый маневровый двигатель уничтожен.

— Всему экипажу, не принимающему участия в отражении атаки и устранению повреждений, приказываю немедленно собраться в кают-компании, — отдал я приказ, тут же продублированный искином. Проанализировав действия противника, я понял — нас хотят взять живьём. А это не допустимо! Если враг сможет извлечь из памяти искина, или иного носителя информации данные о местонахождении Земли, он вполне может потом наведаться к ней. И мне не известно, к чему это приведёт.

— До границы действия орудий станции осталось тридцать секунд, — сообщил ИИ крейсера, и продолжил отсчёт уже в слух, — двадцать девять, двадцать восемь…

Противник ударил, когда мы уже вошли в опасную для него зону. Третий корабль, перестав обращать внимание на назойливую осу, в лице корвета, присоединился к линкорам и они дали синхронный залп. Щит, успевший восстановитьсяна четверть, снесло первым же попаданием. Два следующих превратили корму «Дальнего» в месиво. От попаданий и последующих взрывов меня швырнуло на консоль, а от неё на пол. Даже сервоприводы бронескафа не помогли удержаться от падения.

— Потеряны основной, прыжковый и две трети маневровых двигателей, — это было первое, что я услышал, пытаясь подняться на ноги.

— Электроник, срочно соедини меня с лейтенантом Махровым, — обратился я к искину. Едва услышал голос командира корвета, тут же потребовал, — лейтенант, прямой курс на максимальной скорости к военной станции. Вы — единственная наша надежда выбраться из той задницы, в которую мы вляпались. Приказ ясен?

— Так точно, адмирал! Оптимальный курс на станцию уже построен. Командующий, мы прорвёмся, скорость и маневренность корвета намного выше кораблей противника.

— Добро? Будь на связи, — ответил я и осмотрелся. Командный состав крейсера уже пришел в себя и вновь расположился на своих местах. Лиана сидела в кресле штурмана, который сильно ударился головой, бронескаф не смог смягчить удар и офицер получил сотрясение мозга. Два штурмовика уже уносили его с мостика. Что ж, все более-менее целы, — Электроник, каковы наши шансы уцелеть?

— Генераторы щита и реактор продолжают полноценно работать, — вновь стал докладывать ИИ, — сейчас мы довольно быстро движемся к планете, но вряд-ли упадем на нее, выровняем корабль и ляжем на высокую орбиту. Противник прекратил вести огонь и сейчас сбрасывает скорость, отклоняясь в сторону, чтобы не попасть в зону поражения станции. Шансы корвета на чистый прорыв составляют сто процентов.

— Хорошо! Значит мы пока боремся за живучесть и ждём Махрова. Соедини меня с искином станции.

— Адмирал? — Раздался уже знакомый голос Арназа.

— На станции возможно разместить экипаж крейсера?

— Да, адмирал. Я могу обеспечить экипажу «Дальнего» около трёх месяцев комфортного существования, но вам лучше приземлиться на планету. На поверхности имеются все условия для жизни — четыре наземных военных базы и один космопорт. В ангарах на консерватории до сих пор стоит несколько военных кораблей.

— Это хорошо, — обрадовался я, получив надежду на спасение, — тогда ещё один вопрос, почему в системе отсутствуют спутники дальней связи?

— Режим повышенной секретности. Лишь получив подтверждение, что на крейсере имеется полный адмирал, я открыл вам доступ к планете. В противном случае корабль был бы уничтожен. — Выслушав Арназа, я выругался сквозь зубы. Ведь могли же и вляпаться. Не зря пиреец говорил, что по координатам следует отправляться мне.

Корвет не добрался до станции, нарвавшись на минное заграждение. Малому кораблю хватило подрыва одной мины, чтобы разлететься на осколки.

— Арназ, какого, мать его, хрена? — Я не сдерживал эмоций, — почему не сообщил?

— Адмирал, мои сканеры не фиксируют ничего подозрительного в том квадрате космоса. Корабли противника проходили в том секторе, но я тогда подумал, что они определяют границы, за которыми я могу их уничтожить. Установку минных заграждений я не зафиксировал.

