Самому Энгельсу предвзятость никогда не была свойственна. Он в высокой степени был наделен одним из важнейших проявлений объективности – самокритичностью. Об этом свидетельствует, в частности, такой факт, ставший известным сравнительно недавно, после того, как впервые было опубликовано письмо Энгельса Лафаргу от 19 мая 1885 года. В этом письме Энгельс, касаясь статьи Шорлеммера, в которой тот использовал сформулированное Энгельсом восемью годами раньше классическое определение жизни, пишет: «Мысль о том, что жизнь является лишь нормальным способом существования белковых тел и что вследствие этого будущий белок, если химии удастся когда-нибудь создать его, должен проявлять признаки жизни, содержится в моей книге против Дюринга… Заимствуя эту идею, Шорлеммер поступил рискованно, ибо, если она окажется несостоятельной, винить будут его, а если она будет доказана, он же первый припишет ее мне». Таким образом, Энгельс считал нужным подчеркнуть, что будущее развитие науки может и не подтвердить правильности данного им определения жизни. Это не только характеризует подход Энгельса к собственным научным исследованиям, но и представляет немалый интерес в связи с современными данными о биологических структурах, лежащих в основе жизни.

Энгельс провозглашал «ни перед чем не останавливающееся теоретическое исследование». Здесь он снова перекликается с Марксом, который, цитируя стихи Данте, так говорил о труде ученого:

«У входа в науку, как и у входа в ад, должно быть выставлено требование:

Опираясь на крупнейшие достижения естествознания середины XIX века, Энгельс доказал, что в природе, как и в истории общества и в человеческом мышлении, господствуют универсальные законы диалектического развития – «объективная диалектика». Ее отражением является «субъективная диалектика» – диалектическое мировоззрение, диалектический метод. Диалектика природы обусловливает диалектику естествознания.

Чтобы успешно познавать природу, необходимо сознательно применять диалектику. Развитие науки достигло такого предела, когда это стало обязательным условием ее движения вперед.

Энгельс первый поставил перед естественниками задачу сознательного овладения диалектическим методом. Он дал также многочисленные примеры применения диалектики к проблемам естествознания своего времени и к прогнозам на будущее. Так, в одном из фрагментов «Диалектики природы», озаглавленном «Электрохимия», Энгельс сформулировал ставшее пророческим положение о том, что именно в местах соприкосновения различных наук следует ожидать наибольших результатов.

Марксизм учит, что в классовом обществе различные формы общественного сознания имеют классовый характер. Однако Энгельс неоднократно предостерегал от вульгарного толкования этого положения. «Можно ли представить себе официальную математику, физику или химию?» – иронически спрашивал он в одной из работ.

Но положение ученого и науки в целом зависит от социального устройства общества.

Еще в «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс писали: «Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до сих пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников».

«Существование господствующего класса, – писал Энгельс много лет спустя, – с каждым днем становится все большим препятствием развитию производительной силы промышленности и точно так же – развитию науки, искусства…»

«Лишь рабочий класс, – говорил Маркс, – может… превратить науку из орудия классового господства в народную силу, превратить самих ученых из пособников классовых предрассудков, из честолюбивых государственных паразитов и союзников капитала в свободных тружеников мысли! Наука может выполнять свою истинную роль только в Республике Труда».

Энгельс предвидел расцвет науки в грядущем коммунистическом обществе: «Будущие исторические периоды… обещают небывалый научный, технический и общественный прогресс… Лишь сознательная организация общественного производства с планомерным производством и планомерным распределением может поднять людей над прочими животными в общественном отношении точно так же, как их в специфически биологическом отношении подняло производство вообще. Историческое развитие делает такую организацию с каждым днем все более необходимой и с каждым днем все более возможной. От нее начнет свое летосчисление новая историческая эпоха, в которой сами люди, а вместе с ними все отрасли их деятельности, и в частности естествознание, сделают такие успехи, что это совершенно затмит все сделанное до сих пор».

[455]

Он человек был, человек во всем…

В. Шекспир

Лет сто назад в Англии и Германии популярна была своеобразная игра в «исповеди».

До недавнего времени была известна такая исповедь Маркса и исповедь его старшей дочери Женни. Но вот в 1960 году один из правнуков Маркса – Марсель Шарль Лонге – привез в подарок Институту марксизма-ленинизма целую тетрадь исповедей, которые собирала Женни Маркс. Среди них была неизвестная исповедь Фридриха Энгельса.

Исповедь Маркса знакома многим. В общем она написана вполне всерьез. Исповедь Энгельса, человека в высшей степени жизнерадостного и остроумного, составлена, можно сказать, в несколько «легкомысленном» тоне. Вот некоторые вопросы, заданные Энгельсу, и его ответы.

Достоинство, которое вы больше всего цените в людях? – Веселость.

В мужчине? – Не вмешиваться в чужие дела.

В женщине? – Умение класть вещи на свое место.

Ваша отличительная черта? – Знать все наполовину.

Тут с автором можно и не согласиться. Человек, которому принадлежит заслуга систематизации марксистской теории и специальная разработка такой ее стороны, как диалектико-материалистическое понимание природы, человек, который разбирался в тонкостях высшей математики и обобщил достижения современного ему естествознания – физики, химии, биологии, выдающийся знаток иностранных языков и военного дела. Нет, такой человек не мог, разумеется, «знать все наполовину».

Ваше представление о счастье? – Шато-Марго 1848 года.

Ваше представление о несчастье? – Визит к зубному врачу.

Второе (и по-человечески) понятно. А что такое «Шато-Марго»? Это марка вина. Впрочем случаен ли тут 1848 год? Ведь это же год европейской революции, непосредственным участником которой был Энгельс. К моменту исповеди прошло ровно 20 лет. Так что же здесь он имел в виду – вино двадцатилетней выдержки или счастливое время революционной борьбы? Пожалуй, и то и другое.

Недостаток, который вы считаете извинительным? – Излишества всякого рода.

Недостаток, который внушает вам наибольшее отвращение? – Ханжество.

Ханжества Энгельс терпеть не мог. Так, в статье «Георг Веерт» он отмечал, что ложная мещанская стыдливость служит лишь прикрытием для тайного сквернословия.

Ваш любимый поэт? – «Рейнеке-лис», Шекспир, Ариосто и т.д.

Ваш любимый прозаик? – Гете, Лессинг, д-р Замельсон.

В то время у Энгельса болели глаза. Не удивительно, что рецепты доктора Замельсона относились тогда к его «любимой прозе». Когда 15 лет спустя умер Маркс, после него остались тысячи страниц рукописей II, III и IV томов «Капитала», написанные труднейшим почерком. Месяцами расшифровывал и диктовал Энгельс их текст, готовя его к печати. И, видимо, снова вспоминал он своего любимого прозаика – доктора Замельсона.