— Электроник, каковы шансы сесть на планету и при этом выжить? — Обратился я к искину крейсера.

— Оставшихся маневровых двигателей хватит, чтобы войти в атмосферу, а щит не даст сгореть при этом. Но, посадка будет очень жёсткая, скорее всего корпус «Дальнего» во время приземления распадётся на части. Вероятность гибели экипажа составляет шестьдесят процентов.

— Соедини меня с старшим бортинженером, — если кто и сможет улучшить наше положение, так это Пётр.

— Фёдор, что-то срочное? — Голос старого друга был напряжённым, — а то мы за живучесть корабля боремся, не хотелось бы отвлекаться.

— Придется, камрад, — ответил я, и попросил Электроника кратко пересказать, в каком положении мы очутились.

— Твою дивизию! — Выругался бортинженер, — сколько у нас времени до входа в атмосферу?

— четыре минуты, пятнадцать секунд, — сухо ответил ИИ, — и пять-шесть минут до поверхности планеты. Атмосфера пригодна для дыхания.

— Посадку смягчит вода, или лес с высокими деревьями, — произнес задумчиво Пётр, — защита в первые секунды столкновения сработает как амортизатор, смягчит удар. Если накопить побольше энергии и задействовать второй генератор щита сразу после схлопывания первого, то посадка не столь жёсткая, как предполагается. Но, крейсеру однозначно хана, он и сейчас уже полумертвый.

— Электроник, на сколько увеличивается наш шанс выжить, если действовать по плану Петра?

— С новыми вводными вероятность выживания при посадке соответствует семидесяти пяти процентам, — быстро произвел рассчеты искин, — если посадку произвести в лесном массиве, и восемьдесят, если сядем на воду. Но, рекомендую садиться всё же на суше, из воды выбираться будет крайне сложно, будут большие потери, как экипажа, так и вспомогательной и боевой техники.

— Понял тебя, — промелькнувшая в голове мысль навела ещё на одну идею, — соедини меня с М'Батой. Кстати, где он?

— С парой штурмовиков пошёл выручать Собакена, оставшегося в отсеке для заключённых, — совершенно серьезно ответил искин, — сказал, так надо.

— Командир? — Раздался голос сенса, присоединившегося к беседе, — чем могу помочь?

М'Бата, как чувствуешь будущее? — Не стал я отвлекаться на посторонние мысли.

— При посадке будут погибшие, командир, — ответил Маугли, — немного, но будут. Дальше будет тяжело, очень смутно всё видится, не получается сосредоточиться.

— Адмирал, мы вошли в атмосферу, — доложил Электроник. Корпус «Дальнего» чувствительно задрожал, а затем по экипажу прошло оповещение:

— Экипажу приготовится к экстренному приземлению. Рекомендую зафиксировать сеья любым надёжным способом, чтобы при ударе не разбиться. До столкновения с поверхностью осталось одна минута, тридцать, двадцать девять…

На мостике все, кто сейчас управлял кораблём, пристегнулись к креслам. Остальные встали вдоль стен, сковав себя ремнями безопасности. Я всем нутром чувствовал, как растет напряжение в рубке.

— Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…

На счёте четыре корабль впервые сильно тряхнуло. А спустя три секунды произошел мощнейший удар, от которого из лёгких выбило весь воздух. Я собрался было запросить у искина общее состояние крейсера, но следующий удар погрузил все во тьму, лишая сознания.

Сознание вернулось рывком. Из-за ощущения замкнутого пространства сначала накатила паника, но стоило мне дернуться, как все встало на свои места. Сильная боль прострелила под лопатку, заставив охнуть, но её тут же нейтрализовал чувствительный укол в плечо. До меня наконец дошло, что я нахожусь в бронескафе, а глаза ничего не видят, потому что щиток шлема прижат к чему-то. Вторая попытка пошевелиться, в этот раз сознательная и потому осторожная, увенчалась успехом. Откинувшись на бок, я наконец-то смог осмотреться. Большая часть приборов не работала, остальные мерцали, как и аварийное освещение. Где-то раздавался треск, но в целом было довольно тихо